Картофельное счастье попаданки (СИ) - Иконникова Ольга. Страница 67

Когда мы сидели за столом, в комнату вошли Расселы. У графа всё еще был болезненный вид, но, по крайней мере, он уже стоял на ногах. Когда Вирджиния увидела нас, лицо ее побелело от гнева.

— Я была уверена, ваше сиятельство, что герцог уже отказал вам от дома! Я решительно на этом настаивала! И как вы видите, Ноэль уже пришел в себя. И как только ему станет еще лучше, мы намерены отправиться в суд и потребовать для вас примерного наказания. Так что не думайте, что вам удастся выйти из воды сухим.

Ее брат всё это время сохранял молчание, но его обращенный в нашу сторону взгляд не оставлял сомнений в том, что он согласен с сестрой.

— И никакая мнимая помолвка с этой мадемуазель (о которой, как я слышала, вы объявили) вам не поможет. Вы оба окажетесь в тюрьме — вы, сударь, за покушение на убийство, а мадемуазель Бриан — за лжесвидетельство.

Она вскинула голову, уже чувствуя себя победительницей. Но всё это продолжалось ровно до того момента, как на пороге появился герцог Марлоу.

— Я посоветовал бы вам, мадемуазель Рассел, тщательнее подбирать слова и проявить больше почтения, когда вы разговариваете с его высочеством.

— С его высочеством? — хмыкнула она. — Не понимаю, о чём вы говорите, ваша светлость.

Кэррингтон встал и чуть наклонил голову:

— Принц Ланьонский к вашим услугам, мадемуазель. Простите, но не могу сказать, что рад нашему знакомству.

О, когда я увидела, как вытянулись лица и у брата, и у сестры, я не смогла сдержать улыбку. И я даже не осудила себя за эту минутку торжества.

Его высочество проводил меня до чайной. Пока жители Гран-Лавье еще не знали, что он вот-вот может стать их королем, и мы шли по улицам спокойно, без лишнего внимания к нашим персонам.

— Когда вы уезжаете в Терренвиль? — спросила я.

— Завтра утром. Сразу же по прибытию в столицу я напишу королю Арвитании, и я полагаю, что он не станет тянуть с ответом. Как только мы с ним о чём-то условимся, я вас извещу. А до тех пор, прошу вас, оставайтесь в замке герцога Марлоу. Начиная с сегодняшнего дня входы даже в его парк будут охраняться. Будет лучше, если ее высочество вообще не станет выходить в город.

— Да-да, я понимаю, — кивнула я. — Я сейчас поговорю с Рут, возьму кое-что из своих вещей и тоже вернусь в замок.

Он остановился возле крыльца, поцеловал мне руку и чуть задержал ее в своей руке.

— Мое предложение остается в силе, мадемуазель Бриан! Надеюсь, когда я вернусь в Гран-Лавье, вы дадите мне ответ.

Я покраснела, прекрасно понимая, о каком решении шла речь. В ответ я только кивнула и улыбнулась.

Принц отправился назад в замок, а я вошла в чайную.

— Мадемуазель Эльвира! — воскликнула из-за прилавка Эмма.

И Рут уже тоже спешила ко мне навстречу.

— Хозяйка! Знали бы вы, как я волновалась!

Мы прошли с ней на кухню и за чашкой горячего чая и тарелкой с пирожками я рассказала ей о нашем несостоявшемся бегстве во всех подробностях. От нее я не скрыла ничего. В этом всё равно не было бы смысла, так как Кип тоже был посвящен в эту тайну.

— Значит, Кип тоже скоро будет в городе? — она всплакнула от счастья.

— Да, думаю, уже к обеду. Его высочество сказал, что тело короля Нормана сразу повезут в столицу, минуя Гран-Лавье.

— Кто бы мог подумать, что его величество был таким отъявленным негодяем, — покачала головой Рут. — Впрочем, теперь нам уже не следует осуждать его. Что было, то было. Но я рада, что всё закончилось именно так. И что наши мужчины показали себя с самой лучшей стороны. И пусть месье Шекли и оказался шпионом, он всё-таки вовремя одумался и принял правильное решение. А что же граф Кэррингтон? То есть, я хотела сказать, его высочество. Он, должно быть, не останется теперь в Гран-Лавье? Ему теперь надлежит быть в столице? И как же его ухаживания за вами? Полагаю, теперь уже нельзя надеяться, что они будут иметь продолжение?

Она произнесла это с сожалением.

— Да, полагаю, что нам следует об этом забыть, — подтвердила я.

Я не стала ей говорить о том, что не далее, как полчаса назад его высочество фактически повторил свое предложение. Потому что слишком хорошо понимала, что сделал он это лишь потому, что был благородным человеком и не имел обыкновения отказываться от своих слов.

Но ситуация переменилась, это следовало признать. И даже если он не отказывался на мне жениться, я сама была намерена ему отказать. Скоро он станет королем, и ему нужно будет решать задачи совсем другого уровня. Наш брак станет для него мезальянсом и отвратит от него многих придворных. А ему сейчас важна их поддержка. А с помощью выгодного брака с более знатной особой, чем я, он сможет укрепить свои позиции.

Я слишком хорошо помнила, как он еще совсем недавно рассуждал о возможном браке герцога Марлоу и мадемуазель Шекли. Да, ради меня он готов отступить от некоторых из своих принципов, но однажды он наверняка пожалеет об этом, а мне этого совсем не хотелось.

Когда Армель обретет дом и семью, я была намерена просить короля Арвитании позволить мне остаться в его дворце в качестве гувернантки или фрейлины принцессы. А если ему будет угодно отблагодарить меня за то, что я была рядом с принцессой в то время, когда она находилась в Терезии, то я предпочла бы купить в Арвитании дом и, возможно, продолжить заниматься своим картофельным бизнесом.

Я сказала Рут, что до нашего с Армель отъезда в Арвитанию мы будем находиться не на улице Белошвеек, а в замке его светлости, и она горячо одобрила это.

— Если вам что-то понадобится, то вы можете прислать в замок записку, и я сразу же приду домой. Уверена, месье Краузе не откажется ее написать.

Я оставила ей половину тех денег, что у меня были — они нужны ей были и на закупку продуктов, и на жалованье Эмме и еще одной девушке, которую Рут собиралась нанять в самое ближайшее время.

Сама же я вернулась в замок тем же вечером. Нас с Армель разместили в больших и красивых апартаментах, и в замок была немедленно вызвана мадам Ларкинс с помощницами, дабы сшить ее высочеству подобающие ее рангу платья.

Все эти перемены малышка воспринимала на удивление по-взрослому. Она не выражала бурной радости, но, кажется, и не испугалась того, что вокруг нее было сейчас так много людей. Общалась она по-прежнему преимущественно со мной. А я старалась оберегать ее от лишних бесед, к которым у нее не было ни малейшей склонности.

Теперь многие искали моего внимания. Это вовсе не значило, что они видели во мне будущую королеву. Разумеется, нет. Но наверняка они допускали, что я могу стать любовницей короля, и для них этот статус тоже значил немало, ведь часто фаворитки монархов имели куда больше влияния, чем их законные супруги.

В тот же вечер, когда я вернулась в замок, ко мне подошли брат и сестра Расселы. Его сиятельство, заикаясь от волнения, просил прощения за свое прежнее недостойное поведение и заверял, что с этого дня он мой преданный слуга. А Вирджиния, растрогавшись, и вовсе назвала меня кузиной.

Не осталась в стороне и Роуз Юбер. Правда, ее в замок не пропустили, и для разговора с нею мне пришлось выйти к воротам. Она тоже пылко принялась рассказывать мне, что прежде была не права и теперь искренне об этом сожалеет.

Чувствовал себя виноватым передо мной и Габриэль Шекли. Но я сказала ему, что совершенно на него не сержусь. Все свои прежние ошибки он уже смыл своей кровью, пролитой на защите интересов ее высочества.

Дни шли один за другим, а из столицы не было никаких вестей. Помня о данном принцу обещании, я старалась не оставлять Армель одну надолго, а когда я выходила в город, то оставляла ее на попечении герцога Марлоу или его сестры Лауры, с которой и я, и девочка сильно подружились.

Дела в чайной шли просто превосходно. Теперь каждый горожанин считал своим долгом непременно побывать в заведении мадемуазель Бриан и посидеть за столиком, за которым, быть может, сидел сам принц Ланьонский. После еще одной помощницы Рут наняла и пару мальчишек-курьеров, которые доставляли наши блюда заказчикам по всему городу. Хотя сама она поначалу, как обычно, не верила в успех этого начинания.