Восточные услады, или любовные игры султанов - Эрдоган Сема Нильгюн. Страница 30

Слуга скрылся в доме и через некоторое время вернулся.

— Боюсь, что моего хозяина сейчас нет.

— Тогда передай ему от меня вот что, — сказал Насреддин. — Это мой бесплатный совет. Уходя из дома, не следует оставлять у окна свое лицо. Его может кто-нибудь украсть.

— Что такое судьба? — спросил у Насреддина книжник.

— Бесконечная череда переплетенных событий, каждое из которых влияет на остальные.

— Не самый удовлетворительный ответ. Я верю в причины и следствия.

— Очень хорошо, — сказал Ходжа, — взгляни сюда.

Он указал на идущую по улице процессию.

— Этого человека собираются повесить. Потому ли, что ему дали серебряную монету, на которую он купил нож и зарезал им кого-то? Или потому, что его застали за этим делом? Или потому, что никто его не остановил?

Ходжа пришел к богачу.

— Мне нужны деньги.

— Зачем?

— Хочу купить… слона.

— Раз у тебя нет денег, ты не сможешь прокормить слона. — Я пришел сюда, — сказал Насреддин, — за деньгами, а не за советом.

— А я вижу в темноте, — похвастался как-то в кофейне Насреддин.

— Если это так, почему ты ходишь по улицам с фонарем?

— Только для того, чтобы другие на меня не натыкались.

Насреддин зашел в лавку к человеку, торгующему разным мелочным товаром.

— У тебя есть гвозди?

— Л»

— А кожа, хорошая кожа?

— Да.

— А нитки?

— Да.

— А краска?

— Да.

— Почему бы тогда тебе не сделать пару туфель?

Ходжу пригласили на свадьбу. В последний раз, когда он был в этом доме, кто-то умыкнул его сандалии. Теперь, чтобы не оставлять их у двери, он засунул их во внутренний карман.

— Что за книга там у тебя? — спросил его хозяин.

«Про сандалии лучше молчать, вдруг это его рук дело, — подумал Насреддин, — к тому же, желательно походить на образованного человека».

Вслух он сказал:

— То, что там топорщится, называется «Благоразумие».

— Как интересно! В каком книжном магазине купил?

— Купил, вообще-то, у сапожника.

Погруженный в мысли Ходжа шел по деревне и наткнулся на каких-то оборванцев, которые принялись кидать в него камнями. Они застали его врасплох, к тому же, он вовсе не был великаном.

— Перестаньте, и я расскажу вам кое-что интересное.

— Ладно, только не надо мудрить.

— Эмир раздает бесплатные обеды.

Дети побежали к жилищу эмира, а Насреддин вернулся к теме о радостях гостеприимства…

Он поднял глаза и увидел, что мальчишки уже далеко. Внезапно Ходжа подхватил полы халата и поспешил за сорванцами. На ходу он приговаривал:

— Надо самому все увидеть. А что, если я им не соврал?

Насреддин зашел в лавку купить штаны. Но там он увидел плащ по сходной цене и передумал. Взяв плащ, он направился к выходу.

— Ты не заплатил! — закричал торговец.

— Я оставил тебе штаны, которые стоят ровно столько же.

— Но ты и за штаны не заплатил.

— Конечно, — сказал Ходжа, — почему я должен платить за вещь, которую не хочу покупать?

Ходжа Насреддин добился высокого положения при дворе и принялся демонстрировать придворные манеры.

Однажды правитель был страшно голоден. Главный повар так отменно приготовил баклажаны, что высочайшим повелением было приказано подавать их каждый день.

— Разве это не лучший на свете овощ, Ходжа? — спросил повелитель.

— Самый лучший, господин.

Пять дней спустя, когда бесконечные баклажаны набили правителю оскомину, тот заорал:

— Уберите немедленно! Ненавижу их!

— Это худший на свете овощ, господин, — согласился Насреддин.

— Но Ходжа, еще и не недели не прошло с тех пор, как ты называл его лучшим.

— Называл. Но я служу вам, а не баклажанам.

Ходжа Насреддин нес домой хрупкую стеклянную посуду и уронил ее посреди улицы. Все разбилось.

Собралась толпа.

— Да, что с вами, идиоты? — взвыл Ходжа. — Дурака, что ли, в первый раз видите?

На сэкономленные деньги Насреддин решил купить себе новую рубашку. Полный радостных предчувствий, он пришел к портному. Портной снял мерку и заявил:

— Приходи через неделю, и, если на то будет воля Аллаха, заберешь свою рубашку.

Собрав волю в кулак, Ходжа выждал неделю, а потом вернулся к портному.

— Вышла заминка. Но, если на то будет воля Аллаха, заберешь рубашку завтра.

Назавтра Насреддин зашел снова.

— Извини, — сказал портной, — но еще не все. Заходи завтра, и, если на то будет воля Аллаха, заберешь рубашку.

— А сколько потребуется времени, — спросил раздраженно Ходжа, — если оставить Аллаха в покое?

Однажды Насреддин попросил жену приготовить халву, Она наварила много халвы, и Ходжа съел ее почти подчистую.

Посреди ночи он разбудил жену.

— Мне пришла в голову замечательная мысль.

— Какая?

— Принеси мне остатки халвы, тогда скажу.

Она встала и принесла ему халву, и он ее съел.

— Теперь, — сказала жена, — я не усну, пока ты расскажешь мне.

— Мысль, — сказал Насреддин, — вот такая: «Никогда не ложись спать, не доев халву, приготовленную за день».

Правитель, любивший компанию Насреддина, взял его с собой охотиться на медведей. Медведи опасны. Насреддин до смерти перепугался, но отказаться не смог.

Когда он вернулся в деревню, кто-то его спросил:

— Как прошла охота?

— Лучше не бывает.

— Сколько медведей ты убил?

— Ни одного.

— Сколько выследил?

— Ни одного.

— Сколько видел?

— Ни одного.

— И что же в этом хорошего?

— Когда охотишься на медведей, ни одного — более чем достаточно.

Насреддин плохо разбирался в тонкостях придворного этикета, а его пригласили на встречу к султану, посетившему эти места. Ходже сказали, что правитель спросит о возрасте, о том, сколько он учился, что думает о налогах и настроениях в народе.

Он зазубрил ответы, но вопросы задавались в другом порядке.

— Долго ли ты учился?

— Тридцать пять лет.

— Сколько же тебе тогда?

— Двадцать лет.

— Невозможно! Кто из нас сошел с ума?

— Мы оба, господин.

— Я так же безумен, как ты?

— Конечно, мы безумны, но каждый по-своему, господин!

Сосед захотел позаимствовать у Ходжи бельевую веревку. — Извини, — сказал Насреддин, — она мне нужна. Сушу муку.

— Да как же можно сушить муку на бельевой веревке?

— Дело облегчается тем, что я не хочу ее отдавать.

— Сколько тебе лет, Ходжа?

— Сорок.

— Но ты говорил мне то же самое два года назад!

— Да, я всегда твердо стою на своем.

Насреддин пошел в турецкую баню. Так как он был бедно одет, с ним обошлись без почтения, дали обмылок и старое полотенце.

Уходя, Насреддин вручил двум банщикам по золотой монете. Он ни на что не пожаловался, и они остались в недоумении. Возможно, рассудили они, при лучшем обращении он еще более щедро их вознаградит?

Через неделю Ходжа явился снова. На этот раз, конечно, его встретили как знатную особу. Массаж, благовония, удовлетворение любого каприза. Уходя, Ходжа дал банщикам по самой мелкой медной монете.

— Это, — сказал Насреддин, — за прошлый раз. А золотые были за этот.