Круг обреченных - Лаврентьева Ирина. Страница 20

— Ох, зря вы со мной так, товарищ прокурор. Евгений Юрьевич Беседин…

— Ваш покровитель далеко! Гораздо дальше, чем Генпрокуратура! Все! Не смею больше задерживать. Пока…

Зверев посмотрел на прокурора тяжелым взглядом, поднялся.

— Пожалеешь! — уже в дверях бросил он. Свиридов ослабил узел галстука.

Надоело! Осточертело! Вся эта нищая продажная жизнь осточертела! Он открыл сейф, достал початую бутылку зверевского самогона, плеснул полстакана и залпом выпил.

* * *

…Зверев вышел от прокурора в самом дурном расположении духа. Да что же это такое? Сколько можно заниматься этой блошиной возней! То одно, то другое. Дело-то закрыли. И кто поднял волну? Кто посмел подняться против него?

Оказалось, какая-то адвокатша, баба, зачуха! Сын у нее, оказывается, в этом саду гребаном! Да что за история чертова! Как в болоте — одну ногу вытаскиваешь, другая еще глубже увязает! В церковь, что ли, сходить, помолиться? Кому? Святых таких нет, чтобы…

Ладно, оборвал себя Алексей Васильевич. Пусть возбуждают дело. Потянут следствие пару месяцев — и прикроют по новой. Свиридов трус. Он, Зверев, продемонстрирует, кто в районе хозяин. Надо будет лишь Кольку Кириллова успокоить, чтобы не обосрался от страха.

Едва усевшись в машину, не стесняясь водителя, который, как и положено водителю, был абсолютно доверенным лицом, Зверев защелкал кнопками сотового.

— Степаныч? Нужно установить личность некой Калининой Елены Андреевны.

— Которая Чернова защищала?

— Да.

— У меня ее телефончик есть.

— Откуда? — оторопел Зверев.

— Как — откуда? Когда я в камере с придурком сидел, он мне ее номер дал. Это ведь он ей про ампулу-то рассказал. Как доверенному лицу. Я же вам докладывал.

— Да! Черт меня побери со всеми делами! Как же я забыл? Тем более. Ее надо нейтрализовать! Срочно!

— Принято, — откликнулась трубка.

— Как я мог забыть? — пробормотал Зверев. Впрочем, что удивительного?

Тут такие агентурные данные поступают, что не знаешь, за что и хвататься!

— Куда сейчас? — спросил водитель.

— В областное правительство.

* * *

Вернувшись домой, Елена первым делом позвонила мужу. Виктора в редакции не оказалось. Обычное дело — вечно носится по городам и весям. Вообще-то ему, пожалуй, пришло время купить «трубку», а то у нее никакой связи с мужем, кроме… М-да, Лена невольно заулыбалась, вспомнив, чем вчера закончилась их встреча на кухне. Правда, вчера она накормила мужа черт знает чем. Какими-то угольями под видом макаронных изделий. Витька человек в еде непритязательный, но нельзя же это качество так бессовестно эксплуатировать!

— А не устроить ли нам легкий разврат? — подумала она вслух и с энтузиазмом принялась за приготовление обеда.

В самый разгар ее священнодействия в прихожей раздался звонок.

— Кто? — спросила Елена.

— Откройте, пожалуйста. Я провожу осмотр электроплит, — послышалось из-за двери.

— Но мы никого не вызывали. У нас все в порядке.

— Это профилактический осмотр.

— У нас все в порядке, — повторила Лена.

— Мне нужно, чтобы вы расписались в ведомости, — терпеливо объяснил голос.

Вытирая руки о полотенце, Лена накинула цепочку, приоткрыла дверь.

* * *

На площадке стоял невысокий мужчина с широким мясистым носом. Он держал на виду какой-то расчерченный лист бумаги и шариковую ручку.

Лена скинула цепочку, и в этот же момент отворилась соседняя дверь, в ее проеме показалась полная особа лет пятидесяти — соседка Софья Марковна.

— Товарищ, у меня плита не в порядке! Здравствуйте, Леночка! А мой Аркаша как раз в прихожей светильник чинит и слышит ваш разговор. Такая слышимость!

— Добрый день! — улыбнулась соседке Лена. — Ну, так где расписаться?

Мужчина вдруг уставился в свой листок:

— Черт! Не ту ведомость взял! Другие квартиры! Один момент, я сейчас вернусь.

С этими словами он исчез в лифте, который, на его счастье, — редкий случай! — так и стоял почему-то на площадке, будто ждал его.

— Товарищ, куда же вы? При чем тут ведомость? — закричала вслед соседка. — При чем здесь ведомость? — спросила она уже Лену.

Лена недоуменно пожала плечами и закрыла дверь.

На плите у нее томился борщ, в духовке доходила рыба под майонезом. Что бы еще такое предпринять, задумалась Лена, глядя в окно. «Вот оно!» — едва не вскрикнула она. На противоположной стороне проспекта торговали арбузами. Вот чего просит ее организм! И Витькин организм тоже против первого арбуза возражать не будет. И какой организм возразит? Вон, даже очередь небольшая образовалась. Елена подумала, выключила плиту, накинула куртку и вышла.

Пешеходный переход через широкий проспект был около самого их дома, и Лена шустро перебежала улицу на уже мигающий зеленый сигнал, не обратив внимания на стоявшую у тротуара «пятерку» цвета «белая ночь».

Сидевший за рулем «пятерки» мужчина, напротив, проследил за нею с большим вниманием. Калинина пристроилась в хвост очереди, выбирая среди полосатых шаров самый крупный. В ней жила святая уверенность, что вкусным бывает только крупный арбуз. Пока она была занята своим делом, «пятерка» неспешно развернулась на ближайшем перекрестке и, двинувшись назад, остановилась в самом крайнем ряду, метров за двадцать до палатки с арбузами.

Нагруженная огромным пластиковым пакетом, едва вместившим выбранный ею пузатый арбуз, Лена подошла к переходу. Постояла, глядя налево. Можно было бы пойти и на красный — проезжая часть была свободна, — и двое молодых людей, стоявших рядом с ней, так и поступили. Но Елена правила дорожного движения соблюдала так же свято, как истинный христианин соблюдает Великий пост. И она, едва удерживая свою тяжелую ношу, терпеливо ждала зеленого сигнала. Наконец светофор мигнул зеленым глазом, и Лена шагнула на проезжую часть. На ходу она переложила пакет в левую руку, машинально еще раз глянула влево и увидела мчащийся прямо на нее светлый автомобиль.

Сзади истошно закричали. Лена шарахнулась назад. Но автомобиль вильнул, повторяя ее движение. Последнее, что увидела Лена, было лицо сидевшего за рулем человека. Лицо с широким мясистым носом.

* * *

Зверев вернулся на службу уже к вечеру. Помимо утреннего визита к прокурору состоялось у полковника еще одно свидание — с неким представителем областной власти. Оно-то его и задержало. И, судя по хмурому выражению полковника, свидание это нельзя было назвать полюбовным. Скорее наоборот: нехорошее получилось свидание. Полковник, на ходу бросив секретарю, пожилой сухопарой Вере Григорьевне, отрывистое «здрасьте», направился к дверям своего кабинета.

— Пригласи ко мне Кириллова, Вера, — буркнул Зверев с порога.

* * *

Через несколько минут Кириллов возник перед грозными очами начальства:

— Здравия желаю…

— Вольно, — отмахнулся полковник. — Что ты лаешь, как новобранец?

Кириллов молчал, напряженно глядя на Зверева.

— Значит, так. Дело против тебя прокуратура снова возбуждает, — К-как? Я же… В-вы же сами г-говорили, — пролепетал парень.

— Говорил. И сейчас повторю. Чего слюной брызжешь? Будешь держаться, как условлено, — ничего с тобой не сделают. Помурыжат месяц-другой и закроют дело. А если ляпнешь чего лишнего… Ну, мне тебя учить не надо. Ты и сам не дурак, так?

— Т-так. А к-как же юрфак?

— Будет тебе и юрфак, и просто фак. Все будет. Если дураком не будешь, понял? Свободен.

Кириллов исчез.

Сняв китель, подобрав рукава рубашки, полковник сел за стол.

— Вера, чаю принеси!

Но едва перед ним возник стакан в серебряном подстаканнике с крепчайшим чаем и ломтиком лимона, запиликал сотовый.

— Алексей Васильевич? Проблема снята.

— Как? — оживился Зверев.

— Наезд. ДТП.

— Надежно?

— Разглядывать времени не было, сами понимаете. Но думаю, что надежно.

— Хорошо. Отбой. — Убрав трубку сотового, Зверев щелкнул клавишей селектора. — Вера! Никого со мной не соединяй. Я работаю с документами.