Как «Звездные войны» покорили Вселенную. История создания легендарной киносаги - Тейлор Крис. Страница 32

Лукас определит время своей истории как лето 1962-го, момент, когда все для него изменилось, и закончит аварией. Он придумал полуитальянское название – «Американские граффити». Для современного уха это звучит странно. Но в то время это итальянское слово еще не стало известным. До того, как нью-йоркские поезда разрисуют подписями из баллончиков с краской, оставался еще год. Лукас в любом случае имел в виду не этот смысл слова; он имел в виду слово, придуманное в Помпеях в 1851 году, означавшее нацарапанные надписи или рисунки. Он хотел запечатлеть наследие потерянного десятилетия: американские Помпеи, навеки замершие во времени.

Несмотря на название, «Граффити» задумывался как коммерческий проект. Лукас собирался побороть свой образ бесчувственного ботаника, помешанного на фантастике. Это стало расхожей шуткой в Zoetrope. «Все считают тебя холодной рыбой, – сказал ему Коппола. – Почему бы тебе не сделать что-нибудь теплое?» Лукас бурчал, работая над сценарием: «Я вам дам теплое». Первую пятнадцатистраничную версию сценария он написал со своими друзьями из УЮК Уиллардом Хайком и его женой Глорией Кац. На титульной странице Лукас заглавными буквами написал: «МЮЗИКЛ»; этим несколько странным способом он подчеркивал рок-н-рольный саундтрек, который он задумывал к фильму.

Тем временем мир стал замечать Лукаса. Той весной он появился в журнале Newsweek и в документальном фильме на канале PBS, где высказывался против голливудской системы на фоне знака «Голливуд». Первая крупная статья о Лукасе, опубликованная в San Francisco Chronicle примерно в то же время, с первой строчки сказала о нем все: «Те, кто знает Джорджа Лукаса, говорят, что он обладает темпераментом художника, в одиночку творящего на чердаке, и деловым чутьем, направленным на сохранение своих творений». Эти две важнейшие стороны его личности теперь заняли свои места и останутся на них до конца его карьеры.

Затем, в мае 1971-го, Лукас узнал, что «ТНХ» был официально выбран для конкурсной программы Каннского кинофестиваля. Лукасу помогли обстоятельства: революция молодых европейских работников киноиндустрии, требовавших большего количества фильмов, снятых режиссерами до тридцати лет, в программе. Джордж и Марсия сняли все деньги со счета – никто не собирался оплачивать им посещение фестиваля – и отправились в Европу. По дороге они на неделю остановились в Нью-Йорке у Копполы (который был в депрессии посреди съемок «Крестного отца») и его измученной жены Элеаноры, находившейся на девятом месяце беременности. Лукасы спали в гостиной и по стечению обстоятельств уехали в аэропорт рано утром в тот день, когда родилась София Коппола.

Еще до прибытия в Канны Лукас видел, что удача теперь повернулась к нему лицом. В Нью-Йорке он встретился с Дэвидом Пикером, президентом студии United Artists, чтобы предложить ему «Американские граффити». Прибыв в Лондон в свой двадцать седьмой день рожденья, Лукас позвонил Пикеру из телефона-автомата рядом с дешевой квартирой, которую они снимали меньше чем за 5 долларов за ночь. Пикер предложил ему 25 тысяч долларов за «Граффити».

Счастливые, Лукасы отправились на пароме во Францию, а оттуда поездом в Канны. Им пришлось тайком пробраться на один из показов «ТНХ», так как все билеты были проданы. Они не пришли на второпях организованную пресс-конференцию, никто даже не знал, что они были там. Не важно; лишь одна встреча в Каннах, с Пикером, имела последствия. Они встретились в номере Пикера в Карлтоне – первый опыт Лукаса «в мире большого кино», приятно отличавшаяся от офисов мелких сошек. Пикер подтвердил сделку по «Граффити» и спросил, есть ли у Лукаса что-нибудь еще для UA.

Лукас почувствовал подходящий момент – и воспользовался им. «Я подумываю сделать космическую оперу-фэнтези в духе «Флэша Гордона», – сказал он. Пикер согласился рассмотреть и этот проект.

Это был первый раз, когда Лукас предложил фильм своей мечты, и он был поражен, как быстро тот из фантазии стал реальностью. «В тот момент «Звездные войны» на самом деле родились, – вспоминал Лукас позднее. – До этого они были всего лишь мечтой; а в тот момент превратились в обязательство».

Пикер, к сожалению, не помнит ничего о той встрече. Для него это была лишь одна из многих встреч в том отеле. «Представьте только, сколько встреч я провел на той террасе, – говорит Пикер. – Сделок было заключено и сердец разбито больше, чем где-либо еще в киноиндустрии». Что он помнит – то, что Лукас никогда не устает напоминать ему о дальнейшем отказе от участия в проекте. Кинематографист при каждой последующей встрече не забывал уколоть его: «Эй, Дэвид, а ведь «Звездные войны» могли быть твоими».

3 августа 1971 года студия United Artists официально зарегистрировала торговую марку «Звездные войны» с Американской ассоциацией кино.

Происхождение этого исторического имени – исходит ли оно от тех давнишних космических солдат или от более близкого по времени феномена – «Звездного пути» – к сожалению, неясно. Мы знаем только то, что название у Лукаса было задолго до того, как появились даже наметки сюжета. «Обсуждение названия заключалось в разговорах, что это будет подобная «Флэшу Гордону» история, космическая опера о войне в открытом космосе, – говорит Кертц, – а потом как-то само собой появились слова «Звездные войны». Кинематографист Патрик Рид Джонсон стал первым подростком в мире, который увидел «Звездные войны», когда в пятнадцатилетнем возрасте писал о съемках для журнала American Cinematographer, – Гари Кертц называет его «фанат № 1». Он убежден, что невозможно говорить о названии и не вспомнить более старшую франшизу. «До выхода фильма название всегда смешило моих друзей, – сказал мне Джонсон. – Звучало глупо. Будто кто-то хотел сделать «Звездный путь», но в последний момент вставил слово «войны». [50] Кертц говорит, что в то время это была «достаточно обычная реакция» на название.

Лукас, несомненно, был поклонником «Звездного пути». Работая над сценарием «Звездных войн», он прерывался, когда по телевизору повторяли «Путь». «Мне нравилась идея, что вы можете летать по галактике», – сказал он сыну создателя «Звездного пути» Джина Родденберри в 2004 году. Его привлекал сериал, потому что он «избавлялся от скучной повседневности настоящих космических исследований и отправлялся туда, куда никто не рисковал отправиться раньше». (По иронии судьбы Родденберри-младший в детстве был бо́льшим фанатом «Звездных войн», чем «Звездного пути».)

Сериал «Звездный путь» дебютировал на телеэкране в 1966 году. Он был закрыт в 1969-м после 79 эпизодов, что несколько меньше стандартного числа для перепродажи сериала местным каналам для повторных показов. Несмотря на это, к 1972 году студия Paramount продала сериал 125 местным каналам в США. Руководство компании называло его «сериал, который отказывается умирать». В январе 1972-го около 3 тысяч фанатов собрались на первый ежегодный конвент фанатов «Звездного пути» в Нью-Йорке, скупая словари вулканского языка, ноты с вулканскими песнями и сотни фэнзинов. [51] К 1975 году поклонники проводили в Нью-Йорке два конвента в год, собирая в сумме около 14 тысяч фанатов; к 1976-му по стране проводилось уже четыре конвента в год, посещаемых благодарными исполнителями главных ролей, спасенными от забвения и ставшими суперзвездами. Легендарный фантаст Айзек Азимов говорил об одном из таких конвентов, словно о битломании, описывая «девочек-подростков, визжащих при виде Спока».

Лукас посещал некоторые из этих ранних конвентов, посвященных «Пути», когда он пытался претворить «Звездные войны» в реальность. «Он достаточно много говорил о «Звездном пути», – вспоминает Гари Кертц. Сериал «по-своему вдохновлял. Он освобождал воображение, позволяя думать о том, каково это – путешествовать в далекие галактики и встречать новые формы жизни».

Пока фанаты обеих франшиз не сошли с ума, поясняю: будет преувеличением сказать, что «Звездные войны» – это просто приукрашенный «Звездный путь». Концепции этих франшиз почти диаметрально противоположны. «Звездный путь», как мы узнаём из заставки, рассказывает о космическом корабле и его пятилетней исследовательской миссии. Многие сюжеты фантастичны, но это научная фантастика, а не космическое фэнтези. Это наша галактика, наше будущее, герои пользуются научными достижениями, чтобы продвигать прогресс рациональной Федерации. «Звездный путь» был более интеллектуальным, – говорил Лукас. – Экшн не был центром сериала».