Падь Золотая - Лавринайтис Виктор Брониславович. Страница 26

Кедр! Суровый властитель северных лесов!

Пока попадались еще только небольшие кедры-подростки. На первый взгляд они походили на сосну, но стоило приглядеться внимательнее, как всякое сходство пропадало. У сосенок ветви задорно и радостно тянутся вверх, к солнцу; сосенки всегда кажутся веселыми, жизнерадостными. Приятно пройтись по сосняку: там светло, сухо, почти не умолкают птичьи голоса. Не то — кедрач!

Кедрач встречает пришельца глухим безмолвием, предостерегающим шумом ветра в вершинах, мрачным полусумраком. Даже в маленьком кедре нет ничего радостного, детского. Он точно сразу родится стариком, безучастным ко всему веселому. Ребятам казалось, что каждое дерево следит за ними с холодной отчужденностью и скрытой враждебностью.

Взрослые кедры производили впечатление чего-то еще более дикого и угрюмого. Хвоя на них была такой густой, непроницаемой, что совсем скрывала верхнюю часть ствола. Нижние ветви, а у более старых деревьев и ствол обросли лишайником, похожим на распущенные длинные седые волосы.

Постепенно кедр вытеснял остальной лес. Но это была еще смешанная тайга. Кедрач иногда прерывался островками березняка, мелкой лиственницы и ольховника. Однако таких светлых островков становилось всё меньше и меньше. Чувствовалось, что экспедиция вступает во владения одного кедра.

Начиналась черная тайга. Более дремучего леса невозможно даже представить. И, конечно, здесь происходили те кровавые драмы, слухами о которых полна земля.

Тропа петляла, обходя столетние могучие великаны, валежины, пни.

Ребята с нетерпением посматривали вперед, надеясь вот-вот увидеть поляну, на которой закопано «Описание». Подгоняли Савраску, торопясь пройти страшное место. Но дедушка сказал, что до поляны еще не менее десяти километров.

— Следы! Кто-то проходил! — крикнул Федя, который, подражая дедушке, пристально смотрел под ноги.

— Точно, Федя, — сказал дедушка. — Давай-ка, герой, будем думать, кто проходил…

— Ого! Следы так следы! Больше ваших. Взрослый охотник проходил. И тоже к поляне.

Ребятам стало даже веселее от этих слов. Сознаться — в кедраче даже днем было по-настоящему страшно. И то, что где-то рядом есть еще люди, придало им бодрости.

А дедушка вел себя совсем спокойно. Ружье на плече, назад даже не обернется и все свою трубку посасывает.

— Гм… — прищурился он. — Для начала, Федя, можно сказать, неплохо. Посмотрим еще, да получше. Должны мы узнать, как этого охотника звать.

— Звать? — удивился Паша. — Тут уж, дедушка, никак не узнаешь. Если бы он расписался…

— Не лезь, затопчешь! — остановил его Федя, рассматривая след с видом знатока.

— А он и расписался, — продолжал дедушка. — Расписываются, брат, не только в приказах. Сейчас роспись найдем. Так… так… Вот видишь?

— Ой, когти!

Федя испуганно взглянул на дедушку.

— Совершенно правильно: когти. Быть тебе следопытом! Ну, а дальше? Кто тут с когтями шлялся?

— Зверь!

— Как говорится, не в бровь, а в глаз. Ну, а какой зверь?

— Может… не хищный? — стараясь казаться спокойным, проговорил Паша.

— «Не хищный»! — передразнил Федя. — Такие когти, да не хищный? Козочка, по-твоему, с когтями бегает?.. Это рысь! — оглянувшись на дедушку, вполголоса сказал он.

— Маленько ошибся. Поднимай, герой, выше.

— Волк?

— Еще чуть повыше. У волка след небольшой, на собачий походит.

— М-медведь? — не решаясь сказать это грозное слово, пролепетал разведчик.

— Вот это да! Медведь! — набивая трубку, подтвердил дедушка. — Вот и узнали имя охотника. А дальше я тебе немного помогу: сказать прямо — не медведь, а загляденье, пудиков на пятнадцать. Хо-ороший медведище! Определяем дальше. Давно он здесь бродил?

Федя был один у следа. Ребята сгрудились сзади дедушки. Женя подвинулся и подтолкнул Наташу, так что она оказалась между ним и Борей. Алик, не решаясь подойти или, может быть, не в силах тронуться, стоял отдельно ото всех. Женя, не глядя на него, за рукав потянул его и поставил рядом с Наташей. Все как зачарованные уставились на большой и широкий отпечаток лапы с глубоко вдавленными в глину изогнутыми когтями.

— Ну, ну… Определяй, — поторопил дедушка.

Федя посмотрел на ребят, тяжело вздохнул. Вдруг от общей группы отделился Женя и стал рядом. У Феди чуть отлегло от сердца.

Он наклонился и поковырял землю рядом со следом, чтоб посмотреть, насколько он высох, и по этому признаку определить, давно ли проходил зверь. След был совсем свежий.

— С час назад… — проглотив слюну, прошептал Федя.

— Много, герой. Тут ты ошибся — не учел, что ветер дует и солнце припекает, влага быстро высыхает. За десять минут перед нами медведь проходил здесь.

— За десять минут?!

Федю с Женей точно сдуло от следа.

— Дедушка, что будем делать?! — Все заговорили шепотом.

— Что? Придется, герои, опять по приказу. Куда от него денешься? Там сказано: «По тревоге… все немедленно бегут, кроме дедушки…» Я, стало быть, должен охранять Савраску, сзади с ним пойду, а вы впереди. И будут у Савраски две защиты: сначала вы, а потом я. Только попрошу себе на помощь Наташу. Может, Савраска запах медвежий почует, и мне с ним одному не справиться.

— Неправильный, дедушка, тот приказ! — сделав отчаянное лицо, сказал Паша. — Зачем Савраску охранять? Он и так не убежит. Пошли, дедушка, вместе.

— Что не могу, то не могу, — с искренним сожалением ответил дедушка. — Я за приказ голосовал. Как же, скажи пожалуйста, мне его нарушить?

— Не мог по-другому приказ написать! — толкнул Федя Пашу.

— Не знал я… Знал бы, что так случится, иначе бы написал!..

— Я с вами не пойду, дедушка! Не пойду! — неожиданно выступила Наташа. — Все равно вы неправильно делаете. Как самое опасное, вы к своему Савраске, а ребят вперед! Нехорошо так! Не пойду с вами, с ребятами пойду!

— Наташа! — строго проговорил Женя.

— Неправильно, дедушка! Нехорошо!

Дедушка, растерянно и обиженно моргая, смотрел на Наташу. Потом нахмурился и наклонил голову, теребя ус.

— Приступаем к выполнению приказа, — смотря поверх ребят, сухо заговорил он. — Приказ есть приказ. Написан, подписан, мое дело выполнять. Так… Как главный советник, излагаю план обороны.

Дедушка выдал каждому по заряженному пулей патрону. Наконец-то! План обороны был таков. Когда медведь будет близко, дедушка подаст сигнал криком кедровки. Он тут же очень искусно передал крик этой небольшой пестрой птицы. По сигналу все останавливаются и ждут, пока зверь выйдет на тропу или чистое место.

По второму сигналу ребята все сразу громко закричат для того, чтобы зверь повернул голову. И, когда зверь бросится на них, — прицеливаются и стреляют. Стрелять нужно только в голову. Чехлы топориков расстегнуть! Пока зверь не появится, патроны вкладывать в ружья ни в коем случае нельзя: таковы правила групповой охоты.

— Когда появится, тогда и заряжать? Мы ведь не успеем…

— Успеем! — усмехнулся дедушка. — Понятно?

— Понятно… — раздался чей-то неуверенный голос.

— Ну, трогаем! Да смелее, смелее, герои!

Наташа сердито отошла от дедушки и стала рядом с Женей.

— Смелее»! — проворчал Паша. — Хорошо так говорить… сзади-то…

— Ничего я, ребята, не понимаю! — прошептал Женя. — Наверное, правильно дедушка говорил, что звери не нападают.

— На него, конечно, не нападают… Врут, что ли, все люди? Помните, сколько газет тогда ему принесли? Пастухи, путевые обходчики, всякие рабочие описывали, как на них волки нападали. Волки! А тут медведь. Вот сейчас нам даст…

Осторожно, стараясь даже не дышать, с ружьями наизготовку шагали ребята по тропе. В некотором отдалении шел дедушка. Сзади всех плелся Савраска.

Невидимые в чаще, то и дело с шумом взлетали рябчики. Сердито зафурчала белка и, легко, как на крыльях, перескочив с дерева на дерево, затаилась в ветвях. Черный, как уголь, тетерев-косач взлетел из-под самых ног с таким грохотом, — будто взорвался, — что ребята на мгновение присели. Дичи становилось все больше. Однако ребятам было не до нее. Они вздрагивали от каждого шороха…