Путёвка в спецназ (СИ) - Соколов Вячеслав Иванович. Страница 27

— Листик, не тяни, рассказывай!

— Антоха, будь человеком!

Мы все с нетерпение начали теребить парня, а он лежал и пялился вверх, в левой руке держа прочитанное письмо. Но, как бы нас не мучило любопытство, взять его уже никто не пытался. Даже нетерпеливый Балагур, только подпрыгивал в ожидании.

И вот сев на кровати, Антоха потер лицо правой рукой, а левую, с зажатым в ней письмом, протянул мне:

— Прочитай, там ничего такого нет, да и, по сути, оно не только мне адресовано.

— Уверен?

Листик кивнул:

— Да. Читай вслух!

Прокашлявшись и взглянув на нетерпеливые лица ребят, приступил:

"Здравствуйте, уважаемый Листик и все ваши друзья! Простите, но настоящего вашего имени я не знаю. Мне и ваш позывной, кажется так, это называется? Мне говорить не хотели, вечером вот только сказали. Это большой начальник разрешил, у него четыре звездочки на погонах. А тот, который первый был, у него только одна! Его Виктор Петрович зовут, ну того с одной звездочкой! А второго не знаю, они добрые, только очень серьезные… Виктор Петрович не хотел говорить, как вас зовут, потому что вы жутко секретные! И вас там не было, объяснял что говорить, сказал так надо! Но я все поняла, я же взрослая уже, вы же секретные. Спасибо вам, что спасли меня, жалко, что вы раньше не пришли".

В этот момент я замер, глядя на слегка расплывшиеся чернила: здесь на бумагу упала слеза. Слеза девочки, пострадавшей по тому, что мы опоздали… Подняв взгляд на моих парней, увидел те же чувства, обуревавшие их. Серьезные лица и стиснутые кулаки. Сглотнув комок, вставший в горле, продолжил:

"А вот второй начальник, он сказал! И разрешил письмо написать! Вы только не подумайте, я вас не виню, вы же не знали что я там, ведь правда, да?"

Поперхнувшись словами, прекратил читать, пытаясь угомонить враз застучавшее с бешеной скоростью сердце! Мы знали! Знали! И действительно опоздали, разбив девочке жизнь. Только не предполагали такого финала, жаль, что пришлось Хасана отпустить… И вот, пересилив себя, продолжаю:

"Я первую ночь спать не могла, мне снились кошмары и эти бандиты. Я плакала и боялась, но мама сказала, что вы всех убили! Я больше не боюсь. Мне снова снились бандиты, но вы их убивали… Я помню, там была кровь, я видела. Я вспомнила, когда мама сказала…

Ой, простите меня! Я не хотела вас расстроить. Ваш начальник, он добрый, тот, у которого четыре звездочки он, наверное, генерал, да? Он же извинялся, сказал, что если бы подозревал, что так получится, то вы бы пришли раньше. Я все понимаю! И благодарна вам всем! Вы настоящие мужчины! Вы не думайте, я все понимаю, я не маленькая! Я сперва плакала, а Виктор Петрович сказал, что все будет хорошо! Он добрый! Только все это не правда, как раньше не будет! Я боюсь, что если в школе узнают, что со мной было… Нет, и думать об этом не хочу… Мама сказала, что вы всех убили! А у нас одну девочку изнасиловали, а потом еще ее обвиняли! Но я ведь не виновата? За что они со мной так?

А еще ваш главный начальник сказал, что вашу девушку изнасиловали, но у нее все хорошо теперь. Но вы ее не бросали… Я сразу поняла, что вы не такой! И он сказал, что я могу вам написать, что вы очень мучаетесь! И думаете, что это вы виноваты, из-за меня! Это не правда! Вы не виноваты! Это бандиты виноваты, а вы их убили! Вы герой! Я вас почти не помню, а мама сказала, что вы симпатичный! Только грустный! Вы не расстраивайтесь, вы не виноваты! Вы мне напишите, ваш главный начальник сказал, что вы можете захотеть написать. Я адрес внизу напишу! Все будет хорошо, вы главное ничего такого не думайте! Я уже взрослая, я все переживу! Спасибо вам! И поблагодарите от меня ваших друзей! До свидания! Вера".

— Вот ведь, — качаю головой, — капитан молодец, заставил девчонку о Листике подумать, что ему плохо. Теперь точно держаться будет!

— Какой капитан, — заулыбался Балагур, — бери выше! Генерал!

— Ага! Представляете, — тут же подключился Пепел, — наш строит полковников и майоров и они у него по струнке ходят!

— Какие полковники и майоры! — не согласился Балагур. Парни старательно пытаются отвлечь вконец, расклеившегося Листика. — Наш и маршалов заставит строем ходить, с его то характером!

— А по-моему, из командира классный бы генерал получился! — заметил Санек.

— Ага! — скрючиваясь от смеха, заметил Балагур. — Добренький!

— Добренький, говоришь? — раздался голос Рогожина. Кто бы сомневался? Пока командир не захочет, его хрен заметишь!

— Млять! — тоненьким голоском пискнул Вовка. — Это писец!

— Ну, от чего же? У меня вот, лично для тебя, есть две новости и обе хорошие! Хочешь узнать?

Балагур, только обреченно кивнул:

— Так точно.

— Ну, так вот. Первая: тебе больше ходя в наряды, не придется пачкать руки об грязную картошку, теперь они всегда будут в чистоте! Ибо мытье полов, это круто! Согласен? Сортиры тоже в полы входят! Учти! Теперь вторая новость! Сегодня у тебя будут чистые руки, так как у тебя наряд!

— За что?

— За пререкание! Ух ты! — Рогожин довольно потер подбородок. — Даже настроение поднялось. Надо же! Возьму на вооружение!

— Товарищ капитан, дык вы, по-моему, всегда так настроение себе выправляете! — это Пепел решил сумничать.

— Да? Точно? Ну и ладно! Быстров, вот тебе напарник! Сегодня моете вдвоем. Хочешь спросить за что?

— Никак нет! — браво гаркнул Андрюха. — У Балагура плохому научился, буду отвыкать!

— Блин, догадливый!

Похоже, что Рогожин включился в игру, которую начали парни, по-своему, но как всегда действенно. Вон, Антоха уже слегка улыбается. Грустно, но ведь улыбается! А была, не была!

— Товарищ капитан, разрешите обратиться?

— Обращайся, сержант.

— Вы сказали, что новости хорошие? А они какие-то — того!

— А я что, говорил, что они для Быстрова хорошие? Нет? Вот и я о том же! — и вдруг подозрительно уставился на меня. — Кстати Милославский, а у нас есть график очередных дежурств?

От это вопрос! Конечно, нет! Откуда! И вообще, что это и с чем его едят? Вздохнув, начал каяться, может меньше прилетит?

— Так точно! Есть!

— Вот как! — удивился командир. — И где он?

— У вас!

— Ты охренел сержант? Ты чего это из меня дурака делаешь! У меня с памятью все нормально! Нет у меня графика!

— Как нет? Я могу доказать!

— Ну, давай! — и, ткнув меня пальцем в грудь, предупредил: — Учти, если что, неделю сортиры мыть будешь!

— Есть, если что, неделю мыть сортиры! Разрешите начать!

— Валяй!

— Командир, мы уже год служим и за это время, я в очередном наряде, только в первой учебке был! А в остальное время всегда вне очереди! У нас еще ни дня не было, чтоб кто-то наряд не схлопотал! Балагур то, за всегда умудрится! Так что график есть и он у вас, товарищ капитан!

— Ох ты ж! Ты, что хочешь сказать, что я самодур?

— Никак нет! Хочу сказать, что график у вас! — и весело ухмыльнувшись, добавил: — Я тут как-то посчитал! Балагур несомненный лидер, в месяц: от пятнадцати до двадцати нарядов его! Надо бы на доску почета повещать! Стахановец!

— Ладно! Отмазался! Но график составь! За все месяцы! Документы должны быть в порядке! А то мало ли! Вдруг вы косячить перестанете? — и с сомнением посмотрев на Балагура, вздохнул: — Что вряд ли! Но все же пусть будет!

Потом повернувшись к Листику с грустной улыбкой сказал:

— Ты извини, Антошка, что я про тебя девочке рассказал! Но она совсем расклеилась и я побоялся… Ну, ты понимаешь! А теперь она думает, что тебе хуже, чем ей, и тебе нужна ее помощь! Девчонка ведь совсем, — садится на кровать и, опустив голову, едва слышно говорит: — Ей едва шестнадцать исполнилось, месяц назад! — И подняв взгляд, уперся им в глаза Листику. — Пиши, Антошка, туману напусти: мы ж жутко секретные! — грустно улыбается. — Спасать девочку надо! Напишешь?

— Спасибо, командир! Я же взрослый, — грустно улыбается, — понимаю, что вы нас разводите. Но все равно спасибо! Это мой шанс, искупить свою вину! За Надюшку.