Путёвка в спецназ (СИ) - Соколов Вячеслав Иванович. Страница 34
— Сука… — майор начал тихонько сползать под стол. И уже в процессе выдал: — Ни какой жизни: ни половой, ни общественной. Не могу, сдохну…
Повеселились, короче! Ну да ладно, для хороших людей не жалко. И время пролетело. На целый час меньше терпеть издевательства любимого командира. Польза, однако!
И тут… Только, понимаешь, жизнь налаживаться стала, как нате вам: наше с кисточкой! Командир обрадовал. Я конечно согласен, что на боевых операциях куда легче, чем на тренировках, но как не вовремя… В любое другое время — вприпрыжку бы рванул: подумаешь, убить могут… Тут Рогожин каждый день пытается и ничего!
У нас же через три дня увольнительная. Ах, эти девчонки из Меда! Мы туда уже вполне нормально дорожку протоптали, ну мы с Балагуром так вообще широкое шоссе. Два раза уже в гости ходили, и прям нарасхват…
А тут? Собрание генерального штаба, в капитанском кабинете: командир, прапорщик и один жутко симпатишный сержант, ах да: есть же еще младший сержант Хаматшин, но он на стреме, чтоб ухи не грели… Вы когда-нибудь видели здоровенного татарина на стреме? И не надо. У него такое серьезное лицо, что пытаться подслушивать будет только самоубийца. То есть Балагур, но тут все нормально, от Хана еще никто не уходил… без звездюлей…
— Ну что, пернатые, у меня для вас есть три новости. Как водится две плохих и одна хорошая.
Я аж вздрогнул, что-то мне это начало не нравится:
— Командир, можно уточнить, для кого она хорошая?
— А для всех! И давай без чинов.
Прям полегчало. Если без чинов, значит, строить не будет, а остальное фигня. Как выяснилось, я поторопился с выводами, фигня она разная бывает…
— Для начала, о приятном. Наши подвиги с Хасаном больше не наши и, слава богу, проблем меньше… Вот только, у генерала этого аппетит разыгрался, где-то рядом звезда на погон летает, но вот что-то думают там наверху… Сомневаются! — довольно хохотнул капитан. — Вот он и вышел на Васильева… Короче, дело такое, нашли у Хасана в доме флешечку, случайно нашли… И очень там интересные сведенья. В горах есть толи база, толи перевалочный пункт, но факт в том, что что-то есть… Вот только генерал наш мужик ушлый и прекрасно понимает, что если делу дать официальный ход, то найти там можно только бамбук — чтоб покурить и то не в затяг… — задумчиво почесав затылок, попросил: — Егорка, поставь чайник.
Пока я наливал воду и включал, Руслан задумчиво смотрел в окно. И вот видимо что-то решив про себя продолжил:
— Я, конечно, поломался для приличия, но согласился сходить посмотреть — что там? Вот это и есть плохая новость, ведь напороться можем.
— И что, генерал тебя уговаривал? — не поверил я. Остальное не так уж и важно, риск дело благородное.
— Хм… Сперва он приказывать пытался, но мы с Васильевым ему быстро объяснили, зачем в хлебе дырочки.
— И он сразу проникся? — сомнение широким потоком перло наружу.
— Ты чего такой любопытный, а?
— Да интересно же…
— Да ничего интересного. Мы тут прикомандированные, типа со своими задачами… Ну и еще пару убойных аргументов. Тебе знать не нужно. Мал ты ысчо! Короче, решено с нами дружить! А я что, против что ли? Дело то хорошее замышляется, да и обязан будет этот фрукт нам. А это плюс… Я если честно и понтоваться бы не стал, но уж больно момент подходяший ништяков отхватить…
— Каких? — хозяйственная натура Степаныча никак не могла пройти мимо такого сладкого слова — ништяки!
— Ну, тактическую связь нам не дадут. Нету! Хорошие рации дорогие, заразы. А хрень всякую, даром не надо, лучше без них… А вот новенькие броники будут. Операция то штурмовая — наверное. По крайней мере, генерал пусть так думает… И оружие все новое будет, достали уже расстрелянные "калаши". Новенькая СВД для Хана и ВСС Сашке…
— А может…
— Не может, — перебил меня Руслан, — ни "Валов", ни "Гроз" — нифига: рылом не вышли. Право слово, как за свое торговался. Правда, пяток ПБ отжать удалось, самые расстрелянные заменим. И все! Но и то хлеб…
Как раз закипел чайник, и я как самый молодой пошел изображать официанта. Странная у нас подобралась компания, чай пьем без сахара… Все трое! Ну, уж вкусы начальства я изучить успел. Сказал бы мне кто, еще год назад, что буду пить "Канди" и нахваливать, только пальцем бы покрутил у виска. Далеко не элитный сорт чая, но уж получше чем "Гита"… О, Господи, о чем рассуждаю? Я ведь даже названий таких не знал, все элитными чайками баловался…
Чертовщина какая-то, тут разговор о боевой операции! Меня, может, шлепнут через пару дней, а я о чае! Хотя, наверное, прав был философ, сказавший, что человек ко всему привыкает? Вот и меня уже не просто не напрягает, а радует возможность боя. Хотя мне кажется, что все дело в том: что не нужно тренироваться? Как говорят? Тяжело в учении легко в бою? Нет, нелегко. Нелегко потому что, вместе с тобой рискуют жизнью парни давно уже ставшие чем-то родным и близким — друзьями, братьями. Мне до сих пор, несмотря на прошедшее время, снится Тунгус. И я все так же не могу его донести, а он все шепчет: "Брось меня, брось". А я все тащу и тащу, и каждый раз: снова и снова, с моих плеч снимают холодный труп, я кричу и просыпаюсь…
— Егор, Егор! Мать твою! Ты чего? Мимо же льешь!
— Извини, Руслан, задумался…
— О чем?
— Да о задании.
— Врешь, ты о заданиях не с таким лицом думаешь. С огоньком, я б сказал! — хохотнул капитан, вздернув кулак вверх. — Что-то я последнее время мало тебя гоняю, раз опять сны снятся… — с грустью прошептал он.
— Какие сны? — пытаюсь улыбнуться.
— Не знаю. Но ты так стонешь, а то и орешь…
— Я?
— Эх, Егорка, а ты что думал, все с криком просыпаются, один ты молчишь как партизан? Так же как и остальные блажишь. Надо вас еще сильнее нагружать…
— Зачем? Не надо! Все нормально! — перепугался я. — Куда еще сильнее? Итак, ноги еле ворочаем.
— Когда вы реально устаете, то в казарме тишина как в склепе! А как не дожму вас, так: то один, то второй, мечетесь в бреду и стонете, стонете…
— Так все плохо? Мне же не всегда сны снятся…
— Вот именно: не снятся… Когда устаете.
Я только обреченно вздохнул. А что тут сделаешь? Я тоже замечал, когда, бывало, просыпался ночью, что многие парни мечутся во сне… Правда, такое бывает, только если спим в казарме. В поле: даже не всхрапнет никто. Это наверное от обстановки зависит, но я не психолог…
— Но ничего, Степаныч обещал вам "чаек" сварить, спать будете как младенцы. Ведь сваришь, Степаныч?
— Сварю, — кивнул тот.
— А что ж раньше-то не приготовил? — удивляюсь такой нерасторопности.
— Дык, вас лечить надо, а не снотворным пичкать. А травки очень редкие нужны. И когда я говорю редкие, это значит, копец, какие редкие. Но, вроде, удалось достать: через пару недель привезут. Вот тогда и подлечим нервишки…
— И что, кошмары сниться перестанут?
— Нет, они видоизменятся.
— Э-э-э…
— Не заморачивайся, потом поймешь.
Помолчали, прихлебывая чай и думая каждый о своем.
— Руслан, а Витя то где? — не с того, не с сего спросил Степаныч.
— Остался вопросы утрясти. Кстати, ты завтра возьми машину и дуй в город — к нему. Получишь амуницию и смотри, чтоб местные, хрень какую, не подсунули!
— Обижаешь! — усмехнулся прапорщик. — Там где эти подсовывальшики учились, там я преподавал! Не родился еще человек, который…
— Все, все верю. Можешь не продолжать! — со смехом поднял руки Руслан. — Я в тебе не сомневаюсь.
И пока начальство развлекалось, мне вспомнилось начало нашего разговора…
— Руслан, ты вроде говорил, что плохих новостей две? А озвучил только одну.
— Да? Как это я так? Даже странно, вроде говорил же? Ты точно уверен, что нет?
— Русла-а-ан!
— Да ладно, шучу я. Новость в том, что увольнительные отменяются.
— Млять. Я так и знал.
Ну что ж. Придется девчонкам подождать. Нас ждут великие дела!