Ни за какие сокровища - Фальски Вера. Страница 17

Эва присела на краю кровати. «Боже мой, что за дом!» – подумала она, осматриваясь. Гостевая комната выглядела как апартаменты в самой дорогой гостинице. Девушка взяла футболку, она была мягкой и нежной на ощупь. Эва не сдержалась и прижала футболку к лицу, вдыхая приятный, успокаивающий запах лаванды. Потом встала и толкнула дверь в ванную. Большая ванна джакузи манила разнообразием дорогих масел, стоявших на ее краю.

Эва подошла к одной из двух элегантных раковин, открыла воду и из дозатора под зеркалом выдавила на руку немного мыла. Запахло инжиром и солнцем. Она вымыла руки, побрызгала водой в лицо, поправила волосы. Сняла порванную блузку и посмотрела на себя в зеркало. Бледная, худая, даже бюстгальтер на ней висел, вместо того чтобы поддерживать бюст. Эву бросило в дрожь. Следовало немедленно прогнать видение того, что могло с ней случиться, если бы не появился случайный спаситель. Девушка покрутила головой, словно хотела этим движением буквально вытрясти из нее страшные мысли. В последнее время злой рок преследует ее семью. Несчастья происходят одно за другим… Эва надела футболку, которую ей дал Кропивницкий. Чувствовала она себя в ней очень странно. Девушка снова посмотрела в зеркало. Ее красота за последние трудные недели как будто померкла. Даже каштановые волосы, которые прежде легкомысленно вились, обрамляя лицо, теперь уныло свисали и казались безжизненными. Эва тяжело вздохнула. Нога сильно поцарапана, кровь уже засохла, но рана выглядит ужасно. «Надо что-то сделать, как-то о себе заботиться», – подумала Эва и кивнула себе в зеркале. Она никогда не придавала большого значения внешнему виду, но сейчас ей захотелось выглядеть хорошо. Первый раз с момента смерти мамы Эва подумала, что надо начинать жить заново.

Когда Эва вошла в гостиную, хозяин сидел, склонившись над айпадом. Он не поднял головы, только спросил:

– Все в порядке? Я боялся, что вы снова потеряете сознание. – Он окинул ее взглядом. – Великовата футболка, да? – И вернулся к выстукиванию чего-то на экране. – Извините, важный вопрос по делам службы, я уже заканчиваю.

– Нет, это вы меня извините, – смутилась Эва. – Я, похоже, потеряла счет времени. Случившееся совсем выбило меня из колеи. Не буду морочить вам голову, собираюсь и ухожу. Вы и так столько для меня сделали, уделили мне время…

– Не преувеличивайте. Думаю, на моем месте каждый сделал бы то же самое. – Кропивницкий улыбнулся, откладывая планшет, а она подумала, что как раз наоборот: никто на его месте не поступил бы так. – Главное, что вам лучше. Выпьете что-нибудь перед выходом? – Кропивницкий взглянул на ее пустой стакан. – Может, на этот раз чаю? – И подал ей чашку.

– Охотно.

Чай был хорошим выбором: Эва чувствовала, что после коктейля у нее немного кружится голова, кроме того, чаепитие давало возможность побыть в доме еще немного. Честно говоря, ей совсем не хотелось прощаться… Чай был со вкусом розы, приправ и меда.

– Вы живете здесь, в Венжувке? – Александр уже наливал чай во вторую кружку.

Мужчина стоял спиной, и Эва смогла, не стесняясь, рассмотреть его худощавую, но хорошо сложенную фигуру, красивые золотистые волосы, падающие на лицо, когда он наклонялся над сахарницей. В нем был какой-то магнетизм, что-то, не позволявшее Эве вести себя так, как, по ее мнению, следовало себя вести, то есть поблагодарить хозяина, встать и уйти.

– Это сложный вопрос, – осторожно ответила девушка.

Она не сочла нужным сообщать, что живет в Ольштыне со своим парнем, – в данный момент тему Марека ей хотелось обойти. По разным причинам.

– То есть? Люблю сложности. – Заинтересовавшийся Александр с улыбкой обернулся.

Эва улыбнулась в ответ и продолжила:

– Я родом из Венжувки, но здесь больше не живу.

– А где живете?

Похоже, ему действительно интересно. Нужно было что-то сказать.

– В Ольштыне, – ответила Эва, рассчитывая, что Кропивницкий не будет допытываться, с кем она живет. – Я училась там, защитилась по микробиологии, теперь пишу кандидатскую диссертацию. И скоро, наверное, поеду за границу, чтобы ее закончить. Я как раз получила предложение пройти стажировку в парижском университете.

– Вау, звучит здорово! – Он с уважением покачал головой, потом спросил: – Вы изучали микробиологию? А чем конкретно вы занимаетесь?

Такие вопросы Эве задавали редко.

– В первую очередь, консервацией различных материалов, – ответила она. – На практике это означает, например, оценку разрушений вследствие воздействия различных микроорганизмов и поиск способа борьбы с ними. Но это вряд ли будет вам интересно. – Эва удержалась от дальнейшей лекции и, махнув рукой, закрыла тему. – Большинство теряет интерес, как только слышит слово «микробиология», – призналась она с сожалением.

Но – о чудо! – Кропивницкий слушал с интересом.

– Бумаги тоже?

– Простите?

– В консервации бумаги вы тоже разбираетесь?

Такого Эва не ожидала.

– Конечно.

– Тогда я должен вам кое-что показать, хотя, признаюсь, обычно никого туда не впускаю. – Хозяин встал и подал Эве руку. – Справитесь? – спросил он.

– Да, конечно, уже не так сильно болит, – ответила она.

– Разрешите, я пойду первым.

Он повел заинтригованную Эву по длинному коридору, вдоль все новых и новых дверей. В конце холла, на стенах которого висели картины маслом, в основном натюрморты и охотничьи сценки, находились двери с металлической окантовкой. Эва старалась сконцентрироваться на великолепных интерьерах, но постоянно поглядывала на идущего впереди мужчину и вдыхала удивительный запах его парфюма, напоминавший ладан. От всего происходящего у нее немного кружилась голова. Кропивницкий легко толкнул тяжелые двери, и взору изумленной Эвы открылось большое помещение, от пола до потолка заполненное шкафами, в которых стояли книги. Но какие!

– О боже! – вырвалось у нее. – Простите, но я никогда не была в такой частной библиотеке.

Александр не ответил, только улыбнулся, подошел к одному из стеклянных шкафов, оснащенных секретным замком, нажал комбинацию цифр и открыл дверцы.

– Загляните, не бойтесь.

Перед глазами девушки предстали старинные книги, ценные редкие экземпляры, о которых она только слышала или читала в научных трудах.

– Это все оригиналы? – прошептала она потрясенно.

Кропивницкий кивнул.

– Я уже много лет собираю древние издания и книги со всего мира. Это моя самая ценная коллекция. И, пожалуй, самая ценная в этой части Европы, – добавил он с гордостью в голосе.

– И вы это здесь держите? Не боитесь, что кто-то украдет?

– Защитную систему в этом доме взломать невозможно, так что я спокоен. Лучше держать книги здесь, чем в Варшаве. Тут их можно хранить в соответствующих условиях. Вы сами знаете, как важны температура, влажность и так далее. Я инвестировал в это большие деньги, – подытожил Александр, представляя Эве очередные произведения искусства.

– Вы меня действительно впечатлили. – Эва была заметно взволнована. – Мой профессор упал бы в обморок, если бы это увидел.

– Честно говоря, возможно, ему стоит сюда заглянуть. В последнее время у меня возникли проблемы с несколькими экземплярами. Взгляните. – Он надел специальные перчатки, достал из витрины одну из книг и положил на подставку.

Эва склонилась над книгой. Сначала она с восхищением молча ее рассматривала, потом протянула руку к Александру и, не глядя на него, спросила:

– Можно?

– Простите? – не понял он.

– Перчатки, – ответила девушка, даже не взглянув на него.

– А-а… – Алекс подал ей пару.

Без единого слова, как будто мир на некоторое время перестал для нее существовать, Эва склонилась над книгой, довольно долго вглядывалась в одну страницу, потом с величайшей осторожностью перевернула лист и посмотрела на соединение страниц. Покачала головой.

– Действительно, выглядит не очень хорошо, – сказала она скорее себе, чем Александру. – У меня нет соответствующего оборудования, чтобы говорить с полной уверенностью, но думаю, что изменение цвета и ослабление бумаги может быть вызвано Aspergillus terreus или Chaetomium globosum. – Эва произносила латинские названия как заклинания. – Знаете, – внезапно подняла она голову, – колонии грибов любят развиваться в книгах, в которых находят подходящие условия. Там, где большое количество растительного или животного клея. А тут, – девушка снова склонилась над книгой и внимательно осмотрела следующие страницы, – я вижу именно кожный или костный клей, не уверена. К счастью, это не необратимый процесс, и уж точно его можно остановить.