Защитник (ЛП) - Мэттьюз Белла. Страница 41

Хорошо, я справлюсь с этим.

— Линди, — Бекс первый видит меня, и улыбка на его лице сбивает с толку. Он заключает меня в медвежьи объятия старшего брата, и я словно наконец могу дышать. Иисусе. Я забыла, как сильно скучаю по своей семье.

— Привет, Беккет, — сжимаю его в ответ и целую Джул в щеку, когда она присоединяется к нам.

— Итак, малышка. Означает ли это, что ты моя невестка — моя сестра? — Бекс шутит, а Джул хлопает его в грудь.

— Не позволяй никому услышать это, Беккет. Это заставляет нас быть похожими на Клампеттов.

— Я просто дразню ее, — усмехается Бекс и переходит к Кензи, не придавая этому большого значения.

Хорошо. Новый любимый брат.

Эверли подходит еще до того, как снимаю пальто, и протягивает мне бокал вина.

— Вот, — шепчет она. — Расслабься. Ты практически вибрируешь от нервов.

Она чокается своим стаканом с моим.

— Салют.

— Знаешь, согласно «Хроникам Кройдона», тебе не следует пить, — Ленни смотрит на меня, пока они с Максом подходят ближе.

Макс качает головой.

— Как будто она была первой из нас, кто забеременел до того, как вышла замуж, Элеонора.

Его жена Дафна качает головой.

— Неважно, Максимус. Как будто это ты девять месяцев таскал с собой шар для боулинга.

Я пью вино, пока Эверли тихо смеется.

— Я всегда забываю, насколько сумасшедшая твоя семья.

— Эм-м-м… ребята? — я держу свой стакан. — Я не беременна. Честно.

Ленни наклоняется и целует меня.

— Хорошо. Наслаждайся всем весельем, которое можете получить, прежде чем у вас появится ребенок. Пока вы можете исследовать каждую поверхность дома, не беспокоясь о том, чтобы разбудить детей.

Макс давится воздухом и уходит, а Эверли чокается своим бокалом с бутылкой пива Ленни.

— Знаешь, Эверли, всегда есть такое странное чувство, когда хочу сказать эти вещи младшей сестре, но почему-то все еще чувствую себя странно, говоря это в твоем присутствии.

Эви и Грейси выросли вместе с Ленни, по сути, как члены их семьи. Их родители близки. Муж Ленни, Баш, является крестным отцом Эви.

— Я не краснеющая девственница, Ленни, — Эверли глотает вино, и Ленни морщит лицо.

— Так… — Ленни поворачивается ко мне. — Ты уже поговорила с мамой?

Джул и Кензи поворачиваются в сторону нашего разговора, и мне вдруг становится плохо. Я недовольна своей мамой, но странно говорить о ней со всеми.

— Нет. Пока нет, — признаюсь я.

— Тебе нужно позвонить ей, Линди, — мягко поучает Ленни.

— Она мне тоже не звонила, — защищаюсь я.

— Милая, — Джул берет мою руку в свою. — Если хочешь, чтобы к тебе относились как к взрослой, ты должна вести себя как взрослая. И иногда это признать то, что это твоя мать, и ты обязана ей жизнью. Буквально.

— Если скажу, что позвоню ей, вы все позволите мне посмотреть, как мой муж разминается?

— Она назвала его своим мужем, — хихикает Джул, обращаясь к Ленни. Они навсегда остались лучшими подругами. И в такие моменты я это вижу.

— Да. Наша маленькая девочка выросла, — добавляет Ленни.

— Вы такие девочки… — я ухожу, смеясь, и подхожу к стеклу, чтобы найти Истона. Он катается по линиям перед своими воротами. И, черт возьми, мой муж чертовски горячий.

Я пообещала Истону, что не буду ждать его после игры. Он хотел, чтобы я пошла домой с Крю и друзьями, поскольку мы стараемся избегать общения со СМИ, пока эта огненная буря не утихнет. Это означает, что у меня есть куча свободного времени, пока жду его на диване, прижавшись к Миртл позже той же ночью.

Смотрю на телефон, пытаясь решить, хочу ли позвонить маме или нет.

Я почти это делаю. Но в последнюю минуту струсила и вместо этого позвонила Брэндону.

— Эй, гномик. Я надеялся, что мы скоро услышим от тебя весточку.

Черт. Его голос не должен был заставить меня плакать. Вот почему я не воспользовалась FaceTime.

— Привет, Брэндон. Как вы? — спрашиваю и чувствую себя настоящей задницей.

— Дальше ты спросишь меня о погоде, малышка?

Я натягиваю на себя толстое белое вязаное одеяло, и как бы мне хотелось сесть рядом с ним прямо сейчас. Брэндон не появлялся в моей жизни как отчим, пока мне не исполнилось пятнадцать, и он никогда не относился ко мне иначе, чем к моей младшей сестре Рейвен.

— Нет. Как она? — вместо этого спрашиваю я.

— В этой семье много кого, Мэдлин, — его голос тверд. Защитный. Он любит меня, но в этом мире нет никого, кого он предпочел бы моей матери.

— Мама. Как мама?

— Это сложный вопрос. Может быть, будет лучше, если ты спросишь ее сама. А ты как?

— Я счастлива. В моей жизни все будет прекрасно, если проигнорирую тот факт, что мама хочет, чтобы я оставалась ребенком, которого она может контролировать вечно, — ворчу я, разочарованно. — И почти уверена, что сказала это как раздражительный ребенок.

— Малышка. Твоя мама обижена. Она любит тебя, а ты бросила ей эту новость, ожидая, что она поймает пас, о котором даже не подозревала. Она уронила мяч, но это не значит, что его нельзя вернуть.

— Вот мой любимый футбольный тренер, — поддразниваю я. После завершения карьеры он пробовал поработать аналитиком в течение сезона, но это было не для него. Теперь он тренер атакующей линии «Кинг», и у него это отлично получается. Но… — Можешь ли ты перевести это на понятный язык, здоровяк?

— Ты запутала ее, малышка. Она не ожидала, что ты вернешься домой замужней. Она не ожидала, что ты попадешь в каждую сплетню. Мы даже не знаем, правдивы ли эти новости и станем ли мы бабушкой и дедушкой…

— Нет, — отвечаю я. — Имею в виду, может быть, однажды. В конце концов. Много, много, много лет спустя. Но не сейчас и не через девять месяцев.

— Ты уволила свою охрану. Она беспокоилась о тебе.

— Я уволила охранника, потому что он не был моим. Он был их. Семья наняла его. Сегодня я наняла нового. Он работает и отвечает только передо мной. Я не пытаюсь быть безответственной. Мне просто нужно, чтобы она позволила немного выдохнуть, — провожу рукой по мягкому меху на голове Миртл и пытаюсь увидеть это с их точки зрения, но это чертовски сложно. — Есть ли шанс, что она будет здесь завтра вечером? Может быть, будет лучше, если я просто сорву этот пластырь.

— Нет. Завтра вечером они с Рейвен идут с Джул и Блейзом на рождественское шоу. Но ты можешь составить мне компанию, если хочешь.

— Здоровяк, если я приду и пообщаюсь с тобой до того, как поговорю с мамой, ты будешь спать на диване неделю, — поддразниваю я, но почти уверена, что не ошибаюсь.

— Гномик. Никогда не заставляй Истона спать на диване. Спорьте о чем-то, если нужно, но уладьте это в постели, прежде чем лечь спать. Жизнь слишком коротка, чтобы так злиться.

— Когда ты стал таким умным, Брэндон? — он всегда был таким человеком — тем, кто дает лучший совет.

— Меня окружают умные женщины. Я обращаю внимание на все. А теперь позвони своей матери.

— Хорошо, — зеваю и опускаю голову на диван. — Я люблю тебя, здоровяк.

— Я люблю тебя больше, малышка. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Он всегда говорил мне, что любит больше. Однажды я спросила его, почему ему всегда приходится превосходить, а он засмеялся и сказал:

— Я люблю тебя не больше, чем ты любишь меня, гномик. Я люблю тебя, Рейвен и твою маму больше всего на свете. Больше, чем кто-либо другой когда-либо сможет.

Возможно, тогда это было правдой, но кажется, что сейчас я нашла человека, который любит меня куда больше. Другим видом любви. Думаю, так и должно быть.

Глава 22

Истон

Фитц делит тренировку. Мы все находимся на льду одновременно, но половина растягивается перед тренировкой, а другая половина после тренировки. Я в первой половине, поэтому, когда выхожу на лед, уже катаюсь несколько часов. Я улыбаюсь Крю. Он стоит в задней части туннеля, ведущего на лед, и охраняет мою девочку.