Любовь в прямом эфире (СИ) - Султан Лия. Страница 18

— Почему ты соврал? Почему сразу не сказал, что только начал процесс развода? Я бы никогда…никогда не встала между тобой и семьей! — сорвалась на крик, несмотря на то, что голос уже охрип.

— Потому что мы уже месяц до официальной подачи не жили вместе! Это было нашим общим решением! А когда я тебя встретил, — Лев запустил ладонь в волосы и взъерошил их. — Я не знаю…что-то со мной случилось. Ты просто засела в моих мыслях, я думал о тебе постоянно. И почти сразу полюбил.

— Это уже ничего не изменит, — отрешенно промолвила я. — Ты женат, у тебя дочка и будет еще ребенок. Нам с тобой не по пути. Я никогда не встану между тобой и детьми. И даже если бы у меня был малыш от тебя, я бы никогда не лишила других детей отца.

Мне показалось, что услышав от меня слово “малыш”, его лицо озарилось светом. Он вдруг обнял меня и погладил по волосам.

— Соня…Соня, ты слышишь меня, моя милая? — шептал Лев мне в ухо, крепко удерживая в объятиях. А мне было трудно дышать…но не от нехватки кислорода, а от обиды и жестокой правды, что бетонной плитой придавила.

— Лева, отпусти меня, пожалуйста. Я больше не твоя, не мучай меня, — произнесла сквозь слезы, которые предательски выступили, хоть я и пообещала себе не показывать ему свою слабость.

— Я все сделаю ради вас. Я клянусь тебе. Вы ни в чем не будете нуждаться. Я признаю ребенка…

— Нет больше никакого ребенка, Лева. Нет, — слова застряли в горле колючим комом. — Можешь передать ей, чтобы не волновалась. И мне от тебя ничего не надо.

— Ты… — голос Льва резко изменился, в нем появились жесткие нотки осуждения. Он отстранился и странно посмотрел на меня.

— Что? Сделала аборт? Ты так плохо обо мне думаешь? — горько усмехнулась, а самой выть захотелось нестерпимой боли. — В конце концов, хотя бы один ребенок у тебя все равно родится.

Мороз жег щеки и уши, замерзшие пальцы горели. В его объятиях было тепло и холодно одновременно. Я больше не могла ничего говорить — все онемело.

— Соне нужен покой и постельный режим, — услышала я строгий голос Айлин. Отпустите ее, Лев.

Он выпустил меня из объятий, но взял мое лицо в ладони. Я уже на него не смотрела, а он без слов понял, что со мной произошло.

— Софья, Софушка, посмотри на меня! Прости, слышишь!

— Сонь, пойдем, — сказала Айлин и протянула руку. Диана стояла рядом с ней.

— Отпусти, — сказала я в пустоту…

И он послушал.

Подруги завели меня в подъезд и, когда за нами закрылась тяжелая дверь, я вздохнула с горьким облегчением.

Не знаю, сколько я проспала, но когда проснулась, за окном было уже темно. Я услышала приглушенные голоса, доносившиеся из зала. Прислушалась и поняла, что приехали Вадик с Мартой.

— Она уже очень долго спит. Может, и до утра не встанет, — сообщила Айлин.

— Если не проснется до двенадцати, кто-нибудь из нас останется на ночь, — ответила Марта.

— Я приготовила бульон и жаркое, — предупредила Диана. — Надо заставить ее поесть.

— Сделаем, — услышала голос Вадима.

— Ребят, все в порядке, честно, — соврала я друзьям, встав в дверях. — Спасибо вам.

Первым подошёл Вадик. Он обнял меня и сказал, что все будет хорошо. И что я сильная. То же самое я говорила ему, когда он пил из-за своей несчастной любви.

Марта была старше всех нас и взирала на все с высоты собственного опыта. Она приобняла меня за плечи и шепнула:

— Если хочется плакать, плачь! Все дурное уйдет вместе со слезами.

А у меня будто все внутри высохло и ничего не осталось. Только казалось, что очень душно, хотелось вдохнуть морозного воздуха. Кутаясь в бабушкину вязаную шаль, босиком подошла к окну и открыла ее. В лицо ударил ледяной ветер, вмиг приведя меня в чувство. И тут я увидела Льва. Думала, галлюцинация, несколько раз даже моргнула, отгоняя от себя видение. Но нет, это был он. В свете дворового фонаря, Лев стоял у машины и нервно курил. А говорил ведь, что давно бросил. Он поднял голову и заметил меня, а я лишь резко отвернулась и сказала:

— Лев стоит во дворе.

— Где?

— Как?

— Еще хватает наглости?

Ребята подбежали к окну и принялись разглядывать его через стекло, будто он дикий лев в зоопарке.

— Он что не уезжал? — задала самой себе вопрос.

— Так, мне это нравится, — Вадим отошел от подоконника. — Я ему все скажу! Он у меня получит сейчас.

Вадим выбегает в прихожую, а я кричу ему вслед:

— Вадь, вернись! Ну что ты ему скажешь? Он в два раза сильнее и крупнее тебя.

Но мы услышали только, как хлопнула дверь. А через минуту увидели разгневанного Вадима, прущего тараном на Льва. Тот даже не двигался, а лишь выкинул окурок в снег. Вадик занес кулак и врезал им по скуле Льва. Удар никак на него не подействовал, потому что мой друг просто не умеет драться, он же интеллигент до мозга костей. Уже потом Вадим признался, что потребовал оставить меня в покое, на что Лев заявил:

— Мы сами разберемся. Это касается только нас двоих.

— Да? А то, что на нее без слез не взглянешь? Она была счастлива до тебя. Будет и после. Урод!

— Я еще раз повторяю, не лезь, — прорычал Лев.

— Я за Соню любого порву, понял? — Вадим толкнул Льва и тот ответил тем же. Вот только мой рыцарь не удержался на ногах и упал в высокий сугроб.

Именно в это время из подъезда выбежала Марта. Она помогла Вадиму встать и отряхнула его.

— Лев, вам действительно лучше уйти, — как можно более дипломатично попросила она. — Соня не хочет вас видеть. И я думаю, больше не захочет. Вы зря тратите свое время и делаете ей только хуже.

Уже дома мы затащили Вадима в ванную, чтобы он согрелся под горячим душем, а после накормили его Дианиным бульоном. Так я хотя бы ненадолго забыла о своих проблемах и переключилась на спасение друга от простуды.

Ди и Айлин уже ушли, так как у них были свои семьи, мужья, дети. Марта и Вадим сидели у меня на кухне, пили чай и пытались разрядить обстановку.

— Если бы твоя подруга не была замужем, я бы на ней сам женился. Она готовит как богиня, — улыбнулся Вадим. — И как раз в моем вкусе.

— Губу закатай, — пошутила я.

— Кстати, что хотел сказать. Данара из столичного бюро уходит на другой канал. Мы остались без редактора в Астане. Не хочешь занять ее место, Сонь?

— Не знаю даже. Я привыкла работать в поле.

— Попробуешь себя в чем-то новом. Обстановку сменишь. Развеешься.

— У меня есть время подумать?

— Конечно. Два дня.

Друзья пробыли у меня до полуночи и, когда я заверила их, что со мной все в порядке, они ушли. Я думала о том, что мне повезло с людьми, которые меня окружали. Они держали меня на плаву, не давали упасть и скатиться в депрессию. Но именно сегодня хотелось остаться одной, чтобы дать волю своим эмоциям, вспомнить все то хорошее, что было между мной и Львом и попытаться его отпустить. Да, я понимала, что получится не сразу, но нужно было хотя бы попытаться.

А утром я вызвала маму. Она всегда меня спасала и этот раз не стал исключением. Признаться в собственном падении было невыносимо тяжело, но мама все поняла. Она никогда не осуждала меня и была терпелива, когда после тринадцати у меня начались заскоки из-за того, что случилось. Я лежала на ее коленях, а она гладила меня по волосам, как в детстве.

— Знаю, как тебе больно сейчас, Сонечка, — сказала мама. — И эту дыру в сердце ничем не заделать.

— Ты права. Это просто целая воронка. Она засасывает меня. Как тогда.

— Ты справишься. Ты очень сильная. И я буду рядом. Но пора перестать оглядываться на тот случай. Иди дальше. Тот, кто это сделал, за все заплатил.

— Он уже, наверное давно вышел. Как думаешь? — неожиданно спросила я и мама задумалась.

— Не знаю. Но я бы таких, как он заставила гнить в тюрьме. Забудь. Не думай о нем.

— Мне просто стало интересно. Хотелось бы разобраться, — тихо прошептала я. — Может, правду психологи говорят, что все проблемы из детства.

Тогда я даже не знала, какие открытия меня ждут. Но мама была права: я сильная. Я все-таки собрала себя по кусочкам, уехала в Астану на два года, стала редактором, прошла терапию у психотерапевта. А появился Лев и все пошло кувырком.