Спасение для лжепринцессы (СИ) - Муратова Ульяна. Страница 27

— Соглашусь, — на всякий случай кивнула я, совершенно не понимая, чем ему не угодил этот замечательный город. — В связи с вашим отъездом и требуется продавец?

— Верно! Вы заметили объявление? Какая внимательная юная кона! — восхитился он. — Да, мои младшие братья ещё слишком малы, а отец и старший почти всё время проводят на производстве. Сюда мы решили нанять нового человека, надёжного и с рекомендациями. Оклад — тысяча пенингов плюс премия при высоких продажах. Очень достойные условия.

— Да, вы правы. Знаете, я ведь пришла сюда именно потому, что ищу работу. Скажите, можно было бы встретиться с нанимателем, чтобы обсудить условия?

— Вы шутите? — не поверил конкор. — Кто же возьмёт на работу женщину?

— А почему нет? — нерешительно спросила я.

— Потому что это обрушит все продажи в любом заведении, — раздался из-за моей спины уверенный женский голос, а я обернулась, чтобы рассмотреть его обладательницу. — Никто не станет поддерживать пенингом заведение, где трудится кона. Ведь с точки зрения любого кора заставлять работать женщину — бездушный акт издевательства над нашей слабой природой.

В голосе незнакомки звучал сарказм, но конкор за прилавком, кажется, всё принял за чистую монету.

— Именно так! — кивнул он. — Да нам витрины побьют, стоит только кому узнать, что мы посмели заставлять работать кону, да ещё такую молодую и прекрасную. Зачем же вам работа? Просто выйдите замуж!

Он просиял, довольный данным советом, а я беспомощно посмотрела на другую посетительницу ювелирной лавки. Она была одета вызывающе, дорого и… вызывающе дорого. Зрелая фигура с округлыми формами затянута в серебристый сатин, переливающийся на пышной груди. На плечи незнакомка накинула манто из белоснежного меха, а высокую причёску украшали заколки с искусно изготовленными бабочками, каждое крыло которых переливалось десятками драгоценных камней. Длинные тяжёлые серьги почти касались покатых плеч, а на шее, выдававшей истинный возраст, переливалось колье из рубинов. Сама его обладательница посмотрела на меня и слегка улыбнулась. Сделала несколько шагов к продавцу, словно проплыла по подиуму, и томно проговорила:

— Марки́н, я буду по тебе скучать. Надо же, такой молодой, и уже женился… Эти маленькие коварные коны с тонкими загребущими пальчиками всегда забирают лучших!

Конкор расхохотался в ответ.

— Кона Ваендис, вы всегда будете занимать особое место в моём сердце, — искренне проговорил он. — Покажите, что у вас?

Звякнув парой драгоценных браслетов, кона Ваендис небрежно бросила на прилавок бархатистый мешочек, из которого ювелир вытряхнул несколько колец, заколку, пару брошей и массивный кулон. Сама их владелица тем временем с доброжелательной улыбкой рассматривала меня.

— Ищете работу? — проворковала она.

— Да, — ответила я, краем глаза замечая, как стремительно портится настроение у конкора, что пару секунд назад заливался смехом.

— Что ж, в Файмарге вы её не найдёте. Впрочем, как и в другом городе или посёлке. Если бы у вашего отца или брата было семейное предприятие, там вы смогли бы работать. Разумеется, за плотно закрытыми дверями и исключительно в своё удовольствие. А так — юноша дал вам дельный совет. Выйдите замуж и озаботьтесь не тем, как зарабатывать деньги, а тем, как их тратить, — кона Ваендис облокотилась на прилавок, изящно уперев руку в бедро. — Верно я говорю, Маркин?

— Верно, — сухо подтвердил молодой мужчина, причислить которого к юношам у меня не повернулся бы язык. — Кона Ваендис, могу вам предложить три тысячи двести пенингов. Устроит?

— Да. Вполне, — подтвердила она, не сводя с меня взгляда винного цвета глаз. — Запиши на мой счёт.

— Зачисление на ваш счёт сделаем на этой неделе.

— Договорились, — улыбнулась она, так и не обернувшись к собеседнику. Задумавшись на секунду, вдруг предложила: — Позвольте угостить вас обедом, дорогая. Возможно, у меня найдётся для вас… подработка.

Маркин за прилавком напрягся и проговорил, обращаясь ко мне:

— Я мог бы представить вас отцу и младшему брату. Если вы находитесь в бедственном положении, то наша семья готова помочь…

— Если моё предложение ей не понравится, то она всегда может вернуться и выслушать твоё. Или даже сотни других предложений, не так ли? — коварно улыбнулась затянутая в серебро вилерианка. — Только ваши предложения влекут за собой обязательства и проблемы, а моё — нет. Думаю, что юной коне-переселенке в любом случае полезно услышать мою историю. А решение она будет принимать уже сама. Верно, Маркин?

— Верно, кона Ваендис, — холодно ответил он, закаменев лицом.

От былой радости не осталось и следа. Я с тревогой посмотрела на немолодую хищницу перед собой. Что она хочет предложить? И не опасно ли её выслушивать?

— Ох, какие напуганные глазки, — фыркнула кона Ваендис. — Не трусь, малышка, ещё ни одну девочку я не обидела и в обиду не дала. Смотри, напротив есть ресторанчик. Пойдём, выпьем там по коктейлю, а Маркин прибежит тебя спасать, если я вдруг начну кусаться. Всё равно взора с нас он теперь не сведёт. Лучше б на жену так смотрел!

Конкор Маркин попытался выдавить из себя улыбку, но она получилась откровенно неискренней.

— Хорошо. Выслушаю я вас с удовольствием, но за свой коктейль заплачу сама.

Кона Ваендис на это лишь с улыбкой закатила глаза, весело цокнула языком, подмигнула Маркину на прощание и уверенной походкой обольстительницы направилась к тому самому ресторанчику, что располагался ровно напротив. Кажется, её даже не волновало, последую я за ней или нет. Либо же она была безоговорочно уверена в том, что любопытная рыбка уже заглотила наживку. А она заглотила. Так что я отправилась следом, а затем села в свободное кресло за столиком у окна, который выбрала искупанная в серебре вилерианка. На солнечном свету её высокая причёска казалась пылающей рябиновым огнём, а бледная кожа — фарфоровой. И да, я бы дала ей больше сорока, но ей-богу, за такие сорок не жалко целого состояния.

— Как тебя зовут, девочка? — спросила она, элегантным жестом подозвав официанта.

— Лиза.

— Лиза… — попробовала она моё имя на вкус. — Лизанда? Эллиза?

— Елизавета, — ответила я.

Улыбчивый юноша-официант подскочил к нам с кожаной папкой меню в руках и широченной улыбкой на лице. Она выглядела так неестественно, будто её он тоже прихватил с барной стойки.

— Прелестнейшие коны, желаете ли вы отобедать?

— Нет. Мне, пожалуй, сока эплевого и в него рюмочку эплевой наливки. Меню унесите, обедать мы не будем.

— А для меня горячего травяного чая, пожалуйста.

— На эпле, на лесных ягодах или на тронубере? — услужливо спросил официант, а я немного растерялась.

— Эплы — кисло-сладкие плоды, что растут на деревьях, а тронубер — болотная горьковатая ягода, лучше не брать, если не любишь с горчинкой. А ягоды лесные обычно кисловатые, — поняла моё затруднение кона Ваендис.

— Тогда мне эплевый отвар.

Официант ушёл, и мы с необычной коной принялись рассматривать друг друга.

— Я не буду задавать тебе вопросов, потому что по себе знаю, что не на все из них хочется отвечать, — заговорила наконец собеседница. — Я просто расскажу тебе о Вилерии то, что думаю. Ты зря ищешь работу, девочка. Никто не станет тебя нанимать, тем более за те гроши, что они предлагают молодым парням. Ты, возможно, могла бы стать актрисой, но эта карьера заказана для незамужних. Таковы правила театра. Опять же, симпатичных безусых мальчишек, готовых переодеться в девочку и поворковать со сцены куда больше, чем ты думаешь. И с ними всё гораздо проще, если ты понимаешь, о чём я.

Официант принёс наши напитки, и возникла естественная пауза, во время которой я осмысливала сказанное.

— Так вот. В Вилерии у женщины нет никакого права на независимость. Для неё отведён пьедестал, на котором она должна стоять и блистать во славу мужа и его семьи. Желательно стоять беременная или недавно родившая. И нет, ей не придётся мыть грязные горшки и убирать отхожие места, она не будет знать холода и голода. Но она никогда не сможет жить самостоятельно или сама принимать решения.