Начальник Америки (СИ) - Фомичев Сергей. Страница 9

— Именно так, — Кук кивнул.

— Сколько у нас времени? — спросил Клерк.

— Мы подождем пар дней. У нас ещё есть дела к местному вождю.

Разумеется, после столь щедрых обещаний мне оказалось проще озвучить небольшую просьбу черкнуть пару строк индийским колониальным начальникам. Теперь успех Лёшкиной миссии был и в их интересах.

Пока англичане готовили копии писем, отчетов, составляли список необходимого снаряжения, прошло двое суток. Мы еще раз посетили Резолюшн, а кроме того побывали и на Дискавери. Оба визита обошлись без роскошных приемов, прошли, что называется, в дружественной и конструктивной обстановке. Мы уточняли карты, обменивались географическими сведениями, замечаниями о ветрах, течениях, приливах.

Затем разразилась буря. Она заперла нас в заливе, временно носящем имя короля Георга, ещё на два дня.

Наконец, корабли вышли в море и разошлись каждый своей дорогой. Англичане отправились на север, а мы — на юг, объяснив это предстоящим рандеву с кораблём, на которым Лёшка собирался отправиться в Индию. Что, кстати, было недалеко от истины.

При нас находилась большая пачка писем офицеров, гражданских лиц, пехотинцев и простых матросов, отчетов, возможно шифрованных, но главное — рекомендательное письмо капитана Кука к губернатору Уоррену Гастингсу.

— Раритет! — провозгласил Лёшка, убирая пакет с корреспонденцией в сумку. — Лет через двести его можно будет загнать с аукциона.

— Этот раритет пригодится тебе гораздо раньше, — пробурчал я. — Возможно, даже спасёт шкуру.

Хотя именно мой подарок послужил толчком для индийской авантюры Тропинина, я сильно сомневался в успехе. Морские путешествия всё еще вызывали у меня неприязнь и даже страх. С плаванием вдоль берегов я как-то свыкся, уповая на призрачную надежду спасения, но одна мысль о пространстве, которое занимало половину глобуса, заставляла меня поёжиться. Я, разумеется, не собирался сопровождать Тропинина лично. Мне просто не хотелось потерять единственного товарища из моего времени.

Когда мы добрались до Виктории, то увидели на рейде два кораблика под флагом Большой Медведицы. С их оснасткой и сияющими медью бортами, они напоминали скорее спортивные яхты, чем промысловые шхуны.

Это вернулся из Калифорнии Яшка.

Глава третья. Яшка Дальнобойщик

Глава третья. Яшка Дальнобойщик

Появление Яшкиной компании стало следствием очередного экономического кризиса. Тогда мы вдруг осознали, что судостроительный конвейер не выполнил поставленных грандиозных задач. Локомотив экономики пробуксовывал. Чуда не случилось. Тихоокеанский тигр оказался котёнком. Рабочие верфей несколько оживили городскую жизнь, но круги, пущенные инвестициями, быстро затухали. Средства возвращались неохотно, готовые шхуны стояли в гавани без экипажей. Компания брала шхуны по три тысячи рублей в счёт уплаты вложенных средств. Но производство быстро перекрывало наши потребности. Куда девать остальное? Кому продавать? Без надёжного сбыта продукции, предприятие превращалось в воздушный замок. А откуда взяться продажам, если каждый гвоздь по эту сторону океана принадлежал компании? Продавать самому себе?

Дело двигалось туго. Конкуренты брали шхуны время от времени в обмен на шкуры, всё же наше дерево было лучше того, что могли дать Охотск или Камчатка. Одну шхуну приобрела казна, да и та пошла в счёт уплаты пошлин. Свои же не спешили брать кораблики даже в аренду, потому что большинство «частных» заказов всё равно исходило от компании.

Но изредка всходы свободного предпринимательства находили в мореходах питательную среду. И первопроходцем стал Яшка Рытов.

Он единственный из старовояжных мореходов отделился от компании без лишних уговоров и с большой охотой занялся собственным бизнесом. Взяв в рассрочку сразу две шхуны, Яшка сколотил ватагу из дюжины отборных отморозков фронтира. Русских алеутов, коряков, индейцев. Шкипером на вторую шхуну он взял молодого креола Софрона Ныркова, с которым когда-то проложил морской путь на Гавайские острова.

Я даже заподозрил поначалу, что парни решили заделаться пиратами. Легендарный путь между Манилой и Акапулько располагался где-то неподалеку от наших владений. Но манильские галионы ходили редко и нашим шхунам явно были не по зубам. Зато небольшая ватага легко могла нападать на конкурентов — камчатских промышленников, отбирая у них меха, или делать набеги на поселения коренных жителей с той же целью. Меня же больше заботила вероятность, что Яшка (кто его знает) мог покуситься на мои корабли и фактории. Даже работая на компанию, он постоянно демонстрировал нелюбовь ко мне и моим ближайшим соратникам, если не считать Лёшки. Причиной очевидно являлась старая история, когда я выкупил новенький корабль его погибшего отца и поставил к кормилу того же шкипера, что погубил прежний корабль вместе с командой.

Опасения, однако, не подтвердились. Яшка и его ребята начали работать всерьёз и работали, надо отдать должное, как проклятые. За дерзкие дальние переходы, на которые не отваживались и старовояжные мореходы, их прозвали дальнобойщиками. Это словечко из двадцатого века, пущенное нами с Тропининым быстро укоренилось среди зверобоев и коренных жителей. Так что Яшку иначе как Дальнобойщиком и не звали.

Компания Рытова, Ныркова сотоварищи не была официально зарегистрирована (договор скрепили подписями мы с Комковым и Тропининым, но лишь как простые свидетели). Она носила поэтическое название «Северная звезда».

Эта звезда хранила Яшку на морских трассах. Он словно играючи пересекал Тихий океан по диагонали, прорывался сквозь тайфуны и чудом избегал прибрежных скал, мелей и камней. Его шхуны тёрлись бортами о кромки ледяных полей, где он охотился на моржей или торговал с чукчами, а через месяц-другой сочились смолой в тропиках.

Яшка добился оборотов морских перевозок сравнимых с моими, но в отличие от меня, он добивался прибыли собственным трудом, не прибегая к потусторонним силам. Он чувствовал, что в моей торговле было не всё чисто и был тем более горд своим успехом.

Он любил снимать сливки, но снимал их по праву первопроходца. С самого начала он не стал добиваться фрахта, а скупил в Калифорнии хлеб и привёз его на Камчатку. Операция позволила сразу же расплатиться за шхуны, а заодно лишила меня верного источника доходов. Впрочем я не был в претензии. Источников дохода у меня было много, а самодостаточность колоний всегда стояла на первом месте.

Яшка продолжал заниматься поставками, пока они приносили сверхприбыль, а как только цены падали, переключался на другие маршруты. Он открыл прямое сообщение между Оаху и Уналашкой, доставляя на северные острова посреди зимы свежие фрукты, зелень и прочие радости жизни, хорошо зарабатывая и спасая народ от цинги. Но когда по проторенному маршруту пошли другие, с лёгкостью бросил дело и предпринял попытку пересечь океан.

Мы с Тропининым за кружечкой хереса частенько говорили о китайской и индийской торговле, которая приносила европейским ост-индийским компаниям баснословные прибыли. Разумеется, в этих разговорах участвовали многие наши мореходы. Любили они послушать про дальние страны, чудных зверей, прекрасных дев и груды сокровищ.

И вот однажды мы в очередной раз упомянули, что в Кантоне можно выручить за шкуры калана огромные деньги, потому что никто его туда больше не поставляет, а взамен можно дешево купить чай или шёлк, или просто взять серебряной монетой. Тут-то Яшка и вызвался сходить в Китай на своих двух шхунах.

К этому времени он собственным опытом обнаружил то, чем давно пользовались европейские мореходы — пассаты или так называемые торговые ветры. Двигаясь от Камчатки к Американским берегам мы часто использовали попутный ветер. И это на наших кораблях все хорошо освоили. Яшка же, посещая Гавайские острова и Калифорнию обнаружил, что там, в районе тропика, ветры чаще дуют на запад. С точки зрения географии плавание на столь низких широтах увеличивало путь, но постоянный ветер для навигации был гораздо важнее.