Позволь мне любить тебя (ЛП) - Шахин Бриттни. Страница 38

— Потому что это утро, скорее всего, было связано со мной, — решила закончить за меня Мария, в ее тоне звучало чувство вины. — Мы думаем, что Томас приревновал и нанял тех парней, чтобы они напали на Энцо.

— Что? — одновременно воскликнули Наталья и Райан.

Я бросил быстрый взгляд на Марию и сбавил скорость, так как мы уже проезжали мимо домов. По крайней мере, дождь наконец-то закончился.

— Томас знал, что произошло сегодня утром. Он никак не мог знать, ведь мы никому не говорили, — объяснил я. — Я думаю, что он попросил одного из своих не слишком порядочных клиентов найти контакт за пределами Штата, который, как он думал, никогда не свяжут с ним.

— И все равно он оказался самым невезучим сукиным сыном на планете, — прошипел Райан. — Где он сейчас?

— Он вернулся домой пораньше, и мои родители встречаются с ним, чтобы забрать Киару, она на какое-то время останется у них. У него срочные дела на работе, так что он собирается уехать из города. Но, пожалуйста, не преследуй его. По крайней мере, пока. Просто ничего не предпринимай, пока я не вернусь. Мы разберемся с этим вместе. — Это было лучшее, что Мария могла сделать на данный момент. Отсрочить его жажду справедливости, потому что у Томаса не было ни единого шанса выйти из этого положения невредимым.

— Хорошо, — медленно произнес Райан, но я знал, что ярость бурлит в нем, и он будет вышагивать по полу от злости, как только мы повесим трубку.

— Значит ли это, что ты возвращаешься домой, Мария? — Спросила Наталья, когда я вводил код доступа в дом моих родителей.

— Нет, я не вернусь. Меня не будет несколько дней. Мне нужно быть здесь. Ты можешь помочь маме и папе с Киарой? Чтобы все пребывали в блаженном неведении относительно того, почему я здесь? — ответила она, прежде чем я успел придумать ответ.

— Да, хорошо, — с сомнением согласилась Наталья.

— Мы сейчас у родителей Энцо, так что мне нужно идти. Мне очень жаль, что мой идиот бывший так поступил. Поговорим позже. — Мария завершила разговор, прежде чем кто-то успел возразить, и торопливо сунула телефон в сумочку.

— Ты действительно хочешь остаться здесь? Ты готова к этому? — спросил я, паркуясь.

— Надеть улыбку и вести себя так, будто мир не в огне? Конечно, я ходила на театральные курсы в колледже. У меня ничего не получалось, но знаешь… вот он, мой шанс пробовать еще раз.

— Театр, да?

— Да, не спрашивай. Как я уже сказала, я отстойно справлялась с ним.

Как ей удалось заставить меня улыбнуться прямо сейчас?

— И вау. Я имею в виду, вау. — Она села выше, окинув взглядом дом. Пока она расстегивала ремень, ее сумочка упала на пол. — Этот дом выглядит так, как будто у Средневековья и современности родился совместный ребенок. — Она говорила и размахивала руками, и когда ее взгляд на мгновение поймал мой, мне понравилось, как загорелись ее глаза.

— У тебя есть талант к архитектурному дизайну.

— Я плохо разбираюсь в графическом дизайне. И я не умею рисовать, ты же знаешь. Дай мне линейку, и я нарисую тебе кривую линию.

— Это не значит, что ты не можешь оценить искусство, — возразил я ей.

И почему мы никогда не говорили об этом раньше? В прошлом году мы почти каждый день проводили вместе. Конечно, в основном мы были на работе, потому что я обычно делал все возможное, чтобы не оставаться с ней наедине в ее квартире; в противном случае я бы уже давно засунул руку в ее трусики. Очевидно, что мой контроль, связанный с ней, был таким же хлипким, как листок тетрадной бумаги, развевающийся на ветру. Он меня покинул.

— Ты прав, — наконец ответила она, улыбнувшись. — Когда я вижу перед собой что-то впечатляющее, это трудно не заметить.

— Да, я могу это понять. — Мой взгляд упал на ее бедра, и я не мог не задаться вопросом, была ли она без трусиков. Что со мной не так?

Когда ее ноги прижались друг к другу, мне показалось, что она мигает желтым предупреждающим светом. Напоминание о том, что нужно вести себя хорошо и сосредоточиться, и, видимо, мне это было нужно. Она действительно отвлекала.

Я почесал подбородок, волосы на лице были в той раздражающей стадии, когда борода еще не выросла.

— Насколько, гм, велик этот дом? — Она нервно растягивала слова, каким-то образом придавая сексуальность каждой невинной фразе.

— Думаю, около пятнадцати тысяч квадратных футов⁹. Правда, всего семь спален. Либо ты будешь спать с Иззи, либо мама разрешит ей спать со своим парнем, а у тебя будет отдельная комната. — Но, зная мою маму, она никогда не позволит Иззи спать в одной постели с мужчиной, пока она не замужем. — Мама никому не разрешает жить в старой комнате Бьянки.

Мария заметно вздрогнула, ее взгляд вернулся к подъездной дорожке, заставленной машинами.

— Похоже на салон роскошных автомобилей, — сказала она, явно желая сменить тему, и я ее не винил. — Lamborghini принадлежит Алессандро, верно? — Я не стал следить за ее взглядом, а вместо этого облокотился предплечьями на руль и стал изучать ее. Нежная ткань красного цвета поднималась к ее горлу, почти скрыв небольшие синяки, которые я оставил ей, слишком грубо поцеловав. — А Maserati — это стильно и изысканно. Константина? — Не дожидаясь моего ответа, она продолжила. — Tesla должна быть у Иззи. Она, наверное, заботится об окружающей среде. — Она нахмурилась и потянула за длинные рукава своего красного платья. — Я не говорю, что остальные не заботятся, но Иззи…

— Иззи есть Иззи, — закончил я с улыбкой. — Да.

— Но внедорожник? Это уже перебор. То есть он хороший. Но не похоже на то, на чем ездил бы Коста.

Коста, да? Я посмотрел на внедорожник, стоявший по другую сторону изогнутой кирпичной дорожки, в центре которой росла одна из легендарных итальянских сосен. Бьянка говорила, что это дерево всегда напоминало ей что-то из книги доктора Сьюза: высокое и худое, с густой шапкой иголок высоко вверху.

И тут мое сердце забилось. Заколотилось. Сильно. Тяжело. Быстро.

— Это Хадсон. Должно быть, Константин пригласил его на ужин, — поделился я, зная, что она сейчас задаст несколько вопросов на эту тему.

— Почему это имя кажется мне знакомым?

Я изогнул бровь.

— Наш первый поцелуй был в его кабинете.

Ее рот округлился от удивления.

— В баре. Точно. — Она оглянулась на дом и спросила: — А почему Константин попросил его прийти, когда тебе нужно рассказать родителям о Бьянке?

— Потому что Хадсон был с нами в тот день, когда мы разобрались с ее убийцей. — Я закрыл глаза. — Ну, с тем, кого мы считали ее убийцей.

Глава восемнадцатая

Энцо

— Правда? То есть я знала, что вы друзья, но не думала, что вы настолько близки.

Она выглядела слегка запаниковавшей. Даже в ужасе. Потому что в глубине души была чиста и невинна. И как бы сильно она ни хотела быть здесь, никогда не будет той, кто зажжет для меня спичку, если мне понадобится сжечь чей-то мир. Не то чтобы я хотел, чтобы это в ней изменилось. Нет, она была из тех, кто спасает пауков и выпускает их на свободу. Она не мстила и не жаждала расплаты. Слава Богу, у нее их не было. Она была светом, в котором я отчаянно хотел остаться, но как бы я ни старался, тьма всегда находила меня.

Я запустил руки в волосы, решая, чем поделиться, когда на крыльце под козырьком появилась мама.

— Хадсон служил на флоте, как и Константин, — начал я. — Но потом его мама заболела, и он ушел после восьми лет службы. Он ухаживал за ней, пока она не умерла через несколько месяцев, и тогда он решил присоединиться к ФБР. Он устроился на работу в Квантико. Получил место в Нью-Йоркском отделении. — Я перечислял факты как можно быстрее, и ее глаза расширялись от каждой детали.

Да, забавный факт: агент ФБР был с нами, когда мы совершали преступление.

— Так вот откуда вы знаете столько подробностей о ее деле? Ну, то, что вы считали ими, я полагаю.

Я покачал головой.

— Федералов обычно не вызывают на убийства, если они не происходят на федеральной территории или как-то не связаны с… ну, с делами ФБР. — Я не слишком разбирался во внутренних делах Бюро, да и не хотел разбираться. Федералы не любили таких людей, как я, которые брали правосудие в свои руки. — Так что нет, Хадсон не мог помочь в этом вопросе. Он просто хотел добиться справедливости для Бьянки. И он тоже считал, что судебный процесс — полная чушь.