Девять хвостов бессмертного мастера. Том 4 - Соул Джин. Страница 38

– Спасибо, Сяоху, – сказал Ху Фэйцинь. – Я даже и не знал, что на Небесах столько бабочек. Это было очень красиво, правда, Ху Вэй?

– А… да… – рассеянно отозвался Ху Вэй.

Он был так погружён в собственные мысли, что едва расслышал вопрос. В другое время он бы порадовался, что лицо Ху Фэйциня просветлело и посвежело немного, может, даже подтрунил над ним, потому что вид у Ху Фэйциня был сейчас не царственный: бабочки насели ему на волосы, на одежду, ползали туда-сюда, роняя пыльцу с крыльев, иногда подлетали. Когда Ху Фэйцинь вздумал подняться, бабочки тучами разлетелись с него в разные стороны, но некоторые запутались в волосах.

– Что-то не так? – спросил Ху Фэйцинь, моментально заметив перемену в настроении Ху Вэя.

Тот очнулся, помахал перед лицом рукой:

– Нет, так, кое-какие мысли одолели… Ха, ты только посмотри на себя! – фыркнул он тут же и пришёл на помощь Ху Фэйциню, который старался избавиться от бабочек в волосах. – Прямо-таки не Лисий бог, а мотыльковая фея! «О, стыдливая лиска, яви мне свой лик!» – процитировал он известного лисьего поэта, двумя пальцами взявшись за край платка, закрывавшего Ху Фэйциню лицо.

Ху Фэйцинь вспыхнул и толкнул его ладонью в грудь. Ху Вэй расхохотался и смахнул с волос Ху Фэйциня ещё с десяток бабочек-пленниц.

Недопёсок, пристроившись сбоку, старательно лапами отряхивал подол одеяния Ху Фэйциня и слизывал пыльцу, остающуюся на подушечках лап. Цветочная фея беспрестанно дёргала его за рукав и шипела, чтобы он оставил столь непочтительное по отношению к Хуанди и неприемлемое для небесного садовника поведение.

– Ладно, пора возвращаться, – вздохнул Ху Фэйцинь, придирчиво оглядев своё одеяние. – Если обнаружится, что меня нет в личных покоях, возникнет паника.

– А что, кто-то может свободно входить в твои покои без твоего на то разрешения? – удивился Ху Вэй и поглядел на Недопёска. – Недопёсок не в счёт.

Сяоху радостно осклабился.

– Генерал Ли, как начальник личной охраны Небесного императора может, – сказал Ху Фэйцинь.

– Плохо же он тебя охраняет, если заговорщики плодятся, как мухи! – язвительно сказал Ху Вэй. – На что тогда вообще нужна личная охрана?

– Ху Вэй, – недовольно прервал его Ху Фэйцинь.

– Пф, – только и сказал Ху Вэй.

Ху Фэйцинь, помолчав немного, развернулся к Недопёску и сказал:

– Сяоху, у меня к тебе поручение.

– Какое, шисюн? – радостно подпрыгнул на месте Сяоху, забывая важничать.

– Знаю, что ты хотел побывать на небесном банкете, но не приходи на него завтра, – попросил Ху Фэйцинь, потрепав Недопёска по ушам.

– Почему? – удивился Сяоху, и на его морде проступило разочарование. – Там столько вкуснятины!

Ху Вэй, вопреки ожиданиям Ху Фэйциня, ничего язвительного по этому поводу говорить не стал, вообще ни слова не проронил. Он прижал палец к нижней губе, задумчиво поглаживая её.

«Да, незачем Недопёску всё это видеть, – подумал он. – Чую, заварушка будет ещё та!»

– Сто двадцать блюд, не считая десерта, – мечтательно протянул Недопёсок.

– Вот и попробуешь их все, – сказал Ху Фэйцинь. – Завтра пойдёшь на небесную кухню и первым попробуешь каждое из ста двадцати приготовленных для банкета блюд. Если что-то понравится, можешь съесть полностью. Но чтобы ни капли вина в рот не брал! Вот такое поручение.

Недопёсок не поверил своему счастью. Морда у него просияла, но он тут же смутился и робко спросил:

– А Мэй-эр можно со мной?

– Можно, – разрешил Ху Фэйцинь. – Я загляну к тебе после банкета, расскажешь, какое блюдо понравилось больше всего, и я велю готовить его для тебя каждый день.

Недопёсок издал нечто среднее между воплем и визгом, в такой восторг пришёл! Ху Фэйцинь улыбнулся и потрепал его по ушам ещё раз.

– Мэй-эр, – сказал он, поглядев на цветочную фею, – проследи, чтобы Сяоху в точности исполнил моё поручение.

Цветочная фея церемонно поклонилась.

– Возвращаемся, – сказал Ху Фэйцинь, подталкивая Ху Вэя перед собой. – Нужно выспаться в оставшиеся до рассвета часы.

– Да ты шутишь! – осклабился Ху Вэй.

Ху Фэйцинь покраснел.

– И вообще, поймёшь тут, когда рассвет, а когда не рассвет, – проворчал Ху Вэй, поглядывая на небо. – Что за непутёвое место эти Небеса!

В личные покои они вернулись прежним путём. Ху Фэйцинь первым делом убедился, что печать на дверях нетронута. Если бы кто-то входил или пытался это сделать, он бы это почувствовал, поскольку для печати использовал собственную Ци.

– Никто не заметил, что я покидал личные покои, – сказал Ху Фэйцинь, сдёргивая с лица платок.

– Да, все страшно заняты заговором, – проворчал Ху Вэй, чем-то шурша за спиной Ху Фэйциня.

Тот обернулся и увидел, что Ху Вэй пытается снять с головы диадему Владыки демонов, но она запуталась в волосах, и теперь он тянул и дёргал её в разные стороны.

– Владыкой демонов, я гляжу, тоже быть нелегко, – серьёзно сказал Ху Фэйцинь. – Дай помогу.

– Нарядился исключительно для того, чтобы потрясти и устрашить небесных хорьков, – сказал Ху Вэй.

– Да уж, потряс так потряс, – иронично заметил Ху Фэйцинь.

– Пф, сами напросились. Терпеть не могу, когда мне указывают, что делать. «Как ты смеешь то, как ты смеешь сё»… Что за противный старикашка! Хвост бы ему открутить за занудство!

– У небожителей хвостов нет.

– А жаль, – резюмировал Ху Вэй и тут же осклабился: – Ну, ты преувеличиваешь, не у всех. У кое-кого их целых девять. И десятый павлиний.

Ху Фэйцинь рассерженно толкнул Ху Вэя:

– Опять ты!

Ху Вэй, не удержавшись на ногах, повалился на кровать и недовольно тявкнул, потому что едва не отбил копчик: даже лисам жестковато спать будет, а уж лисы неприхотливы и спать могут где угодно и на чём угодно.

– Уж лучше на полу спать, – проворчал Ху Вэй.

Ху Фэйцинь только презрительно фыркнул по всем лисьим правилам. Ему очень хорошо удавалось скрывать радость воссоединения. Так он думал.

[361] Несговорчивые лисьи боги и невозможные лисьи демоны

Ху Фэйцинь выспался на удивление хорошо, несмотря на то что спать оставалось всего несколько часов: на Небесах был установлен распорядок почти для всего на свете, в том числе и для пробуждения, даже удивительно, что при таких строгих регламентах дела в Небесном дворце пребывали в состоянии хаоса.

В установленный час в двери личных покоев Небесного императора постучали, чтобы пробудить его ото сна. Но Ху Фэйцинь уже давно проснулся и даже успел освежиться.

Оделся он тоже сам, выбрав для себя из сундука трёхслойное одеяние голубого цвета. Понятное дело, для банкета ему придётся переодеться в парадное императорское одеяние из двенадцати предметов и воспользоваться услугами фей, но утренний обход Небесного дворца он решил сделать налегке. Тиару Небес он надевать не стал, просто закрыл лицо вуалью.

Ху Вэй ещё спал, зарывшись в одеяла так, что наружу торчал только кончик хвоста. Ху Фэйцинь осторожно просунул руку, чтобы пощупать у Ху Вэя пульс. Он всё ещё беспокоился по поводу пребывания демона, пусть и верховного, на Небесах. Чтобы остаться, Ху Вэй мог и солгать. Инспекция ничего не дала: или Ху Вэй выучился притворяться даже во сне, или с ним действительно всё было в порядке.

«Если начнёт дымиться и развоплощаться, – решил для себя Ху Фэйцинь, – запихну его в духовную сферу и закину в мир демонов».

Банкет должен был состояться в среднем тронном зале, и Ху Фэйцинь заглянул туда, чтобы проверить, как идёт подготовка. Зал украсили цветами и вызолотили, задрапировали драгоценными шелками. Для Небесного императора поставили отдельный стол перед троном, боги и придворные небожители должны были расположиться за столами вдоль стен, центр зала оставался свободным: там будут выступать танцовщицы, туда будут выходить те, кто пожелает сказать тост или произнести речь, – в общем, скука смертная. Ху Фэйцинь подумал невольно, что отравление Небесного императора приятно оживит события.