Эльфийский бык – 2 - Демина Карина. Страница 11

– Простите, – Пахом приподнялся, явно оживившись. – А вы уверены, что это будет пятидесятипроцентное соотношение.

– Конечно, – Иннокентий даже папочку опустил. – Складываем и делим пополам. Среднее арифметические…

И позволил себе тень снисходительности во взгляде, отчего Пахом даже несколько растерялся.

– Не думайте. Я с математикой дружу. У меня даже по всероспису пятерка была.

– Чему-чему?

– Всероссийской письменной работе, – пояснил Иннокентий. – По математике. Так что…

– Спасибо, – Поржавский осознал, что не желает вникать еще и в эти подробности. – Работу вы проделали отличную…

И руку даже пареньку пожал.

А что, и вправду старались… нет, за это было заплачено, конечно, и немалая сумма, но ведь старались же. Без старания подобный бред сочинить сложно.

– Где ты их нашел-то? – поинтересовался Пахом, оставшись в тишине.

– Внук посоветовал, – Поржавский поежился, вспоминая налитые кровью глаза сусла. – Сказал очень… эти ребята… как же он выразился…

Неудобное слово не сразу вспомнилось.

– А! Вот. Что их команда выдаст настоящий русский креатив.

– Ага. Бессмысленный и беспощадный.

Саволенко вытащил из кармана портсигар.

– Извините… но нервы уже не те.

– Может, – Пахом достал флягу. – По коньячку? Для успокоения нервов.

– Это да… а самое страшное что? Самое страшное, что я и сам задумываться начал. Про сусла этого… – Саволенко покосился на погасший экран. – Контакты сохрани… на всякий случай… слушай, может, позвонишь самому? Спроси ты… а то… старый я уже стал. Сердце вон… ёкает.

– Это ты просто суслятины мало ешь, – поддел его Пахом, разливая коньяк. – А ел бы суслятину, сердце было бы как у сусла…

– Не издевайся.

– Да я так…

Поржавский, вновь оглянувшись на дверь, все же набрал известный номер. Длился разговор не так и долго, и пока длился, Пахом с Саволенко сидели, затаив дыхание.

– Ну? – первым решился заговорить Пахом.

– Удивился… сказал, какие на… – Поржавский вовремя остановился, сообразив, что не стоит цитировать высочайшее удивление столь уж прямолинейно. – Сказал, чтобы сусликов оставили в покое.

– Радость-то какая… – Пахом даже перекрестился. – А что там…

– Сказал, что Чесменов женился.

– На ком? – Саволенко даже вперед подался.

– Сколь понял, на Кошкиной… но объявлений не было, да и в целом не докладывали…

– Это ж Чесменов, – Пахом вытянулся в кресле и узел галстука ослабил, явно радуясь, что народ не придется знакомить с русским креативом. – Он еще тот тихарь. Не удивлюсь, если все тайно организовал, с его-то возможностями… да и вообще он давно некроманта искал.

– Думаешь, настолько отчаялся?

– Понятия не имею… но вряд ли… там же уровень пятый-шестой… но да, поздравить стоит. Глядишь, и подуспокоится теперь, с женой-то…

– А все же проект совсем закрывать не стоит, – Саволенко от радости рюмку поднял. – С сусликами и суслами…

– Чего это?

– Арктика, она ж маленькая, – он пальцами показал, сколь мала Арктика. – Острова те и того меньше… пингвинов на всех не хватит. То ли дело степи…

Он мечтательно прикрыл глаза.

– Вот… я бы прям сейчас кое-кого сослал в потомственные сусловоды…

Поржавскому подумалось, что толика здравого смысла в оных рассуждениях имеется. Впрочем, посмотрев на телефон, он вернулся к беседе.

– Еще просил срочно выправить Вельяминовым разрешение на коноплю. В смысле, на посев конопли.

– Конопля… – Саволенко и пиджак скинул. – Конопля – это хотя бы понятно… это наше родное, считай, посконное…

– Гектар на пять-шесть, может, семь… или десять, – продолжил Поржавский. – Вроде как случайно там выросла… сказал, что разрешение нужно срочно. Чтоб Лешему передали и не светились рядом… ах да, и еще нужна группа Черноморенко в расширенном составе.

– Зачем ему в Подкозельске боевые пловцы?! – Пахом снова разлил коньяк, подумавши, что служба – дело, конечно, хорошее, но в последнее время уж больно она непредсказуема. – Там что, море есть?

– Там есть десять гектар конопли, – Саволенко смотрел на вещи куда приземленней. – Одному по-любому не выкурить. А у пловцов легкие хорошие…

– Конопля, как я понял, для коров. Коровы будут есть и давать молоко…

– Знаешь… вот не хотел этого говорить, но мы в его возрасте были как-то… попроще, что ли… есть конопля? Берем и курим. А коровы и прочее… ладно, твое здоровье. Главное, что без сусликов… суслики все-таки перебор.

И Поржавский с этим согласился.

Глава 6. О том, что все в природе взаимосвязано и что тайное зачастую становится явным

Настасья свистнула, и коровы, до того пасшиеся мирно, подняли головы, повернулись в сторону свиста и отозвались приветственным хоровым мычанием.

– А ты не боишься? – поинтересовался Бер, когда стадо, повинуясь взмаху руки, тронулось с места.

– Чего?

– Они же ж вон какие… здоровущие.

– Это да… Свириденко как-то пробовал украсть. Точнее не он сам, а Севрюгин. Ну и тот, конечно, не лично… – Настасья стояла, скрестивши руки и смело глядела на приближающихся коров. Те ступали неспешно, но все одно зрелище было завораживающим. – Прислал людишек, собак обученных. Думал, уведет от стада.

– И как?

– Потом жаловался, что машины поуродовали. Претензией грозился… приезжали из райцентра даже разбирательства учинять. Мол, как так вышло, что наши коровы грузовики помяли. А вот так и вышло. Потом у них еще поля затопило, на той стороне. Вся пшеница полегла…

– Тоже коровы?

– Не-а. Девочки обиделись.

– А где они?

– Так, день же ж… в родники ушли, в речку… ты туда пока не ходи.

– Не пойду.

– Вот и правильно, не ходи, – Таська даже прищурилась. – Потому как голову задурят и женишься, сам того не заметивши.

– Не-а, – Бер все же не отступил, даже когда огромная, увенчанная рогами, размером с молодую луну, коровья башка ткнулась ему в плечо. – Я ж сказал, я на тебе женюсь.

Таська только фыркнула, этак, недоверчиво.

– Так они тут одни пасутся?

– Яшка приглядывает. Яшка! Покажись!

Тишина…

– Опять куда-то уперся… обычно он поблизости бдит. Ну да ладно. Пошли, девочки…

– А они понимают?

– Поверь, они понимают больше, чем иные люди. Положи руку на шею и веди.

– Эм…

Корова глядела как-то слишком уж внимательно.

– Ладно… – Бер осторожно коснулся мягкой шерсти. – Какая ты… красавица.

Женщины любят ласку.

И вообще… и вправду красавица.

Она вон даже кивнула благожелательно.

Таська же что-то сказала другой корове, с шерстью цвета топленого молока. И та дернула ухом, вздохнула и издала низкий протяжный звук, созывая все стадо.

– Не думай, я Ваньке верю… – поспешил сказать Бер то ли Таське, то ли корове. – Если он сказал, что конопля эта нормальная, значит – нормальная… и не отравятся, но…

– Когда-то давно, когда землю эту восстанавливали, сюда и вправду приехал эльф. Поговаривали, что наследник и сын самой владычицы, – Таська встала по другую сторону коровы и закинула руку на её шею. – Сперва он думал скоренько исполнить договор и убраться восвояси. Но скоренько не вышло. После той битвы земли пострадали очень сильно. Да и в целом получилось, что в этом месте связались узлом многие силы. А потому просто поправить все разом не выходило. Он и остался. Женился… коров завел, точнее привел… для водяничек. Научил сыры вот делать.

Корова шла неспешно.

Она была горячей, а еще её словно облако силы окутывало, едва заметное, такое, что будь Бер посильнее, и не почуял бы.

– Потом, когда не стало, а дети выросли, он ушел. То ли к эльфам вернулся, то ли по миру странствовать. А коровы вот остались. Но дело не в них. Тогда Вельяминовы начали делать особый сыр. Синий, что камень аквамарин, что цвет васильковый, что… в общем, описание красочное. Там даже целая линейка, как я понимаю была, от разной степени зрелости и все такое…