Хозяин дома - Каллахэн (Каллагэн) Маргарет. Страница 4

Он потягивал бренди, но теперь понемногу, потому что выпил уже половину от весьма солидной порции.

— Неужели? — переспросила Элла все с той же наигранной веселостью. — Мне так не кажется.

— Ты упустила, как именно делают детей. Нужно заниматься любовью. Нужен мужчина, один, два, десяток… или я.

— Выбор за мной, не так ли, Джек? — уколола она.

— Мы живем в свободной стране.

Джек пожал плечами, не показывая, что ее слова причинили ему боль. Он понимал, что Элла права. Двадцать минут назад он был готов уйти из ее жизни не оглядываясь. Но и тогда он лишь обманывал себя, он все еще любит ее. Но как убедить в этом Эллу, когда улика против него торчит на самом виду — вот он, этот чертов чемодан, стоит у двери.

— Вот именно. Я вольна выбирать, а ты волен решать, уходить тебе или остаться. Так почему бы нам не покончить со всем прямо сейчас? Давай, Джек, избавь нас обоих от страданий, уходи. Ты здесь больше не нужен.

— Но я имею право остаться.

— Разумеется. Только не представляю, с чего бы тебе этого захотелось?

— Неужели не знаешь, Элла? А ты попробуй угадать, — бесстрастно произнес Джек, хотя напускное равнодушие давалось ему не легко.

— Не буду! Мне это не интересно!

— Что ж, тогда я скажу. Я тебя люблю, Элла.

— Лжец!

Злоба, прозвучавшая в ее голосе, заставила Джека поморщиться, но само слово он оставил без внимания.

— Я люблю тебя, а ты любишь меня. Мы с тобой мужчина и женщина, Элла, муж и жена. Я люблю тебя, и ты любишь меня.

— Если ты в это веришь, значит, живешь в придуманном мире! — возразила она. Взгляд ее заметался по кухне в поисках спасительной бутылки. Бутылка бренди оказалась там же, где она ее оставила, на сушилке для посуды. Элла двинулась через кухню. Джек отметил ее походку — не вполне твердую, даже немного шаркающую, и у него упало сердце. Он понапрасну тратит время. Элла не пьяна, во всяком случае достаточно трезва, чтобы поставить его на место, но она глуха к его доводам, мольбам, к правде, наконец. Что же до заверений в любви…

— Все правильно, — подзадорил ее Джек. Его слова прозвучали насмешливым эхом ее собственных. — Уходи, Элла, отвернись от меня, отвернись от правды. Ты предпочитаешь напиваться до беспамятства? Что ж, валяй, это самый легкий выход.

— Можно подумать, что тебе не все равно, — прошипела Элла, резко поворачиваясь. Только густой румянец на щеках выдавал, что стрела Джека попала в цель.

— Конечно, мне не все равно. Ты пока еще моя жена.

— И очень ценна в этом качестве, не так ли, Джек? Впрочем, жена — дело наживное, ты ведь как раз собирался от нее избавиться.

— Собирался, Элла, но теперь уже не собираюсь. Не скрою, подобная мысль меня посещала, — признался Джек с обезоруживающей искренностью. — Но я ошибся. Я по-прежнему хочу тебя.

— Как маленький мальчик, который вдруг обнаружил, что пропала его любимая игрушка? Ты меня хочешь? Что такое желание? Обладание. Власть. — Элла улыбнулась и исполнила замысловатый пируэт, который мог бы сделать честь и профессиональной балерине. — Смотри хорошенько, Джек, как я уже говорила, я настоящее сокровище.

— Возможно, но только не сейчас, — возразил Джек с убийственной честностью. — Хочешь услышать правду?

— В таком случае что же ты делаешь рядом со мной?

— Потому что я люблю тебя.

— И любовь поборола все остальные чувства? Как романтично! — Элла дерзко встряхнула головой и скривила губы в презрительной усмешке. — Подумать только, я и не знала, что ты романтик.

— Неужели? Что ж, в этом мы с тобой сходимся, — признал Джек с оттенком горечи. — Ты не знаешь меня, а я не знаю тебя.

— И пусть так все и остается.

Элла осушила стакан, сунула бутылку под мышку и направилась к открытой двери. Уже в дверях она оглянулась через плечо и пропела:

— Спокойной ночи, Джек. Приятных сновидений.

— Вряд ли это получится. Но мой сон по крайней мере будет трезвым.

— В каком смысле?

— В самом прямом. В отличие от тебя я сохранил способность рассуждать здраво. Более того, миссис Элла Кигэн, если мне не удастся заснуть, я буду строить планы.

— Какие планы? В какой цвет выкрасить стены детской, в голубой или розовый? А как насчет золотисто-желтого? Мило, со вкусом и вполне нейтрально.

— Я буду думать не об этом, — мягко поправил Джек. — О раздельном проживании, о разводе, об опеке над ребенком. Над моим ребенком, Элла.

— Ребенок мой!

— Возможно, если ты сумеешь зайти так далеко.

— Ах да, конечно если. Если мы сможем его зачать. Если я буду так глупа, чтобы снова пустить тебя в свою жизнь и свою постель. Но не забывай, Джек, — протянула она сладчайшим голосом, — ты не единственный конь в конюшне. Будь спокоен, если — и когда — мне понадобится племенной жеребец, я его найду.

— Еще бы, могу себе представить, ведь ты такое сокровище!

Язвительный тон Джека заставил ее развернуться и посмотреть ему в лицо.

— Что, спрашивается, означает твоя ирония?

Джек поднял голову, и его глаза медленно прошлись по всему ее телу оценивающим взглядом. Но Джек видел перед собой не опустившуюся женщину, но девушку, на которой когда-то женился и которая одним своим появлением в дверях заставляла всех мужчин в комнате как по команде поворачивать головы в ее сторону. Закончив осмотр, Джек посмотрел Элле в глаза и улыбнулся.

— А ты подумай, подключи свое воображение, — предложил он. — А еще лучше внимательно посмотри на себя в зеркало?

Действуя под влиянием только что пришедшей ему в голову мысли, Джек быстро подошел к Элле и, прежде чем она успела разгадать его намерения, схватил за руку и потащил через коридор к открытой двери в ванную.

— Отпусти меня! — Элла попыталась вырваться.

— Только когда я сам этого захочу.

Джек решительно забрал у нее бутылку с остатками бренди, развернул ее и поставил лицом к большому, позволяющему видеть себя в полный рост зеркалу. Сам же встал за спиной, крепко держа Эллу за плечи и не давая отвернуться.

— Посмотри, дорогая, — холодно предложил он. — Посмотри внимательно и скажи мне, что ты видишь.

— Нет!

Взгляд Эллы метнулся в сторону.

— Нет? Отчего же, Элла? Почему бы тебе не взглянуть правде в глаза? Правде. В конце концов, ты же настоящее сокровище, мечта любого мужчины.

— Не надо…

— Что не надо? Не говорить правду? Ты не хочешь, чтобы я был честным и откровенным? Тебе это не нравится, Элла? — яростно допытывался Джек. В исступлении он основательно тряхнул ее. — Боишься, что будет больно?

Элла не только не смотрела на свое отражение, она вообще отвернулась от зеркала, тогда Джек схватил ее за подбородок и насильно заставил поднять голову.

— Смотри же!

Но Элла закрыла глаза, не желая видеть ни своего отражения, ни Джека, никого.

Джек склонился над ней так близко, что она почувствовала на щеке тепло его дыхания.

— Открой глаза, Элла, — настаивал он. — Посмотри на меня, а потом на себя. Взгляни на себя и скажи, что ты видишь.

— Нет!

— А я говорю, да! Ну хорошо, если не сейчас, то через час, через два, через день. Послушай, Элла, когда-нибудь тебе все-таки придется взглянуть в лицо правде, раз и навсегда.

И Элла подчинилась. Она открыла глаза и в первый момент поморщилась, прочтя в глазах Джека ярость, смешанную с отвращением. Затем посмотрела в зеркало и увидела себя глазами Джека. Правда оказалась горькой.

— Ну?

Элла опустила глаза. Казалось, бойцовский дух совершенно ее покинул, тело как-то обмякло. И глядя на нее, Джек поймал себя на мысли, что совершенно не представляет, что творится в ее голове.

— Настоящее сокровище, — глухо проговорила она. — Мечта любого мужчины.

— Только одного мужчины, Элла, вот этого. Для меня ты самая прекрасная женщина в мире. Я хочу тебя, Элла.

— В таком случае ты просто дурак, Джек, — вот тебе твоя хваленая правда. Да, я посмотрела внимательно, теперь твоя очередь. Посмотри на меня, я же развалина.