Кто-то внутри 2 (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич. Страница 28

— Ты себе не представляешь, чего мне стоило пробить у командования хотя бы этот разговор, — сказал он. — Разумеется, большинство в нашей организации за то, чтобы тебя ликвидировать.

— А меньшинство?

— Меньшинство за то, чтобы просто забыть о твоем существовании, потому что сомневается в целесообразности боевой операции. То есть, они уверены, что могут тебя уложить, но понимают, что за это придется заплатить очень высокой ценой.

— Значит, твой голос…

— Это голос статистической погрешности, который почему-то был услышан, — сказал он. — Большую роль сыграло то, что ты не перебил там всех, хотя мог. И отпустил научного руководителя, пусть и всадив в него лошадиную дозу снотворного.

Значит, они его нашли и с ним все в порядке. Непонятно только, зачем он им теперь нужен, если я уничтожил все оборудование. Или не все?

— Иными словами, вы в отчаянии, — сказал я.

— Не то, чтобы в отчаянии, но довольно близки к этому, — согласился он. — Нам не одолеть их на поле боя.

— Никому не одолеть, — согласился я.

— А для элегантного научного решения нам не хватает понимания, как работает энергия ци, — сказал он. — И если бы у нас в рядах был хотя бы один человек, способный обуздать эту энергию, это был нам здорово помогло.

— Да, жаль, что у вас нет такого человека, — сказал я.

— Ты можешь отвязаться от Ван Хенга? — спросил он.

— Нет.

— Почему?

— Для этого мне придется его убить, — сказал я. — А я не могу. Вы не пробовали завербовать кого-нибудь из рядовых цинтов?

— Пробовали, на ранних этапах, — сказал он. — Но очень быстро выяснилось, что нам нечего им предложить. Они, как правило, даже не слушали, сразу начинали драться. После того, как мы потеряли на этом несколько человек, попытки были прекращены.

— И тем не менее, Нурлан послал меня к черту, — сказал я.

Никто не знает, как бы сложилась моя судьба, если бы он этого не сделал. Возможно, вдвоем мы бы вообще из той канализации не выбрались. Или все равно встретили бы Ван Хенга и ничего бы не изменилось, только бы Нурлан был мертв. А может быть, сейчас бы мы вместе разрабатывали план по сокрушению империи цинтов.

Впрочем, нет никакого смысла сожалеть о том, что невозможно изменить.

— Для Нурлана главное — безопасность, — сказал повстанец. — За тобой шла серьезная охота, он решил перестраховаться.

— И посмотри, к чему это нас привело, — сказал я.

— Я правильно понимаю, что в этой организации ты пешка и особых карьерных перспектив у тебя нет?

— Разумеется. Я же не цинт и, тем более, не Ван.

— Если мы уберем Хенга, ты поможешь нам?

Этот вопрос чуть не заставил меня рассмеяться, и я залил зарождающийся хохот глотком коньяка.

— Если вы можете убрать Хенга, вам не нужна будет моя помощь, — сказал я.

— Да, возможно, — сказал он. — Но все-таки?

— Если это маловероятное событие все-таки случится, вам все равно надо будет подумать над тем, что мне предложить, — сказал я.

— Ты имеешь в виду…?

— Перспективу, — сказал я. — План победы, пусть даже иллюзорный. Тот проект, который я сорвал…

— Был не самым многообещающим нашим начинанием, — сказал он.

Возможно, это и правда. А может быть, он сказал так, чтобы дезинформировать Хенга. В этом мире все лгали и пытались использовать друг друга. Впрочем, наверное, как и в любом другом. Такова уж человеческая природа, особенно когда речь идет о войне.

Война нигде не меняется.

В кармане у него зажужжало, и он вытащил телефон. Разблокировал экран и удивленно задрал брови.

— Посмотри, — сказал он, протягивая свой аппарат мне.

На экране был открыт сервис коротких видеороликов «Вкадре», куда может залить видео любой желающий. В основном им пользуются подростки для того, чтобы поделиться чем-то, что им, подросткам, кажется смешным, и встретить там что-то поистине интересное довольно сложно. Поэтому на свой телефон я это приложение даже не устанавливал.

Ролик, который продемонстрировал мне повстанец, длился всего около десяти секунд. На нем был виден движущийся по улице автомобиль, и человек, сделавший шаг с тротуара и оказавшийся на проезжей части рядом с этой машиной. Сначала мне даже показалось, что он шагнул прямо под колеса, и я даже успел удивиться, с чего бы моему безымянному собеседнику показывать мне чей-то чужой акт суицида.

Но машина прошла в метре от него, и когда ее передний бампер поравнялся с человеком, в его руке оказалась золотистая катана демонов. Только она была гораздо длиннее, чем мне запомнилась.

Наверное, у этого меча существовало какое-то специальное название, только я его позабыл.

Одати, услужливо подсказала память. Около двух метров длиной, включая рукоять. И для европейца внушительно, а для японца так вообще гигантский размер.

Хотя, Лже-Игорь, а это явно был он, хоть и переодевшийся, поэтому я не сразу его узнал, ростом значительно превосходил среднего японца.

Одати вскрыл внедорожник, как консервную банку. Удар, использовавший скорость самой машины, сорвал с нее крышу и обезглавил всех ее пассажиров.

А нет, не всех.

Человек, сидевший на заднем сиденье за водителем, успел пригнуться. Не знаю, насколько ему это помогло, потому что в следующий мог потерявший управление автомобиль врезался в фонарный столб, и на этом ролик оборвался.

Заголовок у видео был кликбейтный: «Как это понять? Симбы убивают людей на улицах?», и счетчик, отмечавший количество просмотров, рос на глазах.

— Залито на сервис четыре минуты назад, — сказал повстанец. — Снято, полагаю, немногим раньше. Еще через десять минут цинты его заметят и сотрут, но за это время его успеют скопировать сотни раз. Похоже, нашему ай-ти отделу предстоит очень веселый вечер, они будут пихать этот ролик везде, где только смогут, чтобы его увидело как можно больше людей.

Мне даже не надо было спрашивать, зачем им это нужно. Ради пропаганды.

Информационная война идет рука об руку с войной настоящей. Не можешь победить на поле боя — нарисуй красивую картинку, кто-нибудь тебе да поверит.

С другой стороны, информационная война с империей бесперспективна. Создать из цинтов образ врага большого труда не составит, любой нормальный человек и так их иначе не воспринимает. А дальше-то что?

Взбудоражить народ можно даже в нынешней ситуации. Вывести его на улицы — задача сложная, но тоже не невыполнимая. Но без средств поражения все на этом и закончится, и улицы будут завалены трупами, по канавам вместо воды будет течь кровь, а империя цинтов останется стоять незыблемой глыбой. К тому же, ролик вызывал вопросы, потому что главным действующий лицом в нем был не цинт, и это было видно. По крайней мере в этом, неотредактированном варианте.

Конечно, до сих пор считалось, что пользоваться энергетическим оружием могут только цинты, так что, возможно, никто на его лицо смотреть и не будет…

— А вот и продолжение подъехало, — сказал повстанец.

Следующий ролик назывался «Какого хрена тут происходит? Симб русский?» и расставлял все на свои места. В нем фигурировали двое — Лже-Игорь и выбравшийся из машины человек. Теперь уже было хорошо видно, что он цинт. Он выглядел немного помятым, но на его боеспособности это не сказалось — его тело было частично прикрыто золотистой броней, защищая самые уязвимые места, а в руках был кривой меч, по форме напоминавший серп.

Одати Лже-Игоря уменьшился в размерах, усохнув почти вдвое. То ли самурай не мог долгое время поддерживать такой размер своего оружия, то ли просто не видел в этом необходимости.

Они сошлись, обменялись яростными ударами, и мне показалось, что Лже-Игорь зацепил цинта. Но финал схватки остался за кадром. Оставалось только надеяться, что с оператором ничего не случилось и он сумеет снять третью серию.

— Узнаешь улицу? — спросил я.

— Слишком мало подробностей в кадре, — сказал повстанец. — А что?

— Нет, ничего. Я просто так спросил.

Где бы ни находилась та улица, я понимал, что мы туда не успеем. Скорее всего, там уже все закончилось, и если Лже-Игорю удалось остаться в живых, он может двигаться в каком угодно направлении. Это огромный многомиллионный город, в котором он выглядит своим, даже если таковым себя не чувствует. Примени он минимальную военную хитрость, и цинты будут охотиться за ним днями.