Хозяйка дома у озера (СИ) - Лаврентьева Оксана. Страница 28
Кроме того, мне вспоминаются почему-то рукава палача, отороченные золотым шнуром, которые он в прошлый раз предпочел от меня скрыть. Поэтому я вновь возвращаюсь в зал и останавливаю одного из слуг:
— Дружок, видел ли ты среди гостей кортеса в маске палача?
— Нет, достопочтимая кортесса. Его Величеству вряд ли такое понравилось бы.
Я это и без него знала, но проверить все же стоило.
Отвечающий за верхнюю одежду слуга набросил мне на плечи мой плащ, и я с огромным облегчением поспешила к парадной лестнице. Выскользнула из дворца подобно Золушке, почти незаметно. И кажется, я первая, кто пожелал покинуть дворец задолго до окончания всех торжеств по случаю королевской помолвки.
Вконец испортившаяся погода встретила меня промозглым осенним ветром. Отчего я накинула капюшон, спрятала розу за пазуху и поспешила сесть в первую попавшуюся мне королевскую карету…
В лучах полной луны собственный дом казался мне каким-то зловещим. Я со страхом шла по дорожке к парадному входу и старалась не смотреть по сторонам. И уже в который раз жалела о том, что несмотря на уговоры мужа, отказалась от постоянной прислуги. Правда, дважды в неделю ко мне приезжала помощница, которая занималась стиркой и уборкой. А вот на кухню я никого не пускала, предпочитала готовить самой, к огромному удивлению Таддеуса.
Не успеваю я переступить порог своего дома, как меня пронзает обжигающая изнутри боль. Странная, необъяснимая… будто кто с силой сжимает мое несчастное сердце…
Бог мой, как же больно! Но моему малышу, наверное, еще больнее!!
Меня тут же накрывает неописуемый ужас, и я проваливаюсь в непроглядную тьму…
Глава 28
Очнулась я на своей кровати. Посмотрела в окно и невольно зажмурилась от яркого дневного света…
Бог мой, сколько сейчас времени, и как долго я здесь?!
Я сажусь в постели. Делаю это не без труда, потому что малейшее движение причиняет мне острую боль.
Будто кто раздирает мне внутренности раскаленным клинком! Да что это такое?!
О себе я не думала, меня волновал лишь мой комочек, которому сейчас наверняка было также больно, как и мне.
Превозмогая боль, я встаю с кровати и выхожу из комнаты. На всякий случай прижимаю руки к животу. Делаю это интуитивно, словно защищая своего ребенка. И вот что странно, едва мои ладони ложатся на едва ощутимую под платьем округлость, как на меня накатывает странное ощущение.
Пустота. Я его не чувствую! Будто моего малыша там нет!!
Душа разрывается от страшных предчувствий, поэтому я тороплюсь дойти до гостиной, из которой доносятся чьи-то голоса…
— Зачем ты вызвал ведьму из Ордена? Разве не ты мне говорил, что больше не будешь иметь с ними дела? — раздается за дверью голос кормилицы моего мужа. Хотя она, как я помню, отвергла мое приглашение приехать к нам в гости.
— Няня, у меня не было другого выхода! В прошлый раз, когда чародейка приезжала сюда из-за браслета Даниэлы, она почувствовала в доме сильную магию…
Из-за двери раздаются характерные шаги моего мужа. Он ходит по комнате взад-вперед, сильно нервничая.
— Но Тедди, нельзя же вот так сразу, не разобравшись что к чему, применять сильную магию!
— Я сильно испугался, понимаешь? За неё испугался! Да, за домом постоянно следили мои люди. Но они были там, а она здесь! Поэтому я сразу подумал на баггейна. Ты же знаешь, эти твари могут принимать человеческий облик, а к нам постоянно приходил молочник…
— А еще я знаю, что они делают это просто отвратительно. Поэтому настоящего человека легко отличить от баггейна, ведь даже в человеческом обличии у них остаются вытянутые как у осла уши и копыта, которые не так-то легко скрыть.
— Тогда я не смотрел ему на ноги! Повода не было, ведь он был приветлив и всегда исправно приносил Даниэле свежее молоко и творог.
— Потому что это был никакой не баггейн, а обычный молочник!
— Наверное. Но когда ведьма сказала мне о магии в доме, я сразу же вспомнил о том, что тот молочник постоянно ходил в шапке… вот и сорвался. Сразу же вызвал ту ведьму и приказал ей поставить на дом надежную магическую защиту. И тысячу раз пожалел, что не сделал этого раньше! Как представил, что эта тварь находилась под одной крышей с Даниэлой…
Из гостиной доносится глухой удар. Похоже, мой палач только что со злости ударил кулаком по столу. И это очень странно, при мне он никогда не терял самообладания.
— Тедди, успокойся! Я не могу смотреть на то, как из-за этой девчонки ты рвешь себе сердце!
— Няня, я только не понимаю одного, почему это колдовство так подействовало на Даниэлу?! В ней же нет ни капли магии! К тому же, любая ведьма может противостоять такой силе, лишь баггейны и другая нечисть неспособны на это.
— Верно, ведьма сможет отразить такую силу, чего нельзя сказать о крохотном отпрыске колдуна, который находился тогда в утробе матери…
— Еще неизвестно, кем бы он родился, ведь его мать не чародейка! Но мне было плевать на это! Я любил бы его как своего!
У меня сразу темнеет в глазах. Я даже опираюсь рукой на стену, чтобы сохранить равновесие.
Господи, почему палач говорит о моем малыше так, будто его уже нет?!
У меня только одно желание — войти в гостиную и узнать от них всю правду, какой бы горькой она не была. Но я не могу этого сделать, ноги меня не слушаются! А беззвучные рыдания настолько перехватывают мне горло, что я не могу дышать.
— Даже не сомневаюсь в этом. Но сначала твоя тюрьма, потом этот ужасный дом… тебе не надоел весь этот балаган? Возвращайся домой, мой мальчик, это зашло слишком далеко!
— Но ты же знаешь, я не могу этого сделать! Особенно сейчас, после случившегося… — Опять слышатся шаги, мое Чудовище будто мечется по комнате. Но от страшной догадки я почти уже ничего не слышу, его слова едва до меня долетают сквозь пелену отчаяния и боли.
— Тедди, главное, что ты остался самим собой. И тебя все любят, несмотря ни на что.
— Все, кроме неё!
— Мальчик мой, смирись.
— Не могу. — Голоса почти уже не слышны, а я еле-еле стою на ногах. Шатаюсь как пьяная и ничего не могу с этим поделать. Но едва я делаю шаг к двери, как меня останавливает напряженный голос Таддеуса: — Няня, я люблю её, и всегда любил только её, со всеми недостатками. Избалованную, капризную, взбалмошную… любую. А в последнее время она так изменилась в лучшую сторону, что у меня наконец-то появилась надежда… Даниэла должна принять меня таким. И я сделаю все, чтобы она меня полюбила, иначе этого ужасного проклятия не снять.
Я медленно сползла по стене, и из моей груди вырвался протяжный крик. После чего меня вновь окутал мрак и безнадежность…
— Позовите Таддеуса! Я хочу поговорить со своим мужем, — прошу я Гейру, едва прихожу в себя.
Каким-то чудом я вновь оказываюсь в своей спальне.
Но никакого чуда в этом нет, меня принес сюда палач. Но я даже не хочу об этом думать. Мне невыносимо об этом думать! Ведь именно он стал причиной того, что со мной случилось. Точнее, с моим несчастным ребенком.
— Его ведь уже нет? — тихо выдыхаю я, глядя на пожилую женщину. — Я о моем бедном малыше…
— Да, и мне тебя очень жаль, Даниэла. Я сама когда-то проходила через это. Правда, мне было намного больнее, чем тебе, ведь мой ребенок умирал на моих руках…
Конечно, я была ей благодарна за утешения. Но они мне совершенно не помогали, я хотела слышать Таддеуса, главного виновника случившегося.
— Где мой муж?!
— Он вышел, чтобы отдать распоряжения слуге. Я уговорила Тедди послать за доктором, хотя он тебе совсем не нужен. Просто мне захотелось остаться с тобой наедине.
— Зачем?
— Чтобы ты не набросилась на моего мальчика с обвинениями. Ему и так от тебя досталось!
— Тогда бы не женился на мне!
Взгляд Гейры становятся холодным.
— Послушай, Даниэла, у нас очень мало времени… Мой мальчик не виноват в том, что ты потеряла ребенка.
— А как же та защитная магия, которую поставила на наш дом какая-то ведьма по его приказу?!