Злобный король (ЛП) - Кейн Мила. Страница 9

— Ты все такой же неадекватный, как и тогда, когда мы встретились, — обвинила она.

Я рассмеялся.

— Ты так говоришь только потому, что в последнее время мы мало времени проводили вместе. Я намного, намного хуже, — пообещал я ей. — Держись. Сейчас будет больно. — Я поднес нож к ее коже. — Один… два…

Я сделал неглубокий надрез на счет «два», прежде чем она успела нагнать на себя еще больше страха.

Она злобно выругалась, когда я вынул маячок и разгладил крошечный лоскут кожи.

— Ты сделала это намного сложнее, чем нужно было, — заметил я, положив руку на ее задницу. Я не мог перестать прикасаться к ней. Я хотел поглотить эту женщину — всегда хотел — но время было не на моей стороне. Мы должны были двигаться.

— Пошел ты, — пробормотала София, словно это была мантра, отгоняющая зло.

Однако против меня она не действовала.

— Может быть, позже, lastochka, если у нас будет время⁴. Но не волнуйся. Я не скажу дорогому папочке, что тебе нравится быть связанной и отшлепанной.

— Я тебя ненавижу, — огрызнулась она.

— Тогда быть тобой — отстой, потому что ты застряла со мной. Вставай. Мы уходим.

Я потерял счет тому, сколько мы прошли в тот день. За пределами Трентона леса не были особенно густыми. Комплекс Де Санктисов находился в мертвой зоне, вокруг него располагались лишь небольшие городки. Трентон, расположенный к западу, был самым густонаселенным районом. Несмотря на это, мы держались вдали от цивилизации, скрываясь в густой зелени. В лесу я всегда чувствовал себя как дома, в отличие от города.

Наступила ночь, пока я тащил Софию через лес за собой. Теперь ее руки были связаны впереди, а чтобы она не закричала, если ей покажется, что в лесу ходят другие люди, я вставил ей в рот еще один кляп из мягкого хлопка, оторванного от моей футболки.

Весь последний час она была тихой.

Когда стало слишком темно, чтобы идти дальше, я повел ее вниз, в затененный переход под мостом. Дорога наверху была больше, чем те, к которым мы приближались до сих пор. София оживилась, когда увидела проезжающие высоко над нами машины. Затем заметила мою ухмылку и нахмурилась.

— Говорят, надежда умирает последней, — поддразнил я, сталкивая ее за собой вниз с небольшого холма в канаву. Воняло сточной водой и мочой.

— Здесь мы будем спать. Уверен, что это не совсем соответствует твоим стандартам, но так мы сможем укрыться от ветра.

Я потянул за края ее кляпа.

— Закричишь или пожалуешься, и я верну его на место, — строго сказал я ей, прежде чем стянуть кляп.

— Ты долбаный псих, — выплюнула она в гневе, тут же проигнорировав мое предупреждение.

Я хмыкнул и поднес большой палец к ее рту, проводя им по пухлым губам и возвращая кровь обратно.

— Не могу сказать, что я тебя не предупреждал.

Я поднял руку с кляпом.

— Нет, остановись, не надевай его. Я буду молчать, — взмолилась она. Возможно, мысль о том, чтобы просидеть всю ночь с набитым сухой тканью ртом, была слишком невыносима.

Я поднял бровь, глядя на нее.

— Правда? Ты будешь вести себя хорошо?

Она кивнула.

Я потянул за веревку, которой привязал ее к себе.

— Скажи это и заставь меня поверить.

— Я буду вести себя хорошо, — процедила она сквозь зубы.

— Ты будешь хорошей девочкой для меня.

Я терпеливо ждал.

— Ты будешь хорошей девочкой для меня, — повторила она слово в слово.

Я усмехнулся.

— Попробуй еще раз, и на этот раз постарайся, потому что я не вижу причин, по которым это не должно вернуться обратно в твой маленький умный ротик.

— Я буду хорошей девочкой для тебя, — пробормотала она.

— Назови мое имя. Скажи, что будешь хорошей девочкой для меня, и произнеси мое имя. Мне нравится, как оно звучит в твоих устах, — подсказал я ей. Теперь я просто играл с ней и наслаждался каждой минутой.

Выдохнув, она встретила мой взгляд.

— Я буду хорошей девочкой для тебя, Николай. Пожалуйста, не надо.

Желание ударило меня в пах.

— Очень мило, lastochka. Потрясающе.

Я поднес руку к ее свисающим волосам и заправил прядь за ухо. Лунный свет отразился от чего-то стеклянного вдалеке, спрятанного между деревьями, в добрых пятидесяти метрах от дороги.

Небольшая хижина. Мне всегда везло, как дьяволу.

— Пошли, королева бала. Давай посмотрим, сможем ли мы найти тебе более уединенное место для сна.

Я постучал в дверь, и мы стали ждать. Внизу по дороге проехало несколько машин, слишком далеко, чтобы разглядеть меня и мою пленницу, стоящих на возвышении справа от дороги. После минутного молчания я взял в руки нож и вскрыл замок.

София с тоской смотрела на дорогу внизу. Когда дверь приоткрылась, она нахмурилась.

— Здесь было открыто?

— Конечно, нет. — Я вошел в хижину и поискал выключатель света. — Я обладаю магическим прикосновением. Не волнуйся, я покажу тебе позже.

София издала восхитительное фырканье, которое, вероятно, думала, что я не расслышу. Я втащил ее внутрь. Это место было похоже на станцию рейнджеров или охотничий домик. Здесь было грязно, неухоженно и пахло смертью. Но это было лучше, чем под мостом. В комнате стояла маленькая походная печка, стол на одного и продавленная односпальная кровать в углу. У стены, под заколоченным окном кто-то оставил решетку для огня.

Я осмотрелся, оценивая ситуацию, после чего кивнул.

— Сойдет. И не говори, что я никогда не водил тебя в приличные места.

Все здесь было запущено — от паутины в углу до толстого слоя пыли на столе.

— Почему бы тебе немного не смахнуть пыль с этого места?

— Я не твоя горничная, — отрезала София.

— Хорошо, Ваше Высочество, тогда почему бы Вам не присесть?

Не оставляя ей выбора, я опустил ее на единственный стул за столом, привязав веревку к ножке стола.

— Я также не собака, — пробормотала она.

Я подошел к шкафам над крошечной импровизированной кухней и открыл их, проверяя, что внутри.

— Я в курсе, поверь мне. Я прекрасно знаю, кто ты, — сообщил ей, опираясь бедром о стойку.

— И кто же?

— Заноза в моей заднице. Природа зовет?

Она смерила меня убийственным взглядом.

Посмеиваясь над ее реакцией, я направился к камину. Решетка была чистой, а рядом лежала охапка сухих дров, старые газеты и даже коробок спичек. Мысль о пылающем теплом камине после импровизированного купания в реке казалась слишком восхитительной, чтобы ее игнорировать. Я начал разжигать огонь. София наблюдала за мной из-за стола.

— Ты голодна?

— А тебя это волнует?

— Я бы не спрашивал, если бы не волновало.

— Я в порядке. Все равно здесь нет еды.

— Вообще-то в шкафу есть непросроченные банки фасоли и немного сардин.

Я думал, что моя маленькая пленница сморщит нос от такой простой еды, но она лишь пожала плечами.

— Отлично.

Раздув огонь, я подвел ее поближе, усадил в единственное удобное кресло перед камином и привязал веревку к тяжелому деревянному столу рядом с ним.

После чего направился на кухню. Было что-то успокаивающее в этой скромной хижине, с заманчиво горящим камином и простой едой, которую я раскладывал. Я не был человеком, привыкшим к роскоши. Меня всегда учили, что она делает тебя слабым. Но сегодня, уставший как черт, рядом с женщиной, которую я так и не смог забыть, я впервые за долгое время чувствовал удовлетворение. Помогало и то, что я снова и снова прокручивал в голове образ смерти отца. Я пожалел, что не снял это на камеру.

— Вот, — буркнул я, протягивая Софии ее тарелку.

Ее руки были связаны на коленях, так что ей не составило труда взять ложку, чтобы поковыряться в бобах. Они были холодными и довольно неаппетитными, но София ела без жалоб.

Я опустился на пол рядом с огнем, повернувшись так, чтобы видеть ее. Я не настолько доверял ей с ложкой, чтобы переключить свое внимание с неё. Кроме того, я хотел смотреть на Софию. В свете камина от нее захватывало дух. Во всем мире не было такой красивой женщины, как София Де Санктис. Она была из тех женщин, с которых мужчины рисуют портреты и ради которых идут на войну.