Канарейка (СИ) - "Vi_Stormborn". Страница 2

Саша положительно, но как-то саркастично качает головой, поджав губы, и облокачивается спиной к столешнице, скрещивая на груди руки. Арсений бросает на него быстрый взгляд. На Саше белая футболка Антона с Микки Маусом, которую он ему подарил. Вот же сука, своих вещей нет что ли?

— А что любишь ты?

Петров чуть вскидывает брови, склоняя голову вправо и ожидая от него ответа. Арсений какое-то время молчит, рассчитывая проигнорировать сказанное, а после все же сдается под пристальным взглядом ненавистного парня.

— Апельсиновый сок.

Арсений снова утыкается в свое дело и варку кофе, всем видом показывая, что на разговор не настроен, а после вообще ретируется к холодильнику, чтобы взять яйца для будущего полноценного завтрака.

Когда он возвращается к столешнице, Саши возле нее уже нет. Попов оглядывается по сторонам и в гостиной его тоже не видит. В какой-то момент слышится хлопок входной двери. Арс фыркает, не придавая этому значения, и продолжает готовить завтрак.

— М-м-м, — тянет Антон, потягиваясь на ходу, и от души зевает, заходя на кухню. — Пахнет вкусно, — Арсений ловит мимолетный утренний поцелуй губами и улыбается.

— Разумеется, — парирует он. — Я же готовлю.

Антон сразу мчит к любимой турке, из которой каждое утро почти два года их с Арсом отношений доносится аромат свежего сваренного черного кофе. У парня от предвкушения почти слюну вышибает.

— Петров куда делся? — спрашивает Антон, отпивая большой глоток энергии.

— Ушел куда-то полчаса назад, ничего не сказал.

Шастун чуть хмыкает.

— Ну ладно, — жмет он плечами. — Он в любом случае сказал, что ему нужно только где-то ночевать, а не день проводить.

Арсений ставит перед ним тарелку с яичницей и сосисками. Арс очень сильно любит рисовую кашу, но от нее пришлось отказаться, потому что у Антона на крупы аллергия, поэтому завтрак у них в большинстве своем именно такой.

— Значит, мы сейчас одни, да? — играет бровями Шастун, отпивая еще глоток из чашки.

— Совсем одни, — поддерживает игривый настрой Арсений.

— У меня до работы еще полтора часа.

Пустые тарелки от завтрака укатываются со звоном приборов на дальнюю часть стола, и Антон усаживает на него Арса, устраиваясь между его разведенными в стороны ногами, впиваясь горячим поцелуем в губы и цепляясь пальцами за бедра.

Утренний секс после всего этого говна с незваным гостем для Арсения сейчас — то, что доктор прописал.

Они справляются за час, завершают утренний сексуальный марафон где-то на подоконнике в гостиной, и Антон снова ругает Арсения за несдержанность и засосы на шее. Попов жмет плечами. Он не виноват, что у него там такая нежная, сука, кожа.

Шастун успевает переодеться, что-то непонятное сделать на голове и наведаться в ванную, после чего целует на прощание Арса и сваливает на съемки очередной передачи, на которую снова опаздывает.

Попов трет рукой искусанную шею с метками Антона и понимает, что он ни разу за все время отношений не сказал ему о том, что ему самому засосы доставляют дискомфорт, особенно на фотосессиях.

Вспомнить хотя бы, как его заколебалась гримировать визажист для съемки тысячного поста в инстаграме. У него тогда после бессонной ночи с Антоном не только мешки под глазами пришлось яростно фотошопить, так еще и всю шею покрывать толстым слоем основы.

Арсений качает головой, направляясь в душ. Ерунда это все, глупости.

Он включает воду и забирается под душ, закрывая глаза и позволяя теплым струям бить по потному лицу, тяжелым векам и липкой, исцарапанной спине. Утренний душ — это еще один божий дар, не иначе.

Попов хмурится, когда слышит за пределами ванной какую-то возню.

— Антон? Это ты?

Арс прислушивается, поворачивая голову к двери, но ответа никакого не следует. Он решает, что ему показалось, и принимается намыливать все тело гелем, потому что ему тоже на работу надо, он ведь рекламное лицо очередной бесполезной вещице.

Попов чувствует прилив сил, когда выходит из душной ванной в прохладную квартиру и вдыхает полной грудью. На ходу он вытирает полотенцем влажные волосы, рассчитывая на то, что по времени хорошо укладывается и даже может успеть забежать в магазин.

Арсений вешает на шею полотенце, когда входит на кухню и останавливается, так и не добравшись до графина с водой. Перед глазами мужчины простирается та еще картина.

Вся столешница заляпана какими-то мокрыми пятнами, тут и там валяются половинки использованных апельсинов, а в центре стоит высокий стакан, до верху наполненный свежевыжатым апельсиновым соком.

Попов нервно вздыхает. Под стаканом виднеется какая-то записка. Арсений подходит ближе, чуть прищурив глаза. Размашистый крупный почерк принадлежит не Антону.

«Как долго ты делаешь только то, что любит он?»

========== 6 марта. Вечер. ==========

Антон лениво обнимает лежащего рядом Арсения, поглаживая его плечо пальцами и глядя в экран телевизора. Арсений не любит футбол, но всегда его смотрит вместе с ним, потому что телевизор один, а совместного времяпрепровождения не так уж и много, учитывая их график.

Так что Попов не сопротивляется, и канал МАТЧ снова проигрывается по кабельному с бесчисленным числом каналов.

— Всем привет! — заваливается в квартиру раскрасневшийся на мартовском морозе Петров с двумя большими пакетами в руках.

— Здорова, Канарейка, — чуть поднимает руку Антон и снова возвращается к просмотру матча.

Арсений чуть кивает, и даже этот мелкий жест Саша видит, кивая в ответ и не сводя с него внимательного заинтересованного взгляда. Арсений теснее жмется к Антону.

— Поднимайте жопы, у нас сегодня на ужин карбонара и салат. А они сами себя не приготовят, — тащит на кухню пакеты Саша.

— Блять, — скулит Антон. — А можно без меня, а? Я так заебался сегодня, честно, — жалуется он. — Арс тебе поможет.

Попов округляет глаза, мол, какого хуя, а Шастун тянется к нему и оставляет на кончике носа поцелуй, с довольной миной заваливаясь обратно на кровать и заваливая руки под голову. Арсений страдальчески вздыхает и идет-таки на кухню, огибая заваленную всяким барахлом стенку, представляющую из себя «стену».

— Займемся готовкой? — машет в воздухе двумя деревянными лопатками Петров, сверкая белозубой улыбкой.

Арсений скрещивает руки на груди.

— Просто, блять, скажи, что делать, я хочу вернуться к Антону.

Петров ухмыляется, протягивая ему пакет с продуктами.

— Хорошо, с тебя салат. Два блюда, два повара. По рукам? — протягивает он руку.

Свою сухую, теплую, девственную от колец руку. Арсений сглатывает, ничего не отвечая, и принимается разбирать пакеты у мойки, чтобы сразу помыть нужные ингредиенты. Петров провожает его взглядом, закусывая губу, но все-таки принимается за пасту.

Они готовят какое-то время молча, Саша возится с гарниром, мясом и специями, а Арсений как-то пытается разобраться с болгарским перцем. Всегда ненавидел его резать. Адская херня, а не овощ.

— Ты не так режешь, — замечает наконец Саша.

Попов кусает внутреннюю сторону щеки, прекращая орудовать ножом. После небольшой паузы, он выдыхает и принимается снова, стараясь игнорировать пристальный взгляд парня.

— Опять не так, — вторит он. — Давай я покажу.

И вместо того, чтобы перестать выебываться, взять эти ебаные овощи и нарезать их самому, он подходит к мужчине, просовывает руку на уровне талии Арса и кладет свою руку на его руку, сжимающую острый предмет.

По спине бегут мурашки, а в горле встает ком.

— Надо осторожнее, — шепот едва касается мочки уха. Петров даже шею вытянул, черт бы его побрал.

Половинка перца нарезается под умными руками ровными палочками. Арсений чувствует, как от волнения у него потеют ладони и сбивается дыхание.

— Гол! — орет Антон.

Арсений вздрагивает, дергая руками.

— Ясно, понял. Я сам, — чеканит Арс. — Спасибо, — сухо добавляет он.

После этого Попов от своего занятия вообще не отвлекается и не поднимает головы до тех пор, пока большая миска салата не стоит перед ним полностью готовая и заправленная. Он поднимает голову; позвонки позорно хрустят.