Когда тает лед - Грейс Ханна. Страница 12

Обри Брейди – ужасная женщина, и она крепко держит Фолкнера за яйца. Как только она узнала, почему разгромили наш каток, то начала давить на Скиннера, чтобы он подчинялся всем ее требованиям, так что теперь мы в ее руках.

Не могу ее винить, она действует в интересах своих подопечных, но меня достало каждый день проходить мимо Стейси, испытывая неловкость. Достало смотреть, как страстно она катается. И достало видеть, как она шутит со своим идиотом партнером.

Все это мне быстро надоело.

Она либо смотрит на меня так, будто хочет спалить заживо, либо не смотрит вообще. Эта девчонка умеет затаить обиду, но, похоже, Генри стал исключением.

На прошлой неделе он застал Анастасию одну в библиотеке. Он купил ей кофе, объяснил ситуацию с Рассом и рассыпался в извинениях. Сказал, что полностью понимает, почему она так расстроилась. Теперь он единственный, к кому она благосклонна.

– Почему ты всегда хочешь девчонок, которым не нравишься? – спросил меня Генри, когда она однажды прошла мимо нас, одарив его милой улыбкой. – Саммер, Китти, Анастасия… Почему?

– О господи, Генри! – Джей-Джей даже поперхнулся водой. – Не бей лежачего.

Генри вспыхивает от насмешки, а я обнимаю его за плечи и признаюсь:

– Не знаю, малыш. Найди мне хорошую девушку, которой я нравлюсь, и я попытаю удачи с ней.

– Он тебе не волшебник, Хокинс, – фыркнул Джей-Джей.

Робби уверяет, что мог бы добиться ее благосклонности, если бы захотел, а Джейден сказал, что все равно предпочитает быть загадочным плохим парнем. Что же до меня, то я мог бы поклониться ей в ноги и извиниться, но она непременно воспользовалась бы случаем, чтобы пнуть меня ногой по голове.

Припарковавшись у катка, говорю ребятам, что увидимся на месте, и бегу к двери. Анастасия как раз запихивает коньки в сумку. Услышав шум, поднимает глаза, но морщится при виде меня.

Очаровательно.

Я сажусь на скамейку рядом с ее сумкой и прочищаю горло.

– Анастасия?

Она надувает пухлые губки.

– Чего тебе?

– Окажи мне услугу.

– Нет.

– Ты еще даже не слышала.

– И не надо слышать. Ответ все равно «нет».

– А если это суперважно для наших лучших друзей?

Она вздыхает – я уже привык к ее вздохам – и упирает руки в бока.

– Ну ладно, выкладывай.

– В субботу Робби исполняется двадцать один, и я устраиваю ему вечеринку-сюрприз. Он хотел бы видеть на ней Лолу. Можешь ей передать? Разумеется, ты тоже приглашена.

– Хорошо.

Наверное, это успех.

– Спасибо. Тема – Лас-Вегас, так что из дресс-кода – черные галстуки. Бесплатные напитки, покерные столы и все такое. Надеюсь, вы придете, Робби будет рад.

– Хорошо.

Моя собеседница идет к открытой двери как раз в тот момент, когда ребята заходят. Она хлопает Генри по руке, бормочет «Привет», и у него вспыхивают щеки.

Как только она оказывается за пределами слышимости, Джей-Джей берет меня в захват за шею и, пока я вырываюсь, хихикает.

– Теряешь хватку, Хокинс. У этого малыша добычи больше, чем у тебя.

– Я не пытаюсь завязать с ней отношения, – быстро говорит Генри, нервно почесывая челюсть. – Просто, понимаете, стараюсь вести себя вежливо, чтобы она оттаяла. Все равно у нее уже есть парень.

– Он ее партнер на льду, а не парень. Она сама мне сказала, что парня у нее нет.

Генри качает головой.

– Не он, а Райан Ротвелл. На прошлой неделе я видел, как они обнимались.

– Обниматься не значит быть в отношениях, Генри. Иначе Крис и Мэтти состояли бы в отношениях со всем кампусом, – с усмешкой возражает Робби.

– Они целовались, и он схватил ее за задницу, – добавляет Генри.

Чудесно.

Мы уже готовы приступить к тренировке, а Аарон все еще торчит на льду. Терпеть не могу этого хама. Стейси тут совершенно ни при чем, я ненавижу его потому, что от него исходят самые отвратительные флюиды, какие только можно представить. Тем более после всей хрени, которую он на нас вывалил.

Я сказал, что Анастасия не имеет отношения к моей неприязни, но мне не нравится, как Аарон разговаривает с ней на льду. На вечеринке я не стал делать поспешных выводов, потому что он явно был пьян. Сейчас расписание составлено так, что их тренировки чаще всего проходят перед нашими или сразу после.

Когда мы приходим раньше или задерживаемся, я слышу, как он выговаривает ей самым покровительственным тоном, что она неуклюжая и рано или поздно ей это выйдет боком. Неприятно, но не мое дело. Она не из тех девушек, которые нуждаются в защите, и если бы я попытался, то только поднялся бы выше в ее черном списке.

Услышав, что мы приближаемся, Аарон наконец подъезжает к борту. Как только он замечает меня, на его лице возникает самодовольнейшая гримаса. Он еще рта не открыл, а уже испытывает мое терпение. Если бы я мог ему врезать! Но, вспомнив, что говорил Фолкнер насчет примерного поведения, я делаю глубокий вдох. Видите? Я могу вести себя по-взрослому.

– Она не собирается с тобой трахаться. Только время зря теряешь.

– Прошу прощения?

«Не бей его. Не бей его. Не бей его».

– Что слышал. – Аарон садится на скамейку и начинает расшнуровывать коньки, даже не глядя на мое шокированное лицо.

Ребята вытаскивают на лед шайбы, Робби разговаривает с Фолкнером, поэтому я не рискую проверять, правильно ли расслышал этого козла.

– Ты можешь решить, что она строит из себя недотрогу, но на самом деле нет. У нее ледяное сердце. Избавь себя от хлопот, иначе тебя ждет то же, что и Ротвелла.

Вот мудак.

– Ты знаешь, что ты придурок? – напрямик заявляю я.

Он бросает конек в сумку, берется за другой и смотрит на меня с ухмылкой.

– Правда глаза колет, приятель.

– Я тебе не приятель. – Сжимаю кулаки, изо всех сил пытаясь держать себя в руках. – А если ты еще раз так о ней скажешь, то будешь собирать свои зубы на этом катке.

Он приторно улыбается. Я так сильно сжимаю кулаки, что хрустят пальцы, но он держится настолько невозмутимо, что толкает меня в плечо, проходя мимо. У выхода Аарон поворачивается ко мне.

– Я буду получать удовольствие, наблюдая, как она превращает тебя в жалкого шута, чтобы потом бросить, как поступает со всеми. Счастливой тренировки.

Глава 7

Анастасия

«Сплочение коллектива».

Два слова. Девятнадцать букв. Два часа ада.

– У нас намечено мероприятие, чтобы сломать лед, – объявляет Брейди.

Энтузиазма в ее голосе столько же, сколько в моем настроении. Я знаю, что тренер не хочет никаких мероприятий, она сама жаловалась, пока мы шли сюда. У стоящего рядом с ней Фолкнера вид такой, словно ему хочется смыться.

Дэвид Скиннер, эта заноза в заднице, хочет улучшить отношения между двумя группами. Брейди рассказала, что Скиннер неудачно зашел в тот момент, когда Рухи, одна из младших фигуристок-одиночниц, выговаривала хоккеисту, что он помешал ей тренироваться. Скиннеру довелось услышать, насколько Рухи креативна в изобретении оскорблений на хоккейные темы.

И вот теперь мы сплачиваем коллектив.

Пустая трата времени, которое можно было провести с пользой. С таким же успехом я могу просто выбросить свой ежедневник, поскольку всем абсолютно наплевать на мой распорядок дня.

Фолкнер прочищает горло и смотрит на Брейди в поисках помощи. Он везде кажется не на своем месте, кроме как на катке, и я сочла бы это забавным, если бы не чувствовала себя такой несчастной в этом проклятом зале для награждений.

– Вы все наверняка слышали о блиц-свиданиях, – говорит Брейди. – Фигуристы, вы будете сидеть за столами. Хоккеисты, вы будете переходить от стола к столу каждые пять минут.

– Напоминаю: это не настоящие свидания, – ревет Фолкнер. Наконец-то он хоть что-то сказал. – Цель – узнать друг друга получше. Обсуждайте ваши желания, хобби, клички собак – что угодно, только вежливо. Хьюз, Хадсон, Картер и Джохал, к вам я обращаюсь персонально.