Земля Обетованная (СИ) - "Cyberdawn". Страница 43

— Да.

— Так вам в Хорафи лучше не заезжать, епископ, — подумав, выдал парень. — Не от неуважения, не подумайте. просто разор случится, а оно вам надо?

— Вообще — не очень, — прикинув все плюсы и минусы предполагаемого разора, ответил я. — Тогда и к лешему этот Хорафи…

— Так беды же есть, епископ Михайло Потапыч! И за них деньги платят!

— Щедрые какие, — фыркнул я. — Что, сам ко мне бедолаг звать будешь?

— Могу и я, всё одно до Быстрой не доберусь, а без коня — какой я хранитель стада?

— Такой же, как с конём. Только без коня.

— Ваша правда. Но до города всё одно надо.

— Тогда расскажи, раз проведёшь, что у вас тут творится, — решил я, на что пастух просто кивнул.

На своё стадо он забил, что вскоре сам (довольно многословно) и пояснил: для местных рогатых мясомолочных животин опасна только навь. Обычных животных, вне зависимости от хищности, они топчут до смерти или бодают толпой. А навь — всё же редкость, да и не справится Батт с ней, разве что ему ОЧЕНЬ повезёт. Так что даже в случае нападения нави, пастух драпал в город, к двум местным епископам (но не чета вам, уточнил Батт), которые к нави и выдвигались.

А проблемы у этого скотоводческого ранчо были, причём регулярные, но — несерьёзные. Я вот думал, что «караван раз в полгода» — это потому, что городские на местных забили. Оказалось не так, хотя любви к городу и его обитателям провожатый не проявлял. Судя по мату на минуту — скорее наоборот.

Но при этом, раз в год в Хорафи припирался мощный владетель, а то и не один, зачищал и решал накопившиеся проблемы — и всё. А вот причина отсутствия караванов почаще — прямое следствие скотоводческой ориентации. Караваны не ходили к ранчо, а вот корованы — ранчо покидали и пёрлись в город на своих копытах. А то, что я не видел и не слышал про хорафчан — так они и не задерживались в городе. Сдавали поголовье скота какому-то там приёмщику, загружались деньгами и бартером, ну и отправлялись обратно. И с окрестными поселениями (кроме Аргида, отношение к которому было чуть ли не хуже, чем к городским) шла торговля-обмен по той же схеме.

Так потихоньку добрались до подступов к ранчо. Загоны, сараи, амбары и прочая аграрщина присутствовала, а на лавочке некоего амбара я и уместился. Батт клятвенно пригрозил притащить страждущих и утопал в направлении села: явные деревянные коттеджи, да и немного их, относительно. Хотя численность Хорафи вполне могла быть равной текущей Агрида, кстати говоря.

И через четверть часа ко мне потянулись страждущие: или владельцы скотины, или супруги-партнёры владельцев. Некоторые не пешком, чем меня первое время развлекали: тут или Батту не поверили, или он не говорил — впрочем, в этом случае он вполне может огрести по своему говорящему имечку.

А дела были действительно мелкие, но и немало. То есть за изведение «щось тако навасто» местные платили десять-двадцать золотых, навь была довольно слабой (если вообще была). По зимандским меркам — ОЧЕНЬ щедро, но по местным выходило «в пределах нормы». Так что на ранчо я задержался на пару суток, переночевав в оккупированном амбаре с сеновалом. И заработал почти пару сотен золотых, гоняя среднюю и не особо опасную навь.

Общаться с народом я общался, но через парочку нанимателей понял средний психопортрет хорафчанина: пастух пастухом. Так что через пару суток покинул ранчо, не особо сожалея о том, что в самом поселении не побывал. И, что самое забавное, провёл три с лишним недели довольно спокойно, заработав почти тысячу золотых. Всякие аграрные или охотничьи поселения, в которых была мелкая, но сносно оплачиваемая работа. Ну и парочка каких-то оголтелых поселений — то ли религиозные, то ли антирелигиозные фанатики. В сортах этих придурков я не разбирался, но в одном послали меня нехорошими словами на подъезде к поселению, матеря и сообщая, что не будет мне поживы. Сплюнул на придурков с огоньком, послушал пейзанский мат и стоны и уехал — не надо, так не надо, а вот хамить не стоило.

А вот в следующем поселении фанатиков охренели настолько, что меня вынудили карать, жестоко и беспощадно. Еду я, значит, по тропинке-дороге, природами любуюсь, никого не трогаю, да и некого трогать, даже если бы захотелось — людей не видно, зверьё от аркубулюса разбегается. И тут пастораль и прочую хренотень окрестностей нарушает характерный такой посвист. А чтобы я точно не ошибся — звон попадания металла в аркубулюса, вдобавок к достигшему меня грохоту выстрелов. Логично предположил, что разбойники. Пару раз за этот месяц мне эти правонарушители встречались (явно не «городские», точнее, может, и городские, но не стража и не какое-то подобное государственное объединение), правда, начинали один раз с требования «отдавать добро», а второй раз совсем издали, в стиле «а ты чё такой дерзкий⁈» Ну, сами начали — сами себе злобные потерпевшие: добра гопникам нараздавал, дерзость и почтенство продемонстрировал. Люди, кстати, оказались хреновыми: ни денег, ни оружия приличного. Сволочи и нищеброды, не могли прилично развороваться, прежде чем решили стать лицами, обиженными адвокатом!

Но в данном случае меня явно решили убивать без предварительных реверансов, хорошо, что я двигал по просторам Гратиса в частичном обороте. Да и не попали, но могли, и без оборота могло быть плохо. Дооборачиваясь окинул округу зорким взглядом, запустил Диньку озирать окрестности. И в роще чуть ли не на горизонте обнаружились характерные дымки от местных карамультуков. До пороховых (даже бездымных, а как дымный горит в полевых условиях, я не в курсе) не дотягивали, но тем не менее, первые секунды после выстрела были вполне заметны.

Направил несколько духов в сторону агрессоров, пустил аркубулюса вскачь, пригнулся. Бегать от снайпера, тем более, от снайперов — дело глупое, а вот к нему смысл имеет. Бандюги закопошились, и тут я чуть не навернулся: поле оказалось ископано какими-то зловредными, прикрытыми травой ямищами. Кроты, курррвы, как я подумал сначала. А после допустил, что возможно, бандюги копали эти ямины в приступе трудоголизма, потому что семёрка однотипно одетых стрелков бодро рванула от меня на своей конине. И в ямы, подлецы, не попадали, следуя сложным маршрутом.

Атакующие духи не слишком помогли: владетели были довольно сильные, драпали от меня, даже постреливали в моё почтенство время от времени наскоку. Ну а я вынужденно снизил скорость железного медведя, чтобы не закувыркаться по земле. Поорал бандюгам, чтобы стояли, а то умрут усталыми, но придурки меня не послушали.

В общем, пусть и не сразу, но догоняю уродов потихоньку. Прикидываю уже, стрелять по конине или сразу по коневладельцам, как за очередной рощей показывается селение. И бандюги рвут к нему, уже по прямой, по полям. Конину свою форсировали то ли алхимией, то ли духами — чёрт знает.

Я — за ними, но тут из домов выстрелы. И ладно бы в бандюг — в меня! А Динька скидывает картинку, что характерная, с белыми (грязными, но изначально белыми) полосками одежда — на всех видимых и даже стреляющих жителях этого мухосранска.

Притормозил, рявкнул что вот эти убегающие — бандиты. В ответ получил несколько выстрелов и мат, ну и отъехал к роще. Призадумался и решил — надо бы всё-таки этих деятелей обидеть, а то непорядок.

«И не лень тебе, беспокойный шебуршень⁈» — буркнул Потап.

— Вообще — лень, — честно признал я, прикидывая, чем бы мне этих деятелей укузьмить. — Но тренироваться надо, сам ворчишь постоянно. Да и есть у меня задумка…

«Ну-ка», — заинтересовался топтыгин, хрюкнул и сообщил: — «Есть такой».

В общем, призвал я духа самого что ни на есть петуха. Призрачного, но с хвостом, гребнем, шпорами — всё как положено. Усилил его огнём до отчётливого красного сияния и подпустил в деревеньку. Они там все выходили одной шайкой, не только из-за одежды, но и по жизни, Динька наблюдала. Как и человеческие черепа на оградах домов — вряд ли местные канибальствовали (хотя чёрт знает), но перед друг другом противоправными деяниями и их последствиями явно похвалялись.