Наследник чародея. Школяр. Книга первая (СИ) - Рюмин Сергей. Страница 22

Я пожал плечами.

— Месяц, наверное. Там видно будет.

Мне стало скучновато. Разговор не клеился. Девчонка, видимо, хотела найти себе друга-воздыхателя-ухажера (нужное подчеркнуть) на период пребывания у бабушки с дедушкой. Первый вариант с местным, который Рыжий, не прокатил. И я поймал себя на мысли, что еще бы месяца три назад я бы заинтересовался знакомством с такой симпатичной девчонкой. Тем более, что она сама, что называется, клеится. А сейчас… Сейчас я, сам не знаю, почему, воспринял возможное знакомство, даже пусть в перспективе с близкими отношениями, с ней практически равнодушно.

— Ладно, — я встал. — Спокойной ночи.

— Уже уходишь? — кажется, мой демарш её, видимо, сильно разочаровал.

— А что, есть другие предложения, чем заняться? — я развернулся к ней и съёрничал. — Давай тогда целоваться?

— Вот еще! — Аня резко вскочила и шагнула к калитке. — Много о себе воображаешь!

Я засмеялся, довольный и удачной шуткой, и тем, что достаточно легко отделался от малолетней кокетки.

Через минуту я уже был дома. Калитка, естественно, оказалась не заперта. Тихо поднялся по высокому крыльцу, благо изба стояла на полуметровом краснокирпичном фундаменте. Прошел в терраску, разделся и упал в кровать, глубоко проваливаясь в мягкую пуховую перину. И сразу же наступила темнота.

* * *

Пробуждение было тяжким. Меня кто-то душил, не давая вдохнуть, сжимая грудь, одновременно затыкая рот и нос. Я попытался вскочить, сел в кровати (получилось не сразу: перина мягкая, чистый пух, будь она неладна, вроде как поднимаешься, а сам проваливаешься), стряхнув при этом со своей груди давешнего кота. Кот упал на пол, вскочил на ноги, превращаясь на глазах в небольшого человечка, росточком едва мне до колена. Человечек, весь такой мохнатый-волосатенький, в смешной черной жилетке, смешной шляпке с короткими полями и конусовидным колпаком, заверещал, попытался опять запрыгнуть на меня, пнул обеими ручонками в грудь. Только я уже более-менее проснулся и в ответ от души в ответку приложил его кулаком, попав ему в грудину. От моего удара человечек отлетел к стене, ударился спиной, рухнул на пол и, поскуливая, как щенок, стремительно скрылся в щели между шкафом и стеной.

Я вскочил, подбежал, заглянул за шкаф. Никого. Совсем никого. Но рука-то, сбитые костяшки кулака, реально болели, подтверждая, что это мне совсем не показалось!

Я оделся, посмотрел на часы — половина шестого утра. Отдернул занавеску. На улице уже светало. Сон пропал совершенно. Обулся, вышел в сени и нос к носу столкнулся с дедом Пашей.

— Доброе утро, Антон!

— Доброе утро, деда!

— Я-то на работу, а ты почему так рано вскочил? — дед был уже одет в старенький серый пиджак с видавшими виды брюки, заправленные в кирзовые сапоги, пахнущие дёгтем — самое то для работы на комбайне.

— Да на рыбалку хотел сходить, — сходу соврал я. — Сейчас червей копану и пойду.

— А! — с пониманием кивнул дед. — Ну-ну, иди, только аккуратней там.

Замечание по поводу осторожности было совсем не пустым звуком. Лет пять назад на нашей речушке, с виду совсем неширокой и вроде как неглубокой, во время купания maman попала в омут. И сразу течением её затянуло под корягу. Хорошо, рядом купались местные мужики — вытащили, спасли, откачали. С тех пор maman на эту речку ни ногой ни под каким предлогом, а я всегда только вместе со взрослыми и никогда — один. Только вот сегодня с утра компаньонов как-то не нашлось. Я мысленно хихикнул.

Дед вышел во двор, направился к калитке. Я помнил по прошлому году, что в шесть утра за колхозниками приходила машина из соседнего села, где размещались правление колхоза, мастерские, гаражи и фермы.

Деревня оживала. Как оглашенные, начали орать петухи, словно соревнуясь между собой в выведении своих утренних петушиных рулад. С подворья выгоняли на выпас скотину — коров и овец. На самостоятельный выгул выпускали свиней и птицу — гусей, уток, индюшек. Куры тусовались, в основном, недалеко от дворов.

Пронзительно засигналила гудком, как всегда по утрам, грузовая машина — бортовой «Газ-51» у магазина, созывая на посадку пассажиров работяг-колхозников. Кто не успевал, тот потом топал пешком 6 километров по грунтовке через поле. Дорога по весне и осени, кстати говоря, постоянно запахивалась, причем больше из-за нерадивости местных трактористов, которым было лень поднимать-опускать плуги. И постоянно протаптывалась и наезжалась заново.

Я взял из сарая лопату, поднакопал в ржавую консервную банку червей из навозной кучи в огороде, достал из рюкзака снаряженную леску с расчетом сломать удилище из орешника по дороге на речку. Собственно, так и получилось.

Можно было бы, конечно, поискать и бамбуковые удочки в сарае. Где-то они там точно лежали. В прошлом году я сам их привез из города, оснастил и потом с ними ходил на реку и на торфяные озёра, что возле леса, ловить черных толстеньких карасей. А когда было лень далеко идти, шел на озёра за огороды. На одном из таких вчера вечером отдыхала веселая компания.

Тратить время на поиски бамбуковых удилищ не хотелось. Не прозевать бы утреннюю зорьку, когда самый клёв.

Речка у нас за деревней коварная: где-то широкая, где-то узкая, где-то омуты, а где-то и брод. И течение у неё тоже… разностороннее: где брод, там вроде тихое и плавное; а где омут, там вдруг резкое, словно, какая-нибудь горная стремнина.

Я выбрал место посуше, сел на бережок возле кустов, где заросли осоки окружали небольшой затончик. Напротив у другого берега был тот самый омут, где чуть не утонула maman. Река здесь была широкой, метров 50–80. Для деревенской речушки это было многовато.

Приладил леску на свежесорванную по дороге лещину, наживил крючок, забросил. Поклёвка, подсечка. Есть! Вытянул на берег небольшого, с ⅔ ладошки, ерша. Будет коту радость.

И вспомнил утреннего то ли кота, то ли еще какую-то несуразицу непонятную. Сейчас на солнышке утреннее происшествие стало казаться неправдоподобным. Да и вообще, мало ли что там спросонья могло померещиться?

За час рыбалки я натаскал с десяток колючих ершей, пяток пескарей и пару хороших толстеньких карасиков. Всю добычу складывал в большой полиэтиленовый пакет-сумку, куда заранее налил воды, чтобы рыба раньше времени не заснула.

А потом, через час как отрезало. Ни одной поклёвки. Я перекидывал снасть с одного места на другое, в заводь, на середину реки. Походил по берегу туда-сюда. Бесполезно, пришлось собираться домой.

Только приготовился смотать удочку, снять с удилища леску, как заметил небольшой островок то ли травы, то ли водорослей, застывший посреди реки напротив меня. Посредине островка возвышался небольшой холмик, в середине торчала коряга. А ведь минут пять назад его точно здесь не было. Я туда удочку бросал, запомнил бы. Там течение поплавок сразу относило вниз, и я от этой идеи отказался.

На миг мне показалось, что из-под холмика мокрых бурых водорослей сверкнули два злых оранжевых глаза. Я моргнул, мотнул головой. Нет, точно показалось. Кучка водорослей с корягой посередине реки. Ничего особенного.

Уходя домой, оглянулся и замер: островок уверенно плыл против течения. Потихоньку, почти незаметно, но плыл! Не знаю, что меня сподвигло на это «действо», но я на чистом подспудном мгновенно возникшем желании подхватил обломок кирпича и швырнул, стараясь попасть по островку. Почти попал. Кирпич ухнул в воду перед самым островком. И островок тут же стремительно погрузился, почти не оставив следов — ни пузырьков, ни кругов. Хотя какие круги на стремнине?

Может, рыба какая? Сом подвсплыл подышать? Я бросил взгляд вокруг. Никого. Я направился домой…

Глава 12

Баня на задах

Старая банька в огороде с виду была совершенно неказистой, выглядела как покосившаяся от времени избушка, сложенная вроде как с полвека назад из почерневших, а порой даже подгнивших от времени бревен, которая того и глядишь рассыплется, раскатится по бревнышкам, и выделялась только свежевыкрашенной красной железной крышей. Посреди крыши возвышалась высокая современная керамическая, а не кирпичная, как у всех в деревне, печная труба.