Наследник чародея. Школяр. Книга первая (СИ) - Рюмин Сергей. Страница 52

Ленка и в самом деле была похожа на эту киноактрису, о чём ей неоднократно говорили. И это ей льстило.

— Да мы с лагеря сегодня приехали, — сообщила она. — Целыми днями на поле. Я замучилась с журналами возиться. Учетчицей была, — пояснила она, заметив мой недоуменный взгляд.

Ну, конечно, Ленка-Жазиль в колхозе могла работать только учётчицей. Кто бы её с мотыгой да без перчаток поставил на свеклу? При маме-то директоре магазина?

Ленка стояла, крутила головой, что-то говорила, я тем временем сложил пальцы в форму пистолета, вытянув указательный, направил в сторону и сказал:

— Бум! Попал!

За ленкиной спиной справа чуть согнулся, ухватившись за пах, мелкий чернявый пацанчик лет десяти, подкравшийся к нам из-за бочки кваса. Он сморщился и короткими приставными шажочками засеменил по улице прочь.

— Сумочку прикрой! — посоветовал я Ленке. Её модная манерная сумочка на плече висела открытой. Внутри торчал уголок голубенького кошелька.

— Ой! — Ленка перехватила сумку, захлопнула, щелкнула застежкой. Потом повернулась в сторону, глядя, как уходит цыганенок:

— Так это он ко мне хотел залезть? Ой, а у меня ж там деньги лежат…

Я усмехнулся. Можно подумать, что другие в кошельки складывают другие вещи! Она повернулась, потянулась ко мне, чмокнула в щеку:

— Спасибо, Антошка!

— Да, ладно, — я отстранился. — Ну, пока, Лен. Мне идти надо…

— У меня к тебе дело! — затараторила она. — Подожди…

— Лен, давай потом, — отмахнулся я. — Сейчас, чесслово, некогда. Хочешь, вечером сегодня? Или завтра? Заходи…

Я, прерывая беседу, махнул ей рукой на прощание и поспешил домой. Иначе от неё не отделаешься. И что это на неё вдруг нашло? Откуда такая прилипчивость? Кажется, она на мой де-марш обиделась… Да, в принципе, там автобус подошел. Ленка поспешила на посадку.

А с этим пацаненком-карманником здорово получилось! Конструкт легкого внезапного расслабления кишечника, и ему уже совсем не до кошельков.

У подъезда, вопреки всем правилам, на лавочке было пусто. Я открыл дверь подъезда, поднялся в квартиру. Однако стоило мне хлопнуть дверью, как тут же зазвенел звонок. А ведь я даже не успел разуться.

На пороге стояла соседка тётя Маша. Внешний вид старушки разительно поменялся с момента нашей прошлой встречи. Морщины на лице не то, чтобы исчезли совсем, но их число точно сократилось. Напрочь пропали старческие пигментные пятна. Кожа стала розоватой, молодой. Стало меньше седины в волосах. Бабуська (как её звали во дворе за глаза) помолодела и помолодела сильно! А ведь прошло всего 12 часов. 12 часов!

— Пришел? Домой-то пустишь?

Я посторонился, пропуская её в квартиру:

— Проходите, тёть Маш!

Соседка прошла на кухню, на секунду прижав меня животом к стене в тесноте прихожей, села за стол. Я скинул кроссовки, сунул ноги в разношенные тапки. Прошел вслед за ней, поставил чайник на плиту, включил газ. Только после этого сел за стол рядом, сообщил:

— К матери ездил в больницу. Поправляется она. Скоро выпишут.

— Я догадываюсь, почему она поправляется, — вздохнув, кивнула в ответ тётя Маша. — Кто б сказал, не поверила ни в жизнь! А тут сама увидела. Я ведь чуть концы не отдала тогда, так сердечко защемило. Как ты это сделал?

Я смолчал, пожав плечами. Распространяться на эту тему я не собирался. Тем более с соседями.

— Да как-то вот получается. Само собой.

Я открыл дверь холодильника, с сожалением посмотрел на полки, на которых остались селедка, яйца да сыр. Тетя Маша, узрев содержимое холодильника, всплеснула руками:

— Да у тебя и поесть-то толком нет ничего! Я сейчас!

Тетя Маша вскочила (вскочила! а раньше ходила, переваливаясь как утка!), выскочила наружу, бросив мне:

— Не закрывай! Сейчас вернусь!

Пока её не было, чайник вскипел. Я заварил чай. К сожалению, оставался только «номерной» — «Чай № 36». Ну, ничего, насыпал его побольше в заварной чайник. Авось покрепче будет.

Тетя Маша притащила маленькую, литра на два кастрюльку.

— Ставь на газ, разогревай!

В кастрюле оказался борщ. Густой, наваристый. Пока я его уминал со сметаной (а тетя Маша не забыла захватить 200-граммовую баночку с собой), соседка цедила чай и рассказывала:

— Тут, пока тебя не было, опять цыганва возле дома крутилась. В основном, всякая шелупонь мелкая. Которая на остановке да в пивной по карманам шарится…

— Вот! — перебил я её. — Сейчас одному пацанчику на остановке весь кайф поломал. Он к моей однокласснице в сумку полез.

— Ага, — продолжила тетя Маша. — Пасут они тебя. Сильно ты ведьме этой насолил. Она всем в таборе заправляет. Боюсь я…

Соседка замолчала.

— Что, тёть Маш?

— Как бы не порезали тебя, Антошка, эти твари, — тётя Маша вздохнула. — Ведь они не успокоятся, пока своего не добьются. С участковым вроде бы вопрос решился, а вот с этими… С ними так просто не решить!

— Вы про этих, которые на maman мою напали? — уточнил я. — Про них? Разве их не ищут? Не знаете?

— Антош! Я тебя умоляю! Кто их будет искать? И зачем? Побои не сильные, — тётя Маша подняла руку, не давая мне возразить. — Если твоя мать выписывается, значит, с юридической точки зрения, ущерб здоровью нанесен не тяжкий. Стало быть, преступление не тяжкое. Наказание за него будет условное, символическое. Их даже в местный розыск объявлять не будут!

Она вздохнула.

— Наш суд самый гуманный в мире. Ходи, Антошка, оглядывайся теперь. Вообще я не только про них. Меня больше эта ведьма беспокоит. От неё все проблемы. Она у них атаман…

— И что делать, тёть Маш? — я криво улыбнулся.

Соседка снова тяжело вздохнула, пожала плечами:

— Если б знать, Антошка, если бы знать…

Она криво усмехнулась и добавила:

— Лет двадцать назад я бы эту всю шушеру вместе с участковым бы зачистила под корень… Ладно, придумаем что-нибудь!

Она взлохматила мне отросший чуб.

— Антон! — тетя Маша снова посмотрела мне в глаза. — У Клавдии Никитичны с третьего этажа муж, дед Пахом, совсем плохой стал. Почти не встаёт. Только в туалет и ходит. Кашляет, кровью харкать начал. А врача вызывать не разрешает. Может, посмотришь его, а? Клавдия Никитична — бабка-то неплохая, никому зла не делала. Зайди к ним, а? Когда время будет, сегодня-завтра.

— Завтра, тёть Маш, — кивнул я. — Устал я сегодня. Сил совсем уже нет.

Когда она ушла, я помыл посуду, уселся поудобней на кровать…

* * *

— Да грохни ты её! — заявил Герис. — Она ведь тебя уничтожить хочет. Убить. И тебя, и твоих близких! А ты мнёшься!

Я сидел за партой в классе. Наставник стоял напротив.

— Ты вообще кто есть? — Герис повысил голос. — Тыцелитель! Ты уже полтора десятка людей вылечил. Причём от болезней, которые считаются неизлечимыми. А они кто? Их даже людьми не назовешь. Воры, бандиты, убийцы. Она ведьма! У неё аура смертью наполнена.

— Один импульс мертвой силы в сердце вызовет мгновенный обширный инфаркт, — продолжил он. — Если в голову, то инсульт. Ни один врач, да что там врач! Ни один целитель, даже архонт не спасет!

Наставник хихикнул:

— Ну, разве что некромант. Да и то путем зомбирования.

— И еще, — он подошел ко мне поближе. — Я тут кое-что подсчитал. В общем, твой конструкт «Каменная кожа плюс» не дает стопроцентной защиты. Я проанализировал структуру заклинания и скорость реакции организма… Ну, движение нейронов и всё такое…

Герис подошел к доске. На ней сразу проявился рисунок — трехмерное изображение структуры. Рядом сами собой проступили буквы и цифры — формула.

— Так вот, если, предположим, в тебя выстрелили из огнестрельного оружия, — наставник скрестил руки на груди. — То заклинание не успеет отреагировать на острый предмет, в данном случае, пулю, летящую со скоростью 700 метров в секунду. На 500 метров в секунду успеет. А на 700 — нет. То есть заклинание продуктивное, ограниченное.

— Кроме того, конструкт не сможет обеспечить твою защищенность от магически устойчивых металлов. Например, серебра или золота. То есть, грубо говоря, защиту легко проткнет серебряный или золотой нож. Ты меня понял?