Наследник чародея. Школяр. Книга первая (СИ) - Рюмин Сергей. Страница 56

— Слышь, пионер, — Савельев нахмурился. — Ты бы язычок не распускал, да?

— Марш на турник! — вдруг скомандовал старичок. — Проигравший моет раздевалку и коридор!

— Неинтересно, — отрезал я. — А выигравший что получит?

— А что ты хочешь? — заинтересовался Виктор Васильевич. — Мороженое тебе купить?

Я саркастически хмыкнул. Мороженое. Еще бы карамельку предложил. Я пожал плечами:

— Червонец на кон. Проиграю — неделю буду вашу раздевалку мыть. Согласны?

— Две недели? — предложил Савельев.

— Идёт! — согласился я и уточнил. — С кем пари держать будем? Кто ответчик?

А вот тут футболисты замялись. Тренер, глядя на них даже захихикал.

— Не, ну в чём дело-то? — еще раз спросил я. — Кто спорить-то будет?

Савельев махнул рукой:

— Я!

Мы пожали друг другу руки, Виктор Васильевич разбил.

— Пошли!

В окружении команды мы подошли к площадке со спортивными снарядами — брусьями, турниками, горкой, шведской стенкой. Футболист первым запрыгнул на турник:

— Считайте!

Первые 15 подтягиваний он сделал на одном дыхании, подтягиваясь до груди, а не до подбородка. После 25-го раза Савельев стал дышать тяжелее, перекладина едва касалась подбородка. Перерывы между рывками стали длиннее. 35-е подтягивание ему засчитали, но, на мой взгляд, неправильно — подбородком трубы-перекладины он так и не коснулся.

Он соскочил, поднял руки, с силой опустил их, восстанавливая дыхание, и улыбнулся мне:

— Давай! Теперь твоя очередь, пионер!

Я пожал плечами:

— Считай!

Ежедневно во время зарядки я делал два подхода к турнику и подтягивался по 25 раз за раз. Между подтягиваниями качал пресс и отжимался. Как-то разок я попробовал подтянуться по максимуму. 25 раз сделал легко на одном дыхании, касаясь перекладины грудью. Потом еще 25 раз, но уже рывками.

Поэтому я у меня даже мысли не возникало, что я могу проиграть. Можно было вообще прогнать силу по каналам рук. Тогда я и 100, и 200 раз подтянусь. Только оно надо? Лишний раз внимание к себе привлекать.

За этими мыслями я забыл про счет, поднимая своё тело к перекладине чисто на автомате.

— Сколько? — выкрикнул я.

— 22, — отозвался Савельев.

— Не трепи! — поправил его Виктор Васильевич. — 26 уже!

Футболист замолчал. Его товарищи стояли вокруг. Кто-то тоже вёл подсчет, кто-то что-то обсуждали между собой, не отрывая от меня глаз.

С каждым разом после 30 лицо моего оппонента становилось всё скучнее и скучнее. На 35-м разе он сник, отвернулся, махнул рукой:

— Ладно, хватит! Выиграл уже.

Я сделал еще пяток подтягиваний, потом подъем переворотом, при этом не касаясь животом перекладины, с возгласом «За Динамо!» и спрыгнул. Футболисты стали расходиться.

— Эй! А червонец? — удивленно спросил я.

— Да, ладно! — отозвался оппонент. — Это ж шутка была…

— Фигасе шутка, — хмыкнул я. — А полы мне драить у вас была бы не шутка?

Но футболист уже выскочил на поле. Кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся.

— У них шутка такая, — пояснил Виктор Васильевич. — Розыгрыш у них такой.

Он улыбнулся.

— Ты уж извини…

— А… Понятно!

Я кивнул в ответ головой. Подошел к краю поля. Футболисты тренировались по индивидуальной схеме, каждый со своим мячом, катили, бегали, крутились вокруг него.

На краю поля лежали несколько запасных мячей. Я подошел к одному, примерился, прицелился, сосредоточился. Плеснул чуть силы в ноги и пробил с места, без разбега.

Савельев отошел уже метров на сто от меня. Мой мяч с силой пушечного ядра врезался ему точно в задницу. Футболиста снесло. Он воткнулся лицом в землю, вскочил, огляделся по сторонам, растерянно развел руками. Выражение его лица я не разглядел. Было слишком далеко. Но могу поспорить, что удивления в нём было не меньше, чем недовольства. Когда он посмотрел в мою сторону, я вытянул руку, сжал кулак и показал ему большой палец. Потом повернулся к остолбеневшему тренеру и сказал:

— Шутка!

И побежал трусцой дальше, со стадиона в сторону дома. Закончилась моя тренировка на сегодня.

— Парень, стой! Подожди! — закричал мне вслед старичок. Я не остановился. Не любитель я общаться с такими шутниками.

* * *

Между тем мои приключения на этом не закончились. На улице прямо на дороге возле цыганских домов уже стояла так называемая «группа товарищей»: бабка Зара, какая-то молодая цыганка, шебутной и вечно пьяный низкорослый цыган Сека по кличке Мармелад. Сека, всегда одетый в чёрный костюм и яркую красную атласную рубаху (ну, чисто клоун!), в основном, занимался тем, что побирался на остановке и возле пивбара, часто ввязываясь в разборки. При этом, если встречал жесткий отпор, то сразу ретировался. С ними чуть в стороне стояли еще четверо подростков моего возраста, демонстративно дымя папиросками. И чего это так цыгане любят дымить вонючим «Беломором»?

Они встали на тротуаре, перегораживая мне дорогу, мимо не пройти. Только если их растолкать. Или обойти стороной. Но это выглядело как-то стрёмно. Кого обходить стороной? Дешевую шпану?

Я кинул на себя «каменную кожу». Без плюса, учитывая рекомендации Гериса. Действие заклинания рассчитано на полчаса, думаю, что дольше разборка и не продлится. Взглянул на них через призму магического зрения. Ауры практически у всех были блекло-серые, рваные, человеческие. А у бабки Зары аура отличалась густой чернильной чернотой, в которой периодически вспыхивали и гасли яркие серебристые всполохи и звездочки. Колдовская аура да еще и со следами смерти. Очень непростая оказалась старушка. У меня даже мелькнула мысль последовать совету наставника — один импульс «мертвой» силы в сердце и готов обширный инфаркт!

Тем не менее, эту мысль, как решение проблемы, я отбросил и пошел навстречу, прямо в толпу. Расходиться и уступать дорогу они не стали. Первой мне дорогу заступила старая цыганка.

— Не спеши, паренёк! Не спеши, дорогой!

Она положила мне руку на плечо. В магическом зрении я увидел, как с её руки ко мне перетекает ручейком черная вязкая субстанция. И бессильно стекает по моей защите в землю.

— Что, — грубо ухмыльнулся я. — Не действует твоё проклятие, ведьма?

В конце концов, она меня хотела убить. Меня, мою мать. А до этого кто-то из них изнасиловал и убил Ирку из параллельного класса, избил её родителей…

Я скинул её руку с плеча, оттолкнул от себя подальше, отшагнул, сохраняя дистанцию. Затем взмахнул в её сторону рукой, дунул (ну, чисто из озорства), накладывая «сетку» — тот самый конструкт-заклинание, которым лишали магической силы волшебников в мире Гериса:

— А вот моё действует!

«Сетка» окутывала магическое ядро внутри одарённого и не давала возможности пользоваться силой, блокируя способности. При этом заклинание держалось достаточно долго и не рассеивалось, как некоторые, из-за смерти (бывало и такое) мага, наложившего это самое заклинание. И снять «сетку» не мог никто, кроме того, кто её наложил. Даже верховный Архонт.

В аурном зрении я увидел, как «сетка» сначала запеленала всю фигуру цыганки, а потом стала сжиматься, проникая внутрь. Кстати, по своему виду конструкт в аурном зрении своей структурой напоминал мелкоячеистую сеть из ярко-красных нитей. Отсюда и название конструкта — «сетка».

Старуха взвыла, её выгнуло дугой назад. Потом развернуло на все 360 градусов. Она упала на колени, повалилась на землю, приложившись лбом об асфальт. Ведьма завыла — глухо, хрипло, обреченно. Её соплеменники отшатнулись — и от меня, и от неё.

— Я беременная! — тут же подала голос вторая цыганка и, подхватив юбки, бросилась бежать. — Не бей меня!

Я недоуменно пожал плечами. Вот еще надо было — бить кого-то?

А со старой цыганкой происходило что-то непонятное. Вообще, это заклинание было совершенно безболезненным. А здесь…

— Сними проклятие, колдун! — хрипела ведьма. — Сними! Всё тебе отдам! Всё, что у меня есть!