Наследник чародея. Школяр. Книга первая (СИ) - Рюмин Сергей. Страница 58

— Тёть Маш, поговорите с Клавдией Никитичной, чтоб она никому… Ладно? И пусть уборку в квартире сделает, а то дышать невозможно.

Тётя Маша засмеялась:

— Скажу, скажу…

— А то завтра не приду! — пригрозил я. — И пусть деда помоет. Хотя он сам как проснется, встанет. Но всё равно.

— Ладно! — тётя Маша ушла.

Когда она вернулась, я уже успел выпить кружку крепкого сладкого чаю под бутерброд с маслом. Усталость постепенно ушла.

Тётя Маша притащила кулёк из газеты, заполненный пирожками, протянула мне:

— С повидлом и плюшки. Отвези мамке. И это отдай!

Она протянула мне большую плитку шоколада «Особый».

— А теперь рассказывай! — она села рядом за стол.

— Чаю хотите? — предложил я. Тётя Маша отказалась. Я взял тетрадку, карандаш, изобразил два легких, бронхи. Рисунок вышел, в принципе, так себе, но выглядел понятно.

— Левое легкое, бронхи я вылечил, — повторил я. — Правое легкое до сих пор, — я отчертил карандашом границу, — черное, мёртвое. Оно не то, чтобы не работает. Оно вообще теперь, получается, как бы чужеродный орган. Я боюсь, что оно начнёт гнить, разлагаться. По идее, его надо вырезать. Но я не врач… Я не знаю.

Тётя Маша, поджав губы, смотрела на меня, слушая мои объяснения, хмурилась, а потом вдруг спросила:

— Как ты это делаешь?

— Что? — не понял я.

— Ну, вот… Лечишь! Заклинания, заговор или еще что?

— Тёть Маш, — отмахнулся я. — Это… ну как бы сказать? В общем, само получается. Лучше не спрашивайте. Я и сам объяснить не могу.

Я старательно уклонялся от объяснений, хотя чувствовал, что соседка совсем мне не враг.

— Тёть Маш, мне к матери собираться надо…

Она встала, улыбнулась, потрепала меня по голове и ушла. Я встал, закрыл за ней дверь на замок.

А волосы-то у меня отросли как! Стричься пора. Maman из больницы выйдет, тогда пойду.

* * *

А пока есть время, помедитирую.

Неожиданно удивил наставник, отменив занятия. На этот раз, войдя в Астрал, я оказался в кабинете, заваленном книгами. Герис сидел за длинным столом, обложенным толстенными книгами-фолиантами и свитками.

— Я занят! — объявил он, поднимая голову. — Твоей информации по растительному миру оказалось слишком много. Очень интересно, но бестолково. Систематизирую.

— Можно вопрос, учитель?

Герис удивленно поднял брови. Этого обращение от меня он слышал впервые. Я рассказал ему про лечение деда Пахома, про черноту в правом лёгком.

— Как с этим можно справиться?

— Три варианта, — отозвался он. — Можно попробовать «разбудить» орган, попробовать «оживить». Сделать это можно, используя конструкт регенерации. Есть шанс, что ткань не совсем мертвая. Может быть, тогда и оживет, восстановится.

— Второй вариант, — продолжил он. — Изолировать мертвую ткань. Законсервировать в кокон. Но это нам с тобой придётся самим разрабатывать. Этому я тебя не учил. И, наконец, хирургический путь — удалить физически.

— Всё, иди! — недовольно он махнул на меня рукой. — Ты мне мешаешь! Займись лучше прокачкой силы по каналам! Нет! Погоди!

Я замер.

— Есть еще один вариант! — объявил Герис. — Помнишь, как мы с тобой ту девочку лечили? Ту, которая с лейкемией? Можно попробовать сделать то же самое — подсадить деду конструкт-преобразователь. В любом случае он не даст пораженному органу разлагаться.

— Я так считаю, — задумчиво уточнил он. — Но без меня не вздумай ничего делать. Это заклинание мы должны еще с тобой отработать особо тщательно. Если ошибешься, конструкт может сработать в обратную сторону. Понял? А теперь отстань, не мешай!

— Спасибо, сенсэй, что не послали! — пошутил я, поспешно выходя из Астрала. А то с Гериса станется…

Кстати, даже столь короткое пребывание в Астрале позволило мне почти полностью восстановить свой магический ресурс. Так что в больницу я ехал, что называется, «полный силы».

* * *

А вот maman меня удивила и обрадовала. Как только я появился на пороге её палаты, она меня огорошила:

— Меня завтра выписывают, так что можешь не приезжать!

Потом потащила меня в коридор. Мы сели на кушетку.

— Мам, это тебе! — я протянул ей сумку с гостинцами: пирожки, пара вареных яиц да шоколадка.

— Спасибо! — maman впилась в пирожок. — Мммм… Вкусно! Где взял?

Она вдруг перестала жевать, с нарочито напускным подозрением взглянула на меня:

— Надеюсь, не отец принес? А то вдруг там пурген в начинке?

Я хохотнул:

— Нет! Нету там пургену. Ешь! Тётя Маша напекла.

Maman чуть не подавилась.

— Еще не легче! Что у вас там случилось, что тётя Маша вдруг над нами шефство взяла? Меня пирожками кормить начала?

— Да всё нормально, ма, — засмеялся я. — Ешь!

Внешний вид maman меня порадовал. Она, конечно, еще не вошла в форму, но уже чуть округлилась, щечки стали подрумянились. А в коротеньком домашнем халатике она совсем не выглядела пациенткой травматологии.

Я поймал себя на мысли, как всё-таки здорово быть волшебником — хотя бы из-за того, что можно вылечить родного человечка!

Осмотр с использованием магического зрения почти ничего не выявил. Ну, разве что кроме розового пятнышка в районе левой почки. Впрочем, пятнышко быстро исчезло, стоило мне пустить туда короткий импульс силы.

— Когда тебя выписывают? В котором часу?

— Обычно перед обедом, — maman прожевала очередной пирожок. — В районе часа дня.

— Я приеду. А хочешь, собери мне сейчас вещи, которые уже не нужны, чтоб завтра лишние сумки не тащить.

* * *

Домой я вернулся уже под вечер. У подъезда на лавочке вместе со старушками сидел отец. Надо сказать, что старушки выглядели уже совсем не как старушки. Морщин стало меньше на лицах, седины поубавилось.

Отец взял сумку у меня из рук.

— Пошли!

Дальше прихожей он не пошел. Не разуваясь, встал у двери, ожидая, когда я распакую сумку.

— Может, сразу к нам? — предложил он. — У нас и поужинаешь. Сам-то, наверное, себе не готовишь?

— Почему? — отозвался я из ванной. — Готовлю. Картошку варю. А вообще maman завтра выписывают.

— Отлично, — ответил батя.

Отец со своей новой женой Екатериной жили в комнате гостиничного типа пятиэтажного дома возле магазина «Восток». От нашего дома 15 минут неспешной ходьбы. У подъезда я остановился, поинтересовался:

— Бать, ты ей про меня что-нибудь рассказывал?

Отец отрицательно мотнул головой:

— Нет. Сказал, зайдешь чаю попить.

— Отлично!

Батя со своей новой женой жили на самом верху — на пятом этаже. Пятиэтажка была построена на стыке эпох — в середине 50-х: высокие потолки, широкие лестничные пролеты. Отец запыхался. А как же они будут дальше жить? Ребенка-грудничка выгуливать? Коляску на улицу выносить? Народ в «гостинке» в своем большинстве жил отнюдь не интеллигентный.

Их комната оказалась угловой, самой дальней по длинному коридору. В 18-метровой комнате в крохотной прихожей, отделенной занавеской, справа стояла двухконфорочная газовая плита. Рядом — прикрученная к стене железная эмалированная раковина. Слева — шкаф с одеждой и полка под обувь. Маленький «Смоленск» в этой маленькой прихожей не поместился, и поэтому был поставлен в угол комнаты.

«Удобства» в виде туалета, увы, были общими и располагались в противоположном конце коридора.

Отец, открывая мне дверь, почему-то виноватым тоном сообщил:

— После рождения ребенка в профкоме обещали помочь. Может, малосемейку дадут.

Его жена Екатерина, миловидная брюнеточка с выступающим животиком, улыбаясь, встретила нас на границе комнаты:

— Здравствуй, Коля! Привет, Антон! Проходи. Кушать будешь?

— Не хочется, — отмахнулся я. — Спасибо.

И, поймав её недоумённый взгляд, повторил:

— Правда, не хочется…

— Да мы так посидим, — поддержал меня отец. — Телевизор вон посмотрим.