Никому о нас не говори (СИ) - Черничная Алёна. Страница 1

Никому о нас не говори

Глава 1

Глава 1

Внимательно вчитываюсь в текст своего конспекта по теории государства и права. Ну и как это можно запомнить, не говоря уже о том, чтобы понимать? Скукотища жуткая. И это только первый курс.

— Ау, Ань! Ты меня слышишь? — Соня несколько раз тормошит меня за локоть.

— Да-да, — отстранённо бурчу я, продолжая смотреть на буквы в тетради.

— Так что насчёт вечера? Идём? — заговорщически понизив голос, спрашивает Софа.

Поджав губы, закрываю тетрадь и бросаю виноватый взгляд на Трофимову, стоящую по левую руку от меня. Подруга метр с кепкой в прыжке и едва достаёт мне до переносицы своей белокурой макушкой, но смотрит так строго, что я нервно поправляю ворот своего свитера.

— Сонь, ты знаешь, я…

— Ну не-ет, — в её глазах вспыхивает обида. — Мы же договорились.

— Я помню. Прости, пожалуйста, — с искренним сожалением смотрю на Трофимову. — Просто мама…

Но неожиданно я получаю такой резкий и болезненный удар в спину, что громко ойкаю, делаю неуклюжий выпад всем телом вперёд и мигом забываю, что хочу сказать, а конспект вылетает у меня из рук на пол.

— Задницу свою с прохода убери, — слышу знакомое презрительное фырканье.

И во рту у меня сразу горчит. Не нужно даже поворачиваться, чтобы знать, кто толкнул меня в спину.

Полина Петрова. Дива ТикТока и зазноба парней всего нашего первого курса. Да и не только первого. Модные шмотки, яркий макияж... Полина вечно носится с телефоном и включённой камерой на нём. И, как бы мне ни не хотелось снова встречаться с её надменно-пренебрежительным выражением лица, Петрова — моя одногруппница и сейчас она стоит у меня за спиной.

Сжав зубы до скрипа, я оборачиваюсь.

— Чего вылупилась? — сразу же вырывается яд из накачанного гиалуронкой рта Петровой.

Не дожидаясь моего ответа, она проходит мимо. Я даже отшатываюсь в сторону от её плотного аромата кислых духов. А следом за ней, подарив мне такой же презрительный взгляд, проходит и вечный «хвостик» Полины — Женя Красно. Это копия той же Петровой: одежда, макияж. Обе подружки очень величаво раскачивают задницами в облегающих кожаных штанах, а Полина едва не наступает каблуками на листы моего конспекта, разлетевшиеся по коридору.

И я тихо вздыхаю. Петрова, как обычно, вся из себя. Кого-то заденет плечом в аудитории, кому-то подарит едкую шутку. А меня вот иногда любит тыкать за мой внешний вид. Да, я не одеваюсь в брендовое шмотьё, и мои пряди на голове не покрашены во все цвета радуги. Толстовки, худи, футболки, джинсы, удобные кроссовки и волосы, стянутые в хвост на затылке — вот как я выгляжу почти каждый день. Для меня — идеально.

Правда, у Петровой другое мнение на этот счёт. Она типичная тиктокерша. Кичится двумя миллионами подписчиков. Ни с кем из нашей группы Петрова не общается. Своё пренебрежительное «фи» по отношению ко всем, кто не в её тусовке, Полина скрывать и не собирается.

Поэтому, проскользнув мимо меня и остальных одногруппников, ждущих преподавателя у двери аудитории, она и её подружка прямиком направляются в конец коридора. А там у окна уже собрались в стайку такие же тиктокеры местного разлива. Как они вообще все затесались в нашу юридическую академию — загадка. Им бы в цирковое или театральное. А между яркими парнями и девушками уже начинается обряд поцелуев друг друга в щёчки.

Сразу появляется желание демонстративно закатить глаза, но я опускаюсь на корточки и тянусь за разлетевшимся листочками из конспекта.

— Вот курва! — Сонька тут же присоединяется ко мне, присев рядом.

— Курва, как всегда, не в настроении, — хмыкаю я, собирая тетрадные листы.

— Так наша фифа с Гориным разошлась, вот теперь и ходит бешеная, — ехидно хихикает Соня, но тут же тоскливо добавляет: — Хотя, справедливости ради, признаюсь. Если бы я рассталась с ним, то точно рыдала бы в подушку.

Я лишь цокаю языком. Не в обиду подруге, но, чтобы расстаться с Гориным, сперва надо с ним начать встречаться. А в случае Сони этот сценарий откуда-то из параллельной вселенной.

— О-о, — тихо тянет Софа и сразу же поднимается на ноги, принимаясь поправлять складки у себя на юбке, — лёгок на помине. Горин со своими пришёл.

Всё ещё сидя на корточках, я одновременно запихиваю листы в сумку и зачем-то снова поднимаю взгляд в сторону Петровой. И возле окна таких модных и стильных явно стало ещё больше.

От них даже рябит в глазах. У кого-то кроссовки ядовито-зелёного цвета, а кто-то одет, словно его уронили в колодец с блёстками и стразами. Из всей этой какофонии цвета не раздражает взгляд только одно. Точнее, один. Тот, кто держится немного в стороне от этой яркой стайки и не спешит перечмокивать всех подряд.

На нём нет ярких страз, он не одет вызывающе, а волосы на его голове не окрашены как перья попугая. У него и красить-то нечего: парень побрит практически налысо, торчит только короткий темноволосый ёжик. Чёрная косуха, накинутая на серую футболку, чёрные джинсы и кроссовки. Эдакое темное пятно по имени Тимур Горин среди этих ряженых.

Откуда я знаю, что этот бритоголовый и есть Тимур Горин? А в нашей академии это не тайна. Отец Тимура — главный меценат и спонсор нашей академии. Имя Горина-старшего я часто слышу от преподавателей. И хочешь не хочешь, а знание, кто сын того, кто вкладывает сотни тысяч, - а может даже и миллионы, - в развитие нашей академии, передаётся здесь по воздуху.

Заметив Тимура, Полина слетает с подоконника, как будто её ветром сдувает, проталкивается через своих друзей к этому парню в чёрном, который уже расслабленно подпёр плечом стену и уставился в экран своего телефона.

Ладони Петровой сразу же ложатся на его грудь, а Горин резко смахивает их с себя. Он лениво отрывает взгляд от телефона и направляет мимо Полины, которая о чём-то ему тихо и заискивающе тараторит. Тимур смотрит куда угодно, но только не на нашу диву: скучающе шарит взглядом по коридору. М-да, «повезло» ему с Полиной. И мне даже становится жаль парня, но всего на секунду, пока он не натыкается своим взглядом на меня, сидящую на корточках посреди коридора и уставившуюся на него и Полину.

И его брови сразу же флегматично приподнимаются в немом вопросе. В глазах Горина четко читается: «Чего вылупилась?»

Мое лицо как кипятком ошпаривают. Прячу взгляд в пол и неуклюже под звонок на пару тянусь за оставшимися частями разлетевшегося конспекта. Собрав все тетрадные листы, засовываю их в сумку и поднимаюсь с корточек. Но даже не успеваю толком выпрямиться, как получаю неприятный толчок в плечо. Снова.

Такой резкий, что на пару секунд перехватывает дыхание. Да что за день-то сегодня? Всемирный праздник толкания в спину? Или опять Петровой неймётся? Резко оборачиваюсь, готовая принять на себя очередную порцию дерзкого взгляда Полины, но вижу перед собой не её глаза.

А глаза Тимура Горина. Холодные. Зелёно-карие.

— Прости, я тебя не заметила, — извинения слетают с моего языка сами собой.

Почему-то кажется, что Тимур сейчас выдаст мне какое-нибудь гадкое замечание. А чего ещё можно ждать от окружения Полины? Но Горин всего лишь пробегается по мне безучастным взглядом, гоняя жвачку у себя во рту.

— Аккуратней будь, — сипло произносит он.

Без укора. Без едкости и раздражения. Его голос лишён какой-либо интонации.

Прижав к себе помятые листы конспекта, я машинально киваю в ответ. Но Тимур Горин этого не видит, потому что я смотрю ему уже в спину и его бритый затылок.

Глава 2

Глава 2

Обычно пара по теории государства и права начинается с монотонной лекции нашего преподавателя. Могу ли я назвать себя фанатом этой дисциплины? Вряд ли… Пока что слиться с атмосферой юриспруденции выходит как-то не очень. Но деваться некуда, через пару месяцев заканчивается мой первый курс, а все темы я обычно зазубриваю перед сессией. Поэтому и приходится, высунув язык, конспектировать лекции. А Сонька, всегда сидящая по правую от меня руку, то и дело заглядывает мне в тетрадь, переписывая то, что успела записать я.