Будет больно, моя девочка (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна". Страница 4

Наблюдаю за тем, как ремень отца вылетает из последней шлевки в брюках, с большим интересом. Их с мамой препирания тоже слышу отчетливо.

Когда отец, сжав ремень в кулак, надвигается на меня, живот прихватывает от смеха. Спрыгиваю с дивана и упираюсь ладонями в спинку.

— Пап, не догонишь. Завязывай. Правда…

— Вот чего тебе надо? Чего не хватает, а? Ты в первый же день в школе парня избил, а потом девочку в бассейне чуть не утопил, паршивец.

— Никого я не топил, — пячусь, пока отец продолжает надвигаться.

— А она говорит, что запугивал ее так, чтобы она директору о драке не рассказала. Врет, что ли?

— Как дышит, отвечаю.

Ремень рассекает воздух в этот момент.

— Пап, — ухмыляюсь, но чувствую, как дрогнули губы, — ты чего? Ты серьезно, что ли?

— А как с тобой еще, если ты нормальную человеческую речь не понимаешь!

Отец рывком подается вперед, и я моментально топлю по газам. Пересекаю гостиную и выворачиваю в проход, ведущий к кухне.

— Я говорю, что не догонишь, — забегаю в столовую.

Упираюсь кулаками в крышку стола. Отец делает то же самое по другую сторону, как только меня нагоняет. Смотрим друг на друга. Улыбаюсь уже на рефлексах, чтобы сильнее его разозлить. Раз решил в воспитателя поиграть, пусть выкладывается по полной.

— Пойдешь и извинишься. Понял меня? Перед мальчиком этим, перед девочкой, и все чтобы у директора. На глазах у него. Если мне еще хоть раз из школы позвонят, ты у меня на необитаемый остров уедешь без еды, воды и связи, понял меня? Понял, я тебя спрашиваю?

— Всем привет. А че у вас тут…

Марат появляется неожиданно. Заворачивает в столовую, бегло оценивает ситуацию и уже стремится круто развернуться на пятках, чтобы свалить, но отец ловит его в фокус своего внимания.

— Явился, — батя поворачивает голову в сторону брата.

— Малой, беги… У него ремень.

И пока Марат перетягивает на себя отцовское внимание, я успеваю провалиться в гнев на пару секунд. Все-таки настучала, зараза. Совсем не боится последствий?

Тогда — это война. Тогда — я ее точно уничтожу.

Скоро Майя Панкратова станет безликой тенью самой себя. Скоро.

Глава 3

Майя

Злилась ли я когда-нибудь так же сильно, как сейчас? Не думаю.

Эмоции на пределе. Все чувства обострены. Я в ярости, тело уже давно охватило агонией.

Мейхер все еще сидит на корточках у бассейна. Ухмыляется. Явно доволен собой. Герой, не иначе, блин. Подплываю к бортику на другой стороне. В это время, как раз звенит звонок.

Ставлю ногу на первую ступеньку, замечая боковым зрением, как этот гад выпрямляется и, сунув руки в карманы брюк, переступает через мою сумку все это время валяющуюся возле его ног.

— Надеюсь, ты меня поняла, — проговаривает все с той же мерзкой улыбочкой и двигает на выход.

Оказавшись на суше, выжимаю пиджак, хватаю сумку и иду к директору. Шлепаю по коридору в административный корпус, слыша, как в моих туфлях хлюпает вода.

Мейхер за все ответит. Я доставлю ему проблемы. Теперь точно. Если после инцидента с Захаровым, я еще сомневалась, то теперь задета лично моя гордость!

Секретарша Орлова пропускает меня в директорский кабинет сразу. Либо взгляд у меня такой, что я на месте убить готова. Либо она просто сочувствует. Я же вся до ниточки вымокла. Тушь потекла. Волосы — просто аут.

— Майя?

Орлов даже с кресла приподнимается, когда видит меня в своем кабинете. Я ведь выгляжу как ободранная кошка, которая попала под дождь.

— Здравствуйте, Максим Сергеевич.

— Что случилось? Ты в порядке? — директор подходит к тумбе, на которой у него стоит графин с водой, и секунды спустя протягивает мне наполненный до краев стакан.

— Попей.

— Спасибо, — обхватываю стакан пальцами и понимаю, что они дрожат. Орлов тоже это замечает. Только вот хоть какого-то сочувствия я в его глазах не вижу. Скорее волнение. Ему не нужны проблемы с моими родителями, а на саму меня, как человека, ему пофиг.

Он вообще по жизни мелочный. Всего боится и всеми правдами держится за свое кресло здесь. Это уже давно ни для кого не новость.

Делаю несколько жадных глотков воды и довольно нагло вручаю стакан обратно директору. Его брови, естественно, ползут вверх.

— Извините. Нервы. Я пришла рассказать, что это, — провожу в воздухе рукой от шеи до колен, — со мной сделал новенький. Мейхер. Арсений Мейхер.

Вижу, как у Орлова дергается кадык, а потом и глаз.

— Ты уверена? — переспрашивает, прочистив горло.

— Более чем. Сегодня утром, перед первым уроком, он побил Захарова из одиннадцатого «Б», я это видела. Сказала, что все расскажу вам, после чего он решил меня запугать и чуть не утопил в бассейне, — намеренно преувеличиваю.

Я хочу мести, поэтому готова на все сейчас. Если нужно приврать, без проблем. Мою совесть это не заденет. Не в этом случае точно.

— Майя…

Максим Сергеевич возвращается за свой стол, протирает лоб белоснежным платочком.

— В нашей школе? Это происходит в нашей школе? — бормочет себе под нос, а потом смотрит на меня. — Я разберусь. А ты езжай домой, я на сегодня освобождаю тебя от уроков. И еще, — поджимает губы, — давай пока не будем привлекать твоих родителей. Разберемся своими силами.

— Ладно. Я ничего своим не расскажу, но вот родителям Мейхера, думаю им стоит знать, что творит их чадо.

Максим Сергеевич натянуто улыбается, а потом кротко кивает.

— Спасибо.

Из кабинета директора иду в прачечную. Привожу в порядок форму. Сушу, глажу, завязываю волосы в хвост и наношу макияж, предварительно хорошенько очистив лицо. Счастье, что в сумке всегда валяются салфетки для снятия макияжа.

Остаток дня провожу под маской максимально улыбчивой и жизнерадостной девочки. Потому что, если этот дурак решит, что я испугалась, это будет мне только на руку. Его поход к директору сразу станет куда более неожиданным и «приятным». Уже представляю, какими словами этот гад будет меня проклинать.

Единственное, конечно, Вера делать вид, что ничего не произошло, не может. Ее постоянные взгляды на братьев и лицо, будто ей скормили лягушку, выдают. Из-за чего я пару раз замечаю ехидную улыбку Мейхера в нашу сторону.

После школы меня забирает мама.

И как только я сажусь в машину, она мгновенно считывает мое состояние. А оно у меня такое, что я готова Мейхеру голову оторвать. Вот же козлина!

Бешусь до сих пор, чем себя и выдаю.

— Майюнь, ты чего такая напряженная? Что-то случилось?

Если я сейчас все расскажу маме, она непременно поделится этим с отцом, и тот завтра же приедет в гимназию на разборки. К такому даже я пока не готова, поэтому вру:

— Да утром на урок опоздала, Вера колготки порвала. Мы на десять минут позже и пришли, так классная отчитала. А потом еще весь урок акцентировала, что у нас выпускной год, а некоторые все никак проснуться не могут.

Мама поджимает губы и аккуратно выезжает со школьной парковки. Не просто аккуратно, но еще и супермедленно. У мамули любовь к огромным машинам, а ее неповоротливый «Кадиллак» гигантских размеров… Ох, из салона вообще кажется, что не пройдет в ворота. Когда машина выезжает с территории гимназии, мы обе задерживаем дыхание.

— Так, — мама выруливает на дорогу и заметно расслабляется, — выше нос. Опоздала, с кем не бывает?

— Да знаю. Просто настроение на весь день испорченное.

— Это бывает, моя фиалочка. Я слышала, у вас в классе новенькие.

— Откуда?

Мамины слова о Мейхерах вызываю очередную бурю эмоций, еще немного и я пробью головой потолок.

Ну вот она-то откуда уже в курсе?

— С мамой Лейлы Сафиной сегодня разговаривали по поводу поездки на осенних каникулах, она же в родительском комитете, вот и рассказала, что у вас пополнение.

— Понятно, — улыбаюсь. — Да, два брата. Кстати, дети Мирославы Дибич.