Партиец (СИ) - Семин Никита. Страница 35
— У меня поручение от товарища Сталина, — надавил я на нее голосом. — И я должен его выполнить в сотрудничестве с наркомом путей сообщения. Раз это уже не Ян Эрнестович, то я хочу встретиться с новым наркомом.
Дама только пренебрежительно фыркнула.
— Ты ври, да не завирайся. Такой молодой, а уже лжет напропалую.
— Если я сейчас же не встречусь с новым наркомом, у вас будут большие проблемы, — начал раздражаться я.
Как-то я отвык, что мне могут отказать. Раньше хотя бы докладывали о моем приходе, даже если не знали меня в лицо. А тут — секретарь просто грудью встала на защиту своего начальства и отступать не намеревалась.
— Пугать он меня еще будет! Нет, вы это слышали? — словно кто-то кроме нас был в приемной, спросила в воздух дама. — А ну иди отсюда, пока я действительно не доложила о тебе. Тогда одним знакомством с милицией за хулиганство ты не отделаешься!
Мне надоело с ней препираться, и я молча двинулся к двери в кабинет наркома. Женщина с удивительной сноровкой встала на моем пути. Даже не ожидал этого от сорокалетней и довольно полной дамы. Так еще и руки в стороны расставила, чтобы я уж точно мимо не прошел.
— Кыш отсюда! — воскликнула она.
Чем видимо все же привлекла внимание своего начальства. Я не успел ей что-то ответить, как дверь в кабинет открылась, и оттуда вышел мужчина с недовольным выражением на лице. Почти лысый, лишь чуток коротких волос по бокам головы, небольшая щетка усов и большие карие глаза, смотрящие не только недовольно, но и одновременно печально.
— Что здесь происходит, Марина Авдотьевна?
— Да проходимец какой-то, Моисей Львович, — отозвалась дама. — Не обращайте…
— Здравствуйте, — перебил я ее, сдвинув в сторону.
Она от моей наглости аж дар речи потеряла и готова был-вот накинуться на меня с кулаками.
— Сергей Огнев, — протянул я руку мужчине.
Тот сначала посмотрела на мою руку удивленно, но потом его лицо озарило понимание, и он пожал ее.
— Все в порядке, Марина Авдотьевна, — повернулся он к женщине. — Это ко мне. Проходите, товарищ Огнев.
Что-то недовольно бурча себе под нос, секретарь все же вернулась за свой стол. А мы с новым наркомом прошли в его кабинет.
Моисей Львович РухимОвич в процессе разговора оказался дядькой весьма простым, словесные кружева не плел. Меня он узнал благодаря упоминанию в газетах. А вот про мое задание от товарища Сталина был не в курсе. И это при том, что свою должность занял аж в июне! То есть мой черновик в любом случае должен был попасть ему на стол. Чтобы разобраться, где он потерялся, нарком вызвал к себе Марину Авдотьевну.
Та стала отпираться, что ничего не видела и знать ни о каком черновике не знает.
— Придется звать товарища Савинкова, — вздохнул я. — Я же через него передавал бумаги. Может он их напрямую Яну Эрнестовичу передал?
Вот тут секретарь как-то странно замялась, что привлекло не только мое внимание, но и Моисея Львовича.
— Марина, товарищ Савинков…
— Из ОГПУ, — подсказал я наркому.
— Из ОГПУ, — повторил он, — приходил? Передавал бумаги?
— Ну мало ли кто приходил? Да и те бумаги — ни печати нет никакой, написаны от руки коряво, да еще бред всякий. Ну что я могла подумать? — пошла она в атаку. — Не иначе, какой прожектер сумел просунуть свою писульку!
— Человеку из ОГПУ? — посмотрели мы с РухимОвичем на нее, как на дуру.
А она похоже дура и есть. Да еще инициативная.
— Где бумаги? — строго спросил ее нарком.
— Да там, — махнула она рукой. — На столе где-то.
Бумаги оказались не на столе, а в ящике. Причем в самом дальнем. Да еще и накрытые сверху бутербродом, из-за чего изрядно испачкались. Моисей Львович как это увидел, так посмотрел на Марину Авдотьевну, что мы оба поняли — работать ей осталось до конца дня. А потом искать новое место.
Забрав бумаги, мы вернулись в кабинет наркома, и он быстро пролистал их при мне. После чего пообещал в кратчайшие сроки изучить их и связаться со мной по итогу.
— У Яна Эрнестовича помощники вроде были, которые этой темой занимались, — сказал я напоследок. — Если они еще работают здесь, смогли бы помочь вам.
— Я разберусь, — кивнул мужчина, после чего мы попрощались.
Когда парень ушел, Моисей Львович снова посмотрел на лежащие перед ним бумаги. Правда ли то, что он говорит? Или решил воспользоваться знакомством с товарищем Сталиным? Проверить это легко, а заодно если правда — попенять бывшему наркому, что тот не рассказал о такой важной информации при передаче дел.
В силу своей должности у Моисея Львовича был в кабинете собственный телефон — огромная редкость пока что для страны. И такой же был у товарища Рудзутака. Так что откладывать проверку РухимОвич не стал.
— Девушка? Рухимович на проводе. Соедините с Комитетом по химизации. С товарищем Рудзутаком.
Через пару минут ожидания, в трубке раздался знакомый голос бывшего наркома путей сообщения.
— Ян Эрнестович? Это Моисей Львович. Тут ко мне парень один пришел — Сергей Огнев, вы его знаете?.. Даже так. Тогда как так получилось, что я не в курсе? Неудобно перед ним вышло… Значит, не соврал он мне?.. Ясно, я понял. А кто еще работал с ним по этому вопросу?.. Понял. Записал. Но больше такого не допускайте!
Положив трубку, нарком мысленно погладил себя по голове — что не стал пороть горячку, как его секретарь, а все же выслушал парня. Заодно сделав себе зарубку, что вполне возможно Рудзутак хотел его так подставить. Ну ничего, земля круглая, за углом встретятся, как говорится. А вот не в меру ретивую секретаршу надо наказать. Ладно, не хотела пускать парня, но не показать ему эти бумаги? А что еще она могла не показать? Нет, такой секретарь Моисею Львовичу не нужен! И он тут же стал писать бумагу об увольнении Марины Авдотьевны с поста своего секретаря, как не справившуюся со своими обязанностями.
После похода к новому наркому путей сообщения уже на следующий день ко мне с самого утра заявился Савинков.
— Здравствуйте, давно не виделись, — пожал я руку ОГПУшнику.
Тот лишь улыбнулся.
— Пойдем, тебя уже Рухимович ждет. Приказано — привезти тебя к началу рабочего дня.
Ого, как он зашевелился-то!
В этот раз в приемной наркома за столом секретаря сидела не Марина Авдотьевна, а незнакомый мне мужчина. Он уточнил мою фамилию и тут же доложил о моем приходе. После чего без проволочек я оказался в кабинете Моисея Львовича.
— Здравствуй, Сергей, — сразу перешел на «ты» нарком. — Я изучил твою работу. Да и товарищам, что раньше над ней трудились, показал. В целом — идея хорошая, — а то я не знаю! Чуть не хмыкнул на этом моменте. Еле удержался. — Но над твоим черновиком еще работать и работать.
— Так потому я и принес его вам, — пожал я плечами.
— Да, но я не о том. Необходимо съездить на заводы, которые будут выпускать эти ящики, о которых ты написал, да там, на месте, все обговорить с директорами. Смогут ли они их выпускать? В каком объеме? Что им для этого нужно? Это займет какое-то время…
— Товарищ Сталин доверил это мне, — сказал я, когда Рухимович сделал паузу. — Я могу сам и съездить, и поговорить, и оценку первичную провести. Только вы уж мне пропуск на те заводы напишите. Чтобы еще на какую «Марину Авдотьевну» не нарваться.
— Это возможно, — кивнул мне Моисей Львович и тут же хитро посмотрел на меня, — но как мне известно, у вас уже есть удостоверение члена центральной контрольной комиссии? Да и бумага, что вы работаете в Кремле. Неужели думаете, этого вам не хватит?
— Люди бывают разные, — пожал я плечами. — В Кремле я работаю, как секретарь-референт. Такого и отбрить могут. А членство в ЦКК только на состоящих в партии работников подействует. Если директор окажется беспартийным, он может и упереться. Конечно, и это решаемо, но время потеряю, и задание товарища Сталина встанет под угрозу срыва. Зачем, если этого можно избежать?