Играя на струнах души (СИ) - Солсбери Дж. Б.. Страница 18

— Это не сработало, — тихо говорит он, его голос хриплый и грубый. — Я думал, что от моего рта тебя стошнит, ну, знаешь, из-за всей этой истории с затычкой.

В его словах звучит вопрос, на который я не знаю, как ответить. Почему от его рта меня не тошнит? Волна смущения и унижения накатывает на меня, нагревая лицо и заставляя меня вспотеть.

Он хотел, чтобы этот поцелуй был шуткой мести, а я бросилась на него, как и любая другая женщина, с которой тот вступает в контакт. Я ерзаю и отстраняюсь, чтобы высвободиться из его объятий.

— Не уверена, что здесь произошло. — Это самая большая правда, которой я когда-либо делилась с Итаном. Потому что правда ничего не понимаю.

Парень пригибается, чтобы заглянуть под козырек моей кепки.

— Я могу точно сказать тебе, что здесь произошло. Мы разделили потрясающий поцелуй, Томми. — Его брови сошлись. — Вот уж чего я никогда не думал, что услышу от себя в трезвом виде.

Я улыбаюсь, его самоуничижительный юмор заставляет меня почувствовать себя немного менее глупо.

— Эй. — Он поднимает мой подбородок и проводит большим пальцем по моей нижней губе, а затем опускает руку. — Не кори себя за то, что тебе понравился этот поцелуй. Я получил от него охренительное удовольствие и не чувствую себя ни капельки виноватым.

— Кто сказал, что мне понравилось? — Моя попытка бравады проваливается, когда Итан понимающе ухмыляется. Я пожимаю плечами, из последних сил пытаясь притвориться незатронутой. — Это было нормально.

— Просто нормально, да?

Я хмурюсь и снова пожимаю плечами.

— Я целовал много женщин…

— Как будто мне нужно напоминание.

— И я говорю о тысячах женщин…

— Я должна быть впечатлена?

Он продолжает говорить, как будто я не сказала ни слова.

— Женщины либо тают, либо вцепляются в меня, когда целуются, а ты, милая Томми, сделала и то, и другое.

Это смешно!

— Я не вцеплялась в тебя! — Чувствую как краснеет мое лицо, когда ложь легко соскальзывает с моих губ. Я растаяла. Точно растаяла.

Он приподнимает футболку, демонстрируя впечатляющий пресс. Там, прямо у его пупка, прямо над дорожкой светло-каштановых волос, исчезающей под поясом его джинсов, видны четыре слабых красных следа.

— Я этого не делала. — Я знаю, что сделала это. Все еще чувствую сопротивление его мышц против кончиков моих пальцев.

Он опускает ткань.

— Продолжай говорить себе это.

— Я…

Рация оживает у меня на бедре.

— Том, где ты, черт возьми? — Голос Пола как ушат холодной воды.

Итан хмурится на устройство.

— Ты нужна Пророку на погрузочной платформе. Томми, ты там…

Я нажимаю на кнопку и подношу трубку к губам, избегая осуждающего взгляда Итана.

— Я здесь. Скажи ему, что я уже иду.

— Где ты была? Ты должна была…

— В ванной. — Я проталкиваюсь мимо Итана и направляюсь к задней части арены.

— Почему бы не сказать ему правду? — говорит Итан мне в спину.

Мои ноги замирают на месте.

— Почему бы не сказать ему, что ты была со мной? — В его голосе звучит искреннее любопытство, может быть, даже немного разочарования.

Я поворачиваюсь лицом к рок-звезде.

— Потому что мне стыдно.

Он отшатывается, как будто мои слова были ударом по яйцам.

— Последнее, чего я хочу, это быть просто еще одной цыпочкой, которую ты целовал.

Итан засовывает руки в карманы, не отрывая взгляда от моих глаз.

— Кем ты хочешь быть?

— Я хочу, чтобы меня оставили в покое.

Он хмурится, и, прежде чем успевает отговорить меня, я ухожу.

ИТАН

Она хочет, чтобы ее оставили в покое.

Точнее, хочет, чтобы я оставил ее в покое.

Я мог бы исполнить это желание Томми, если бы она высказала его раньше. До того, как заползла под мою кожу, как плотоядный вирус.

До того поцелуя.

Прошло десять часов с тех пор, как мы поцеловались, а я все еще чувствую вкус ее языка, ощущаю ее нежное тело в своих объятиях, жжение от ее коротких ногтей, впивающихся в мою кожу.

Она хочет, чтобы ее оставили в покое? Я никак не могу этого сделать.

Мне не составило труда выяснить, в каком номере отеля она находится. Потребовался всего один звонок менеджеру «Четырех сезонов», и через десять минут я в бейсболке и толстовке еду в лифте на третий этаж.

Коротышка упомянул, что сегодня вечером вся команда собирается пойти по местным стрип-клубам. Можете считать это диким предположением, но что-то подсказывает мне, что Томми не согласится на такой вид осмотра достопримечательностей.

Лифт пикает, и я легко нахожу ее комнату. Слабый звук телевизора изнутри дает надежду, что мои усилия были не напрасны.

Закрываю глазок пальцем и стучу три раза.

— Обслуживание номеров!

— Что? Я не заказывала обслуживание номеров!

Я ловлю себя на том, что усмехаюсь при звуке ее голоса, а потом говорю себе, что хватит быть жутким засранцем. Стучу снова.

— Обслуживание номеров!

— Уф… иду! — Дверь распахивается, и в прихожей стоит почти голая Томми. — Что ты здесь делаешь?

— Что на тебе надето?

Наши вопросы заданы в унисон, и мы оба ждем ответа. Не тороплюсь с ответом, изучая женщину. Я мог бы ждать всю неделю, если это означает, что смогу смотреть на нее в это время. Шорты с эластичным поясом, которые выглядят на несколько размеров меньше, и белая майка на тонких бретелях — интересно, знает ли она, что я вижу ее темные соски сквозь ткань? На ней нет этой дурацкой бейсбольной кепки, а волосы зачесаны назад и убраны от лица. Большие серые глаза, обрамленные темными бровями, которые переходят в тонкий нос, изящную линию подбородка и идеально подходящие для поцелуя губы.

— Пижама. — Она упирает руки в бедра. — Это то, что большинство людей надевают в девять часов вечера. — Томми прищуривает глаза. — Где еда?

— Какая еда?

— Ты сказал, что это обслуживание номеров.

— Можно войти?

— Только если скажешь, почему ты здесь?

Я засовываю руки в карман толстовки, чтобы не схватить ее и не притянуть ее лицо к своим губам.

— Мне скучно.

— Уверена, что в холле тысячи женщин, которые будут рады развлечь тебя.

Я ухмыляюсь, мне нравится ревнивая нотка в ее голосе, когда она бросает мои слова, сказанные сегодня, мне в лицо.

— Мне не нужны они. Я хочу тебя.

Ее щеки вспыхивают розовым румянцем, заставляя мой пульс участиться.

— Думала, мы все обсудили. Я просила тебя оставить меня в покое.

— Я не могу этого сделать.

Она откидывает голову назад со стоном.

— Ты невозможен.

Я смотрю на ее шею, думая, что однажды буду лизать эту гладкую кожу и чувствовать, как девушка дрожит в моих руках.

— Ладно, заходи, но ты во френдзоне, понял? Никаких шуток.

Я поднимаю руку и даю клятву.

— Никаких шуток. Обещаю.

Проходя мимо нее, я улавливаю аромат гостиничного мыла, смешанный с дымным ароматом, присущим только Томми. Не дымный, а древесный, земляной, теплый и сухой.

— Дикси ушла с парнями, — говорит она, указывая на другую двуспальную кровать в номере. — Я использую любую возможность, чтобы отдохнуть от команды.

Я сажусь у изножья ее кровати, перед телевизором.

— Это отличный фильм.

Девушка садится в кресло у окна и складывает свои голые ноги, выставляя на обозрение сбоку кусок задницы для моего удовольствия.

— Он только что начался. Мне пока нравится.

— Глупо, что все умирают в конце.

— Чувак! Спойлер!

Я пожимаю плечами.

— Не за что. Теперь тебе не нужно его смотреть.

Она берет пульт со стола и бросает его мне.

— Тогда ты можешь найти что-нибудь другое. И раз уж ты упомянул о еде, я действительно голодна. — Она тянется к телефону. — Я собираюсь заказать немного еды.

— У меня есть идея получше. — Я нажимаю кнопку питания на пульте, выключая телевизор. — У тебя есть купальник?

Томми не производит впечатление женщины, которая путешествует с бикини.

— Неважно. — Я достаю свой мобильный и отправляю сообщение своему помощнику. Встаю и направляюсь к двери. — Надень обувь. Пойдем.