Инстинкт тролля (ЛП) - Дюньяк Жан-Клод. Страница 3

Я смотрю на его лакированные туфли на каблуках, эффектно украшенные серебряной лентой.

— Повторишь это мне после того, как сменишь башмаки, — бурчу я. — Мы отправляемся на болота.

— Правда, они классные? Я их специально взял. Мы поедем сражаться с некромантом-отступником, а такие типы вечно окружены сексуальными воительницами — он поднимает руки на высоту собственной тощей груди жестом, словно взвешивает пару кусков антрацита. — Я, разумеется, понимаю, что они заколдованы и все такое, но думаю после дела предложить им пропустить по бокальчику.

— У тех, с которыми я сталкивался, скорее был вид, будто они сверхурочные отрабатывают. В том-то и беда с чарами, что нет ощущения настоящего праздника. А потом, просто задумайся… — я стараюсь разговаривать терпеливо. — Если человек сумел окружить себя такими созданиями, как ты описал, ты точно уверен, что он стал бы тратить время на варку жаб в котле? Бери пожитки, пора отправляться в путь. Хитрость тут в том, чтобы избежать пробок выходного дня. Вот почему я не хотел выходить раньше времени.

Я прихватываю стажера за плечо и увожу его, сгибающегося под тяжестью сумки, к лифту. У него совершенно растерянный вид.

— Никаких, значит, созданий из волшебных грез? Совсем-совсем?

— Пиявки есть. Большие. Многим они и спустя годы грезятся.

— Дядя, помнится, говорил, что это будет как отпуск, — жалуется он прерывающимся от одышки голосом.

— Кто это, твой дядя?

— Он глава отдела, к которому вы относитесь. Вы наверняка уже с ним встречались.

— Имел такое удовольствие, — рычу я. — Сейчас мы разберем твои вещички, и я тебя научу путешествовать налегке.

Через два часа мы уже покинули город и двигались по широкой мощеной дороге в сторону болот. Нас согласилась подобрать повозка с сеном, когда я решил ее автостопорнуть. Это тролли такое понятие придумали. Оно заключается в том, чтобы стоять посреди дороги до тех пор, пока авто не застопорит — после тщетных попыток нас объехать. Мы делаем это главным образом для того, чтобы избавиться от багажа, потому что нашего веса потянуть не в состоянии ни одна повозка.

— Сильное ожидается движение? — спрашиваю я ради поддержания разговора.

Я шагаю рядом с лошадьми, наслаждаясь легким дождиком, который освежает мои лишайники, в то время как Седрик предпочел растянуться на сене с угрюмым выражением на лице. Следовало бы оставить ему хотя бы одну его рубашку из кожи дикой ящерицы, но там, куда мы направляемся, за такое можно угодить в бочку со смолой.

— Первые пробки должны появиться уже завтра к утру, — нехотя отвечает возница. — Мне останавливаться раньше, слава Богу. Я должен срочно доставить это сено в Бадаламас.

— Что за срочность может быть в сене?

— Таков современный мир, — сообщает Седрик из своего стога сена. — Как всегда говорит мой дядя: если не хочешь остаться позади, нужно быть частью потока.

Я обмениваюсь утомленными взглядами с возницей, и он щелкает кнутом, чтобы заставить своих животных снова двигаться.

Путешествие обещает быть долгим.

В нескольких лье не доезжая Бадаламаса, на скрещении двух грунтовых дорог с глубокими колеями, где луна отбрасывает зловещие тени на обе стороны пустоши, вытянулись вверх два камня, руны на них давно стерлись от холодов и проклятий, древних как ночь. Между гранитными пальцами, мрачно устремленными в небо, натянут черный как сажа брезент, на котором мелом написано:

— Идем, — удовлетворенно бросаю я Седрику.

— Там ведь уточняют: «троллей не звали», разве нет?

— Если бы они так не написали, никто из наших не вздумал бы туда ехать. — Я почесываю макушку, и ногти издают зловещий звук, который резонирует у меня в черепе. Я закрываю рот, чтобы не вырывалось эхо. — Заметь, там говорится что-то о пиве, так что мы бы все равно пришли.

— То есть, если бы они хотели, чтобы вы проходили мимо, им бы вообще не следовало делать эту приписку?

— Это бы не помогло… — Я пожимаю плечами в ответ на его вопросительный взгляд. — Я в любом случае именно туда и собирался заглянуть.

Седрик опять дуется, а в его рыжих волосах топорщится сено. Он так достал возницу, что тот его высадил в двух лигах от деревни. В результате стажер узнал, что модные туфли для ходьбы на дальние дистанции не рекомендуются, что сумка никогда достаточно легкой не бывает, и что свои соображения по поводу своевременной логистики лучше держать при себе, когда разговариваешь с теми, кто ее реализует на практике. С учетом обстоятельств, для стажировки — неплохой тренаж.

Деревня состоит из горстки домов, расположенных вокруг храма. В центре грубо вымощенной площади настраивают свои инструменты менестрели. Вокруг них собрались десятки кошек и тоже участвуют в импровизированном концерте. Пахнет теплым медом и свежим навозом. Шум идет главным образом со стороны недавно отстроенного трактира, из которого выставили столы на улицу, чтобы вместить наплыв посетителей.

— Вот здесь я должен получить свою квитанцию, — говорю я, тыкая в него пальцем. — Я планировал там в прошлый раз переночевать, но знаешь, как это бывает…

Драки в трактире могут вспыхнуть в любой момент. Опытный похожденец (в основном из тех, кто выжил после первой командировки на задание) знает, что нужно попросить счет сразу по приходу, и при оплате каждой смены блюд требовать квиток. Потому что в случае потасовки не всегда выживает достаточное количество народа, чтобы позаботиться о писанине.

Мы садимся за столик перед дверью, прямо под вывеской, на которой изображен дракон, расправляющийся с рыцарем. Седрик опускается на скамейку, а я водружаю усталые ягодицы на каменный жернов, и, отпихиваясь ногами, езжу на нем по булыжникам. Шум привлекает полдюжины здоровяков и официантку, которой мы заказываем пива — кружку для Седрика и бочонок для меня.

— Вы ведь здесь не для того, чтобы создавать проблемы, господа? — вежливо спрашивает меня самый здоровенный из вышибал, похлопывая по своей шипастой булаве.

— Он — нет, — говорю я, кивая в сторону Седрика. — А я просто хочу переговорить с хозяином, чтобы уладить одно небольшое дело, недоделанное несколько месяцев назад.

— Несколько месяцев назад здесь был другой трактир. Он сгорел дотла, и владелец сменился. Так случается при насильственной смерти.

— Знаю, я был при этом.

Есть такие фразы, которые сразу вводят вас в суть дела. Вышибала делает шаг назад и изготавливает свою булаву.

— Чего именно вы хотите?

— Прежде всего, мое пиво. — Я стараюсь не бесить его сильнее, чем необходимо, хотя мне не помешало бы немного поразмяться. — После мне понадобится счет-фактура, датированная днем пожара, за одну ночь и питание.

— Я ведь только что сказал вам, что владелец сменился, — раздражается он. — Старому ваш запрос уже не передать, а новому не нравится, когда ему портят бухгалтерию.

— Такова процедура, он прав, — вмешивается Седрик.

Я бросаю на него взгляд, он живо отодвигается и стукается головой о стену трактира.

— Смотри и учись.

Я медленно распрямляюсь. Мои старые суставы скрипят с гулким пещерным грохотом, перекрывающим мяуканье кошек и скрипок. Круг вышибал внезапно становится шире.

— Давайте я расскажу вам, как все происходит в таких случаях, — говорю я. — Если я не получу фактуру сегодня, мне придется вернуться и запросить другую у следующего владельца, как только он отстроится, и так далее, пока кто-то более мудрый, чем предыдущие, не положит этому процессу конец.

— Это крайне неординарный случай, но, полагаю, на сей раз мы можем сделать исключение, — признает вышибала. — Я сейчас позабочусь. Вы оставляли чаевые?