Корабль - Брандхорст Андреас. Страница 32

– Машины ценят ее больше всего, – сказал Ньютон. – Но почему?

Эвелин пожала плечами и посмотрела на лифт, который этаж за этажом поднимался все выше и выше.

– Вероятно, как символ человеческого высокомерия.

Эта фраза заставила Ньютона задуматься. Он посмотрел наверх, на шпиль Бурикалифы.

Какое-то время они молчали, жмурясь от солнца, которое в этих широтах светит беспощадно и жарко. В лифте, конечно, был кондиционер, однако Ньютон снял галстук и увеличил охлаждение одежды на одну ступень.

«Бедный Ньютон», – подумала Эвелин и улыбнулась. Это место ему не нравилось не потому, что здесь было слишком жарко. Она подняла руку и прикоснулась к его щеке:

– Между нами все кончено.

– Понимаю. Но лучше бы ты ехала к нему одна.

Лифт остановился, и они вышли на этаж, где их встретила приятная прохлада. Стояла тишина: это был плохой знак, ведь Джаспер почти всегда громко слушал музыку из классической эпохи.

– Здесь живет только он? – спросил Ньютон.

– Да, только он один во всей башне.

Дверь апартаментов Джаспера была открыта.

Эвелин остановилась в нерешительности.

– Что там? – спросил Ньютон.

– Джаспер никогда не оставлял дверь открытой.

– Если он в этой башне один…

– Он прожил в Бури четыреста двадцать лет, и часть этого времени я провела вместе с ним. И никогда, никогда он не оставлял дверь открытой.

Она вошла в апартаменты.

– Джаспер?

Нет ответа.

Довольно быстро прибывшие осмотрели все семьдесят комнат, но никого не нашли.

Они вернулись в салон с большим окном, из которого когда-то открывался красочный вид на Дуббу, а сейчас было видно лишь море.

– Когда вы в последний раз общались? – спросил Ньютон, медленно проходя вдоль стены и рассматривая автопортрет Джаспера.

– Два дня назад он пригласил меня к себе, сказав, что у него есть важное сообщение.

– И он знал, что ты придешь?

Эвелин дотронулась до сигнального значка:

– Я сказала ему, что мы пришли.

– И он ответил?

– Нет, но в этом нет ничего необычного. Джаспер отвечает только тогда, когда захочет. Иногда от него не слышно никаких вестей в течение нескольких месяцев. Давай посмотрим повнимательнее. Возможно, он оставил нам то, что поможет его найти. Какую-то подсказку.

На этот раз они разделились и прошли по комнатам поодиночке. Какое-то время Эвелин рассматривала аквариум в культурном пространстве, как называл его Джаспер, который был заполнен разной экзотикой со всех континентов и морей на Земле. В аквариуме жили сервомеханизмы, которые заботились о его состоянии. Среди растений и коралловых рифов плавали десятки мелких рыб.

В ванной и фитнес-центре царил идеальный порядок. Все предметы лежали на местах. Зеркало и пол были безупречны. В комнате для медитации стояли по кругу семь маленьких кушеток. В этой комнате имелась связь с конденсатом разума, который монтировал механизмы на Бурикалифе. Эвелин активировала его.

– Где Джаспер?

– Неизвестно, – ответил конденсат разума.

– Его нет в здании?

– Нет.

– Я договорилась с ним о встрече, – объяснила Эвелин. – Это на него не похоже – не приходить на назначенную встречу. Когда он ушел?

– Неизвестно.

Эвелин нахмурилась.

– Ты не знаешь? А где же твои записи?

– Они удалены.

– Кто их удалил? – удивленно спросила Эвелин.

– Неизвестно.

Эвелин отключила конденсат разума и посмотрела в пустоту. Джаспер всегда придавал большое значение порядку. И никогда не забывал о назначенной встрече. Более того, Джаспер сам пригласил ее, желая поделиться чем-то важным.

Кто же удалил записи конденсата разума? Сам Джаспер? Или кто-то другой? Для их удаления необходимо получить персональный код. Если только не…

Эвелин вышла из комнаты для медитации. Ее встретил большой тихий и пустой зал с видом на Арабский залив. На мгновение Эвелин стала бояться, что Ньютон тоже может исчезнуть.

– Ньютон?

– Я здесь.

Она нашла его в кабинете с полками, которые напомнили об их с Джаспером хобби – собирании аналоговых носителей информации, особенно старинных книг. С помощью учителей, но главным образом благодаря самообразованию, Джаспер выучил множество языков, включая латынь, и штудировал труды Ливия, Саллюстия, Тацита. Рассказанные ими истории звучали странно, поскольку были о войнах и вооруженных конфликтах – бессмертные же не знали ничего кроме тишины и покоя.

Ньютон стоял у полки слева, висевшей над большим письменным столом, на котором лежала книга в бордовой обложке. Она выглядела потрепанной, как и другие подобные книги. Эвелин точно знала, сколько их: семьдесят семь – по одной на каждое десятилетие жизни после обретения бессмертия. В каждой книге было три тысячи семьсот тонких страниц – по одной на каждый день и еще несколько про запас.

– Он записывал всю свою жизнь? – удивленно спросил Ньютон, листая книгу. – Каждый божий день? Здесь говорится о том, как вы…

Эвелин забрала у него книгу:

– Да, каждый день он записывал то, что казалось ему важным. И так семьсот шестьдесят семь лет.

Ньютон покачал головой:

– Но это… это же сумасшествие. Кто знает, кем ты будешь через пятьсот или шестьсот лет?

Эвелин поставила книгу на полку, взяла последний том и открыла его.

– Джаспера не было дома уже два дня, – сказала она. – Кто-то стер все записи конденсата разума. – Она постучала по книге: – Вот доказательство.

– Доказательство чего? – спросил Ньютон

– Того, что творятся странные вещи. Джаспер сделал последнюю запись три дня назад. Два дня его жизни потеряны. Их нет как в записях, так и в памяти конденсата разума здания. – Эвелин просмотрела и пролистала записи за последние несколько дней. – Он иллюстрировал «Илиаду» Гомера, читая ее на греческом – видимо, в последние годы он выучил этот язык, – а также думал, что средняя температура на Земле снижается и на полюсах снова могут появиться льды. Этот процесс будет идти десятилетия, вероятно даже столетия, и закончится примерно через тысячу лет. Климат изменится, теплый период сменится холод-

ным, полюса покроются льдом, уровень Мирового океана опустится, и вода откроет все, что было затоплено шесть тысяч лет назад.

– Но кому это нужно? – спросил Ньютон, стоявший сзади Эвелин и тоже смотревший на записи.

– Подумай, сколько древних городов сейчас лежит на морском дне. Какое это сокровище для археологов.

Эвелин продолжила листать дневник, но не нашла никаких намеков на важное сообщение, которое ей хотел передать Джаспер.

– Ты сказала, творится что-то неправильное.

– Да. – Эвелин вернула том на полку.

– Ты хочешь сказать…

– Эллергард. – Эвелин кивнула. – И еще семь исчезнувших.

Невозмутимость Ньютона улетучилась:

– Вот еще одна причина, почему надо поговорить об этом с Супервайзером. Он обязательно должен провести расследование.

Тут зазвенел маленький колокольчик, Эвелин потянулась к сигнальному значку.

– Транспорт Кластера, – объяснила она. – С двумя Аватарами на борту.

– Как это возможно? Скремблер должен был защитить нас. – Он посмотрел вокруг. –  Значит, кто-то установил здесь датчики. Быстрее к лифту!

Эвелин прислушалась к интуиции:

– Транспорт Кластера только что приземлился. Если мы поедем на лифте, нас увидят. Воспользуемся лестницей. – Она побежала из комнаты.

– Лестницей? – Ньютон поспешил за ней. – Но мы на сто пятьдесят четвертом этаже.

– Тем лучше, ведь нам придется спускаться, а не подниматься.

Казалось, что лестнице не шесть тысяч лет, а всего несколько дней. Сервомеханизмы держали все в кристальной чистоте.

– Две тысячи девятьсот четыре, – сказала Эвелин.

– Чего?

– Ступени, почти три тысячи ступеней.

Они бежали вниз по лестнице, но не так быстро, как им хотелось. Бессмертие дало им жизненные силы, но этими силами еще надо уметь управлять.

Через полчаса Ньютон решил сделать перерыв и облокотился на стену. Его колени дрожали.