Корабль - Брандхорст Андреас. Страница 7

В этот момент Адам ощутил то же, что и на берегу, когда хотел броситься в холодную воду… Что-то заставило его поднять взгляд на первые звезды, появляющиеся в темнеющем ясном небе.

– Я хочу туда, – услышал Адам звук своего голоса. – Хочу полететь с Земли к звездам.

Конрад посмотрел на сына округлившимися глазами и удивленно улыбнулся.

– Сынок, этого ты точно не хочешь. Только Говорящие с Разумом, чей век подходит к концу, отправляются в такие путешествия. Я едва ли могу себе представить, что ты хочешь умереть.

Отец рассеянно улыбнулся и взмахнул рукой. Опять заиграла музыка, а бессмертные продолжили прерванную беседу.

Внезапно Адам остался в одиночестве. Он посмотрел влево и встретился взглядом с темноволосой женщиной. Она продолжала пристально смотреть на него…

– Я ее видел! – воскликнул другой, постаревший на семьдесят лет Адам, сидевший на борту шаттла в окружении электромагнитного кокона.

– Прошу прощения, – сказал пилот.

Адам замолчал, вспомнив женщину в кремовом платье, наполовину скрытую за деревьями, которую он мельком видел рядом с утесом. Это была та самая женщина со смуглым лицом и большими карими глазами.

– Адам? – донесся до старика голос пилота.

– Да, что?

– Мы садимся через пять минут. Вам нужна помощь?

Адам протянул пилоту сделанную из полимера и снабженную тактильными сенсорами руку, но в этот момент он думал о другой руке – той, что с часами. После того как ему исполнилось тридцать лет, выяснилось, что в его случае имеющийся у бессмертных механизм поддержания возраста не будет работать… Его забрал и разрушил тот самый подарок отца.

– Адам.

– Да.

Он деактивировал защитное поле и встал. Миссия ждет.

Из ниоткуда

Адам второй раз проходил мимо руин города, погребенного миллион лет назад под желто-коричневым песком, а теперь раскопанного машинами. Тридцать сервомеханизмов исследовали площадь, зондировали, изучали и копали почву. Еще десять при помощи подручных материалов усердно трудились над восстановлением станции в одном из поврежденных брутеров, где будут производиться различные детали. Полуавтономные буровые установки проделали в скальных и песчаных породах под руинами тоннели, ведущие к гравитационным аномалиям. Адам несколько часов бродил по этим тоннелям, набираясь сил. Именно здесь, по замыслу Кластера, Говорящему с Разумом нужно применить человеческую сообразительность, чтобы машины с первого зонда могли продолжить работу. В свою очередь, конденсат разума дал Адаму тело и ясность мышления, какая была у него много лет назад, надолго оградив от забывчивости, усталости, замутненности сознания и от балласта.

«Теперь, – подумал Адам, – у меня могут появиться новые идеи, я могу принимать важные решения, опираясь на интуицию и получаемые данные».

Проблема Кластера состояла в том, что его власти, как и все бессмертные, были вынуждены постоянно находиться на Земле. Поэтому общий потенциал многочисленных зондов «колонистов», посланных в космос, не мог сравниться с возможностями умных машин на Земле. Их система связи и обмена данными оставляла желать лучшего. Требовались тысячи световых лет, чтобы сигнал от Границы Миропознания дошел до Земли, а когда его наконец получали, то информация оказывалась уже не нужной. При этом скорость связи между «колониями» могла быть еще меньше. Безусловно, обмен информацией через квантовую систему, помогающий узнавать что-то новое, происходил регулярно, однако система передачи данных в реальном времени, столь важная для умных машин, отсутствовала. Без Говорящих с Разумом возникло бы множество проблем с обеспечением, и не помог бы даже брутер, создающий все, что нужно, из подручных материалов. Для Кластера увеличение каналов квантовой связи и мгновенная передача данных на сотни световых лет были связаны со значительными затратами. Несмотря на ценность передаваемой информации, Кластер иногда называл ее Сигналами Миропознания – пропускной канал все равно оставался узким. Таким образом, расширение сферы сознания умных машин делалось невозможным. А вот подходящему человеку с дряхлым телом и первыми признаками дегенерации нейронов хватало пространства даже в самом узком и тесном коннекторе. Вероятно, сознание Кластера занимает слишком много места, как однажды сказал Адам Бартоломеусу, пришедшему с холодной и надменной Уранией. Человеческая душа настолько мала, что может помещаться в коннектор и лететь к звездам независимо от скорости света. Бартоломеус, привыкший общаться со смертными и бессмертными людьми, уловил в голосе Адама иронию. А Урания, приподняв серебристые брови, бросила в сторону Говорящего с Разумом таинственный и высокомерный взгляд.

Стоя перед входом в штольню, ведущую к раскопкам города, Адам смотрел вверх. Тусклый свет звезд едва проходил сквозь разреженную атмосферу, состоявшую в основном из углекислоты и азота, отчего небо казалось еще темнее. На поверхности планеты практически не осталось рек. На горизонте слева полыхало красное зарево. С восходом солнца температура повышалась с двадцати градусов ниже нуля до плюс десяти, а в самой прогретой точке и до плюс пятидесяти градусов. В каналах и на берегах морей блестел лед, который к вечеру растает, чтобы за ночь появиться вновь.

– Вы уже получили отчет Ребекки? – спросил Адам.

Через канал передачи данных он связывался с основным зондом на орбите и поэтому знал, что через час Ребекка должна долететь до покрытого льдом спутника газового гиганта.

– Еще нет, – ответил ассистент – многофункциональный сервомех, следивший за Адамом.

Он мог бы общаться с Адамом, используя систему передачи сигналов, но Говорящий с Разумом настоял на обычной речи, чтобы иметь больше времени на раздумья. Поэтому сервомех тоже использовал воздушный усилитель голоса.

– У нас до сих пор нет верных координат по телеметрии и запроса на посадку, – сказал ассистент.

«Почему я беспокоюсь об этом?» – спросил себя Адам. Прежде чем посылать отчет Ребекке, требовалось изучить объект, а на это нужно время.

– Приоритеты остаются прежними? – спросил ассистент.

«Он ждет от меня решений», – думал Адам.

Он стоял холодной ночью на открытом воздухе, беззащитный человек, не проживший бы здесь и секунды, будучи в земном обличии. Он находился здесь, не имея ни единой инструкции, уже несколько часов, организм с человеческой душой и телом машины. Сервомехи продолжали копать, измерять землю и собирать данные, но они делали это согласно алгоритму, без какой-либо гибкости. Это были руки, нуждавшиеся в голове.

Войдя в штольню, Адам сразу повернул направо. Там находилось помещение величиной около двадцати квадратных метров с таким низким потолком, что можно было стоять лишь согнувшись. Маленькие сервомеханизмы использовали его как склад движимого имущества второго порядка, в основном это были предметы из нефритоподобного камня, керамики или ржавого металла. Сгорбившись, Адам прошел вдоль освещенных полок, высматривая подходящие к его новому телу детали. Канал передачи данных анализировал информацию об объектах, находившихся в поле зрения Адама, но старик раз за разом оставлял этот анализ без внимания; он не хотел, чтобы что-то отвлекало его от осмотра.

– Эти предметы уже исследованы и классифицированы? – спросил Говорящий с Разумом.

– Верно, Адам, – отвечал ассистент. – Они не имеют непосредственного отношения к миссии.

– И это все? Вы так и не смогли разобраться, для чего они предназначались.

– Наши ресурсы ограничены.

– Да, это я уже понял.

«Как жалко, – думал Адам, рассеянно разглядывая полки. – Здесь миллионы предметов и столько же древних историй, которые ждут своего часа».

– Все это имеет отношение к Мурии?

– Мы не знаем, был ли народ Мурии строителем города, – отвечал сервомеханизм. – Даты возникновения города совпадают с периодом существования цивилизации, к тому же мы нашли изображение нескольких мурийских иероглифов. Хотя эти строения могли быть делом рук местной формы жизни.