Зачем тебе ведьма, ведьмак? (СИ) - Яр Елена. Страница 32
— Допустим. — Я всё ещё хмурилась. — А я-то тут при чём?
Дарий внимательно посмотрел мне прямо в глаза. И от его тёмного взгляда стало вдруг почему-то сильно волнительно. Сердце застучало где-то в горле.
— Никто не должен был заподозрить, что… Я правда был готов отпустить тебя.
— Это ещё почему? — Ладони вспотели, и я вытерла их о рубашку.
— Если царь поймёт, что ты значишь для меня, он ни за что тебя не отпустит, — очень ровно сказал Дарий. — Он будет держать тебя здесь, чтобы я не смог никуда уйти.
— А что я значу для тебя?
— Я не хочу, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое.
— Что-то ещё?
— Я не хочу, чтобы тебя лишили свободы.
— Ещё.
— Я не хочу с тобой расставаться.
— Это всё, чего ты НЕ хочешь. А чего ты хочешь?
— Тебя.
Сердце совершило радостный кувырок и забилось с удвоенной силой. Я не могла подойти к нему — цепь на ноге не позволяла. Магией я его тоже не могла подтянуть. Но у меня оставался голос.
— Немедленно подойди и поцелуй меня!
Похоже, какая-то сила у меня всё же осталась, поскольку ведьмак в ту же секунду оказался рядом, схватил в объятия и поймал губами мой рот. Целовал нежно, раздвигая, проникая всё глубже. Запуская острые волны желания, центром которого был маленький комочек бьющейся плоти прямо под ведьмачьим щитом. Я прижималась к нему, замирая от эмоций, которые запускала близость его тела. И было уже мало одной только нежности, хотелось сильнее, больше, быстрее.
На пару биений сердца он отстранился и перевёл сбившееся дыхание. А когда я снова потянулась к нему, он хитро усмехнулся и напомнил:
— Ты обещала откусить мне язык, если я ещё раз тебя поцелую.
— Я поняла, что ты был прав, — немного сердито ответила я. — При этом мой тоже пострадает.
Теперь уже не просто поцелуи. Это было обещание. Большего, яркого, дикого. Каждое касание рук, смятая в кулак рубашка, тело, прижавшее меня к стене. Контраст между холодной, шершавой поверхностью и жаром мужской кожи, ощущавшийся даже через одежду. И стон — совершенно непонятно чей, возможно, мой.
А потом звякнула цепь на моей ноге.
И я поняла, что всё. Он перестал целовать меня. Оторваться ещё не мог, разорвать касание не получалось. Но прижался лбом к моему, пытаясь успокоить равное дыхание.
— Не время и не место, — хрипло выдохнул он.
— Ты издеваешься? — зашипела я разъярённой кошкой. — Не исключено, что другого времени и места не будет вовсе!
— Будет. Аринка, обязательно будет. — Он сильнее сжал пыхтящую меня в своих руках. — У меня есть план.
— И что же это за план? — Я всё ещё была в ярости, да и возбуждение не отпускало до конца.
— Верь мне!
Он шагнул назад. На прощание не поцеловал больше. Мне нравилось думать, что он боялся не сдержаться.
Перед тем как на пороге снять заклинание безмолвия, он бросил в потолок короткую острую молнию. Она взвилась и расколола надвое амулет, что не давал мне напитаться силой. И я наконец впервые за долгое время вдохнула полной грудью.
Его шаги стихли в коридоре, а я повалилась на тюфяк, улыбаясь, как дурочка. Эхо возбуждения, всё ещё гулявшее в теле, уже смывало тоненькой, едва заметной, но всё же ощутимой волной прибывающей силы.
Глава 25
А потом пришёл сам Радогор.
Вернее, сперва зашли двое стражников. Эти два бугая накинули мне на запястья по верёвке из русальего волоса и растянули руки так, что я стала похожа на огородное чучело, сделанное из двух перекрещённых палок. Я подёргалась, но не слишком усердно — сейчас я мало что могла противопоставить грубой силе.
А затем уже зашёл сам царь. Ему внесли стул с высокой спинкой, на который он и пристроил свой царственный зад. Радогор напоминал сейчас драгоценную шкатулку — так блестел его наряд. Вышивка, каменья, пуговицы. Что самое удивительное, он умудрялся при этом не выглядеть нелепо. Пожалуй, даже более мужественно, чем в походной одежде при первом знакомстве.
Я не стала смущаться и наградила мужчину выразительным злым взглядом. Который, впрочем, его совершенно не впечатлил.
— Приношу свои извинения за это. — Он помахал руками, вероятно, указывая на верёвки. — Но твой приятель Дарий сломал защиту камеры, и приходится прибегать к другим мерам.
— Он мне не приятель.
— А кто же он? — тут же зацепился на сказанное царь. — Союзник? Друг?
— Ничего из вышеперечисленного. Думаю, «идейные враги» — достаточно точно описывает наши взаимоотношения.
Мужчина внимательно посмотрел мне прямо в глаза. Что ж, в определённой смелости ему не откажешь. Во всяком случае, он точно может похвастаться отсутствием глупых суеверий. В глубинке ещё верят, что ведьма через глаза может забрать душу. Редкостная чушь, если разобраться. Ну на кой мне чья-то душа? Мне и своей хватает. В столице подобные суеверия уже не в ходу. А вот хорошо это или плохо, боюсь, я скоро узнаю.
Он разглядывал меня, а я — его. Смотрела — и не узнавала. Словно другой человек сидел передо мной. Не тот хихикающий странный человечек из обоза, а уверенный в себе властный господин. Да, роста в нём не прибавилось, и борода не стала гуще. Но я видела перед собой довольно интересного мужчину, ещё не подошедшего к порогу старости, но уже отчалившего от пристани юности. Авторитетного, твёрдого и решительного человека. Он скрывал свой стальной стержень за маской радушия и спокойствия, но уже не так активно, как делал это по пути в Царьград. Словно он перестал считать нужным притворяться перед какой-то ведьмой.
Радогор не был красив, но, глядя в его глаза сейчас, я видела, что он наверняка пользовался спросом у женщин. Даже без оглядки на его безусловно привлекательный статус и мощный бонус в виде звонких монет в личной сокровищнице.
— Ты юная девушка, — сказал Радогор, закончив меня изучать. — И я ни за что не поверю, что твоё сердце не ёкает при виде такого яркого мужчины, как Дарий.
— Есть ощущение, что вы несколько запутались в определениях, — усмехнулась я. — Я ведьма, а не юная девственница. Меня сложно впечатлить хорошеньким личиком или упругим задом. Ваш хвалёный ведьмак не умеет держать своё слово, а это главное, что я ценю в мужчинах.
— Я думаю, он рассматривал возможность тебя отпустить.
Царь внимательно наблюдал за моей реакцией. Полагаю, для этого всё и затевалось: посмотреть, что я думаю про Дария на самом деле. Причём и глухая ненависть, и ярая защита не станут для меня спасительным билетом. Поэтому я сказала иное:
— Этого мы никогда не узнаем.
— Скажи мне, Арина, — он неожиданно поменял тему. — Если бы я хотел проявить милосердие и поговорить с тобой без унизительных верёвок, насколько сильно я бы рисковал?
Радогор откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу.
— Полагаю, очень сильно. Я бы настоятельно не советовала. Мне было бы очень сложно удержаться и не свернуть вам шею. — Я знала, что не следовало этого говорить, но смирилась со своим языком, который вечно бежит впереди мозга. — Хотя и безусловно оценила бы ваш порыв благородства. Попробуем?
Он не рассердился, как я ожидала, а расхохотался громко и весело.
— Кажется, я начинаю понимать, почему Дарий решил сотрудничать именно с тобой, — отсмеявшись, сказал царь. — Глядя на тебя, я сомневаюсь, правильно ли представляю, кто такие ведьмы на самом деле. Ты не бесишься, не сыплешь проклятиями. И в то же время не лебезишь, пытаясь вымолить себе жизнь. Мне определённо нравится то, что ты в первую очередь думаешь, а затем делаешь.
— Если б я хорошо думала, то ни за что не согласилась бы помогать ведьмаку.
— Насколько я в курсе, выбора у тебя особо и не было. Но ответь мне вот на какой вопрос: а если бы был шанс сохранить себе жизнь, ты бы согласилась ещё раз… скажем так, посотрудничать с Дарием?
— У меня нет повода верить его слову.
— А моему?
— А вашему тем более.
Его глаза опасно прищурились, и я поняла, что перегнула палку. Надо было спасать ситуацию.