Краткая история Бразилии (СИ) - Фаусту Борис. Страница 15

Различными путями из всего этого образуется правящий класс, который руководствуется не принципом «обезличенности» управления и уважения к закону, а соображениями лояльности. Известная поговорка «для друзей — все, для врагов — закон» наилучшим образом характеризует вышеописанное положение дел как в теории, так и на практике.

1.5. Экономическая деятельность

Для экономического развития колониальной Бразилии были характерны значительные региональные различия.

На побережье первым центром колонизации и городского развития был Северо-Восток. Нынешнее положение этого региона — не фатальная предопределенность, а результат длительного исторического процесса [27]. До середины ХVIII в. именно на Северо-Востоке были в основном сосредоточены экономическое развитие и общественная жизнь всей колонии. В ту эпоху Юг [28] представлял собой периферию, в меньшей степени охваченную урбанизацией, без прямых связей с экспортной экономикой. Салвадор был столицей Бразилии до 1763 г. и долгое время являлся ее единственным крупным городом. Хотя для периода до середины XVIII в. нет точных данных о численности населения, согласно подсчетам, в 1585 г. там проживало 14 тыс. человек, в 1724 г. — 25 тыс. человек, в 1750 г. — около 40 тыс. человек, половину из которых составляли рабы. Эти цифры могут выглядеть скромными, но в сравнении с показателями в других регионах они оказываются весьма значимыми: так, в 1600 г. в Сан-Паулу насчитывалось меньше 2 тыс. жителей.

Стержнем социально-экономического развития было выращивание сахарного тростника и производство сахара. Оно имеет долгую историю, связанную как с географическими особенностями, так и со способами употребления конечного продукта. В XV в. сахар еще был разновидностью специй; его употребляли как лекарство или как экзотическую приправу. В XVI в. поваренные книги свидетельствуют, что у европейской аристократии сахар начинает пользоваться успехом. В дальнейшем он перейдет из разряда предметов роскоши в категорию предметов широкого потребления.

Производство сахара укоренилось в Бразилии в 1530 — 1540-х гг. В свою экспедицию 1532 г. Мартим Афонсу взял знатока производства сахара, не уступавшего португальцам, итальянцам и фламандцам на Мадейре. Во всех капитанствах, от Сан-Висенти на юго-востоке до Пернамбуку на северо-востоке, высаживали сахарный тростник и устраивали сахарные заводы-энженью. Одной из основных целей учреждения генерал-губернаторства в Бразилии было поощрение производства сахара во временно заброшенном капитанстве Баия. В королевских инструкциях, которые привез Томе де Соуза, упоминались меры, направленные на поощрение выращивания и переработки сахарного тростника; среди прочих стимулирующих инициатив было освобождение от податей на определенный срок. Кроме того, генерал-губернатор, выполняя королевское распоряжение, устроил энженью для короны в Пиража, в окрестностях Салвадора.

В капитанстве Сан-Висенти Мартим Афонсу вошел в долю с несколькими португальцами и иностранцами и устроил энженью, который, вероятно, был самым крупным на юге Бразилии. Этот энженью получил название Сан-Жоржи-душ-Эразмуш, по имени немца Эразма Шетца, который выкупил его у первых пайщиков. В регионе Рио-де-Жанейро также возделывался сахарный тростник, особенно в районе Кампуш, однако до середины XVIII в. из него получали главным образом кашасу [29], а не сахар. Кашаса же использовалась как основная «валюта» при покупке невольников в Анголе.

Крупными центрами производства сахара в Бразилии являлись Пернамбуку и Баия на Северо-Востоке. Это было связано с климатическими, географическими, политическими и экономическими факторами. Оба капитанства, расположенные на побережье, могли похвастаться как плодородными почвами, так и подходящим режимом выпадения осадков. Они находились ближе всего к европейским центрам ввоза сахара и могли сравнительно легко регулировать поставки продукции по мере того, как их столицы — Салвадор и Ресифе — становились важными портами.

Устройство сахарного завода-энженью представляло собой значительное предприятие. Как правило, энженью включал в себя плантации сахарного тростника, инструменты для их обработки, постройки, рабов, а также скот, пастбища, повозки, и наконец, господский дом. Переработка тростника в сахар была сложной и многоэтапной. Уже в самом начале производства требовались определенные усилия по организации процесса, а также использование соответствующей технологии, которая со временем совершенствовалась. Сначала из тростника отжимали сок, затем его очищали в несколько приемов. Стебли перемалывали с помощью системы жерновов, которые приводились в движение либо силой воды, либо с помощью животных. Энженью, работавшие по принципу водяной мельницы, отличались бóльшим размером и производительностью; их именовали «королевскими энженью».

Как в Бразилии колониального периода, так и в Португалии того времени не было предприятий по очистке и рафинированию сахара. Бразильский сахар называли «глиняным», так как в процессе его производства использовалась глина. Это не означает, что он был низкого качества. Из «глиняного сахара» затем получался белый сахар, высоко ценившийся в Европе, а также патока светло-коричневого цвета, которую в то время считали менее качественным продуктом. Получение белого сахара с помощью глины частично искупало отсутствие рафинирования.

Устройство энженью и обеспечение его работы требовали существенных вложений, зависевших от предоставления займов. В XVI в. основными кредиторами в этой области были иностранцы (фламандцы и итальянцы) или же португальцы из метрополии. В дальнейшем подобные источники инвестиций потеряли свое значение. По крайней мере в Байе основными источниками финансирования энженью стали в первую очередь религиозные и благотворительные учреждения, а затем коммерсанты. У этих последних существовали особые отношения с владельцами энженью. Они вкладывали деньги в устройство производства, предоставляли средства на развитие дела и, пользуясь своим положением, снабжали ввозимыми в колонию товарами. Расчет производился по окончании сезона уборки тростника. Часто коммерсанты соглашались взять сахар в счет долга, но тогда принимали его по цене ниже рыночной. Дальнейшее же распространение сахара и доставка его конечному потребителю уже не зависело от местных производителей, да и по большому счету от португальцев. Крупные центры закупки сахара находились в Амстердаме, Лондоне, Гамбурге и Генуе. Именно там во многом формировались рыночные цены, несмотря на все усилия Португалии монополизировать доступ к самому прибыльному товару своей американской колонии.

Именно в сфере производства сахара постепенный переход от рабства индейцев к рабству негров проявился с наибольшей отчетливостью. В 1550— 1560-е гг. в энженью Северо-Востока практически не было африканцев. Рабочую силу составляли обращенные в рабство индейцы и — в значительно меньшей степени — индейцы из опекаемых иезуитами поселений, которые получали за свою работу мизерную плату. Если обратиться к примеру крупного энженью Сержипе-ду-Конде в Байе, чьи регистры сохранились до наших дней, то можно будет получить представление о подобном переходе. В 1574 г. африканцы составляли лишь 7 % от общего числа рабочих-невольников; в 1591 г. их было 37 %, а около 1638 г. африканцы и афро-бразильцы составляли уже 100 % рабочей силы.

Рабы выполняли множество обязанностей, но большинство невольников было занято на тяжелых сельскохозяйственных работах. Положение тех, кто работал на перемалывании тростника, у печей или при перегонных котлах могло быть еще хуже. Раб, приставленный к жерновам, нередко терял кисть или всю руку; печи и котлы, источавшие невыносимый жар, грозили ожогами. Многих рабов с раннего возраста приучали работать на этих производствах; такие работы служили также наказанием для взбунтовавшихся невольников. Однако в исключительных случаях раб мог подняться по иерархической лестнице и дослужиться до так называемого «банкомета», помощника главы производства, или до самого «главного технолога» [30]. Это был специальный работник, отвечавший за финальную стадию выработки сахара и, в конечном счете, за его качество.