Ключ к вечности. На солнце! (СИ) - Бодров Максим. Страница 23
– Отдохнем полчасика, и в путь!
– Согласен!
…...........
На подходе к искомой точке я услышал мелодию. И ушам своим не поверил!
– Паш, ты тоже слышишь?
– Ну да, гитарный перебор.
Я оглянулся назад. Алиса кивнула. Али никак, ни единым жестом, не отреагировал на звук. Но по глазам я мог точно сказать,– он тоже услышал!
– Не просто перебор. Алис, Паш, ну вы серьезно не узнаете композицию?
– А должны?– прищурился лидер.
– Думаю, да. Сдается мне, это одна из самых популярных мелодий в мире!
– Вроде бы знакомое что-то...,– Алиса неуверенно пожала плечами...
– Эх, вы! Это же «Естедей»! Битлс! Классика!
– Какой дэй?
– Битлс?
Если бы не искренность интонаций, честное слово, я бы подумал, что они меня разыгрывают. Они что, про ливерпульскую четверку никогда не слышали? Никогда, никогда? А они вообще из нашего измерения? Может, из параллельного, где Джона Леннона не убивал никто? Поскольку не стал он популярен, почти как сын божий. Так, пел свои песенки с друзьями в британо-саксонских подвальчиках. Для горстки фанатов. А может на той, параллельной планете он и не рождался вовсе...
– Вспомнила, вспомнила! Желтая подводная лодка! Да?
– Фу ты,– я вытер воображаемый пот со лба,– ну вот! А то меня уже начали терзать сомнения. Не инопланетяне ли вы!
– У меня дядя в военном оркестре играл. Однажды они на смотре исполнили. А генерал заезжий, столичный и спроси: «Что за музыка?»
– И что ему дядя ответил?
– Строевой марш воинов-подводников!
– Остроумный у тебя родственник,– я представил экипаж атомного ракетоносца, бодро перестраивающегося на палубе субмарины под ритм песни.– С бааальшим чувством юмора мужик!
– Андрей. Давай посерьезнее. Помнишь, чем в прошлый раз за беспечность расплатились?
И верно! Ностальгия расслабила меня. Кто сказал, что чел, исполняющий великолепную композицию, не может оказаться коварным аспидом? Гений и злодейство лишь теоретически вещи несовместимые. А в жизни заслушаешься вот так, да и угодишь в засаду!
– На этот раз я первым пойду,– неожиданно для себя ляпнул. Вот кто ж меня за язык-то тянул, морс ты клюквенный, а? Подозреваю, что свою роль сыграла близость Алисы. Я ж герой! Должен быть. Наверное. Местами. Хоть где-то. Если хорошенько пошкарябать.
– Хорошо,– легко согласился Павел,– Али прикроет тебя. Мы рядом.
Владения нового ключника оказались оформлены почти в парковом стиле. Ровный английский газон, медный идол в центре овальной площадки, пяток пеньков, разбросанных хаотично. На ближайшем к опушке
восседает парень с гитарой. Подойдя ближе, понимаю, что он не только играет, но и тихонько, едва слышно, подпевает. Играть у него получается куда лучше, чем петь на английском. Он оборачивается и улыбается мне. Ну вот, зря крался. Лицо у парня простое и располагающее. Длинные русые волосы, широкие скулы, выразительные голубые глаза. И он второй встреченный мной здесь человек, одетый не в рыбацко-охотничий комплект. Кожаная куртка на широких плечах, рубашка экзотической расцветки с крупным отложным воротником, потертые джинсы и безупречные, будто только что приобретенные в обувном за углом, мокасины цвета зрелой клубники. Однако!
– Привет. Меня Виссарион зовут,– буднично представляется музыкант. Так, будто встретились с ним на дружеской вечеринке, а не на поляне среди не слишком густого, но все-таки леса.
– Привет. Я Андрей.
– А остальные?
– Что– остальные?
– С тобой же еще трое. Чего не выходят? Опасаются?
– Осторожность не повредит,– нейтрально отзываюсь, сканируя местность на наличие возможных ловушек.
– Был негативный опыт?
– Еще какой. К слову, опыт этот идет за нами по пятам. Не далее, как завтра должен быть здесь.
Пальцы парня продолжают потихоньку перебирать струны.
– И что хотели от вас супостаты?
– Да бог их знает. Скорее всего то, что обычно хотят личности криминальной направленности. Получить в пользование то, что им не принадлежит.
– Грамотно формулируешь. Не юрист?– усмехнулся Виссарион. Новость о скором прибытии банды его если и взволновала, то виду он не подал.
– Нет, не юрист.
– А, вижу... Проводник,– любитель классики вытянутым подбородком указал на компас. Ха! А ему не впервой, значит, видеть подобное устройство.
– Ну да, проводник.– спутников я звать не спешил. С этим успеется,– А ты?
– Я бард,– юноша прекратил играть, демонстративно перевернул гитару, устроив корпус струнами вниз на коленях. Гротескно склонил длинную шею в актерском поклоне. Русая челка упала на глаза.– Бард. Бард. Прошу любить и жаловать, бард!
– Музыкалку заканчивал?
– Нет, самоучка. Раньше не до песен было.
– Что так?
– Детдомовский я.
– А здесь какими судьбами?
Парень вскинул резко голову. Посмотрел на меня, как на идиота. Я автоматически отметил, что украшения в ушах, столь милые сердцу многих кумиров эстрады, отсутствуют.
– Да как все. Не чаял, не гадал. Шел мимо. И... пропал!
– Я имел ввиду на поляне, у Ключника. А не вообще...
Вовремя сообразив, что неправильно понят, скорректировал вопрос я.
– А... Вот ты про что. Выбираюсь иной раз из поселка. Хоть это и против правил.
– Поселка? – я тут же вспомнил сбивчивый пассаж Алевтины о непонятных «не злых» обитателях местного райцентра. Лично я так и не понял отношения прорицательницы к ним. Не ощущалось в ее оценке агрессии или осуждения. Но некая неприязнь все же присутствовала.
– Ну да, скучно там последнее время. Новички давно не объявлялись. Хочется новых впечатлений! Да и счетчик скоро щелкнет, вполне возможно, что как раз вы станете историческими личностями в масштабе отдельно взятого поселка.
Вот как! Поди ж ты, экий эмоциональный гурман! Фразу про счетчик я не понял совсем.
– Далеко до деревни? Чем там люди живут? Как? Кто главный?
Вопросы посыпались из меня раньше, чем я успел придумать хоть какую-то схему ведения диалога. Не превращающую общение в допрос.
Виссариона напор, впрочем, не смутил. Отвечать начал степенно, но почти сдерживая зевоту. Ясно, творческая личность. Вульгарные земные материи ему претят:
– За старшего у нас Михалыч. Мужик непростой, не всем он нравится. Но в целом, правильный. Хоть и педант. «Туда не ходи, этого не делай, не суй нос не в свой вопрос»,– в таком духе. Подъем, отбой, иди поработай, обед по расписанию.
Михалыч. Не тот ли, даритель медного алтына?
– До поселка два дневных перехода,– невозмутимо и ровно продолжил вещать поклонник битлов.– Принимают всех. Люди обустраиваются по-разному. Кто-то и с забором дружить может. Кто-то держится особняком. В каждой избушке свои погремушки, одним словом. Хотя вот избушек почти и нет. Спальни казарменного типа. Те, кто пришел «всерьез и надолго» себе сами пытаются строить жилье. Но получается мало у кого.
– А одежда откуда? Сельмаг?
– Он, родимый.– Виссарион рассмеялся, словно услышал реплику ребенка. В чем-то может, и верную, но до крайности наивную,– У Алевтины были?
– Да,– немного подивясь зигзагу диалога, откликнулся я,– она вот почему-то не спешит с передислокацией к людям.
– Говорю же. Кто-то общественник. Как тот же Михалыч. А иному одному милее. Воля, вольная воля.
– Воля? На отшибе? Впроголодь?
– На отшибе здесь понятие относительное. Как и «впроголодь». Не слышал о случаях, чтобы кто-то здесь коньки от недостатка пищи отбросил. Или от жажды. Так ты своих звать будешь? Или мне самому придется?
– А откуда ты знаешь, что я не один?
– Да по десятку признаков. Вон на ключника хотя бы глянь!– парень вытянул руку, задравшийся рукав куртки обнажил татуировку. Черная, словно обугленная восьмерка на предплечье.
Я послушно перевел взгляд. Ключник на сей раз имел четыре лика, направленные по сторонам света. Четыре лица, четыре сундука в основании.
– Извини за любопытство. Но я заметил тату. Рисунок что-то значит?