Ключ к вечности. На солнце! (СИ) - Бодров Максим. Страница 24
– Да. Значит,– собеседник разом подобрался. И посмурнел лицом.
– И что же?
– Значит то, что не на всякий вопрос можно ответить,– отрезал музыкант. Помолчал и добавил:– Не из-за грубости или дурного воспитания. Просто... не могу сказать.
Понятнее не стало. Но с одним, по крайней мере, я точно определился.
– Паша, бери Али, зови Алису. Айда к нам!
Глава 15. Весело веселье, тяжело похмелье
Глава 15. Весело веселье, тяжело похмелье.
Вечер выдался странным донельзя. Стоило троице моих спутников появиться, бард буквально прикипел взглядом к Алисе. После того, как я всех представил друг другу, Виссарион предпринял широкий жест. Думаю, на эффект сработал. Перед Алисой.
– Друзья! Я хочу вам сделать небольшой подарок!
«И когда это, интересно, мы друзьями-то успели стать?»
Гитарист извлек из внутреннего кармана куртки камертон. Лично я видел подобную штуку раз в жизни. В школе еще. Двузубая тупая вилка на деревянном ящичке. Скорее на пенале даже. Потому что одна короткая стенка у ящичка отсутствует. В детстве мне казалось, что ее просто потеряли по недосмотру. Или не доделали. Но нет, все так и задумано, оказалось.
В устройстве Виссариона место деревянного параллелепипеда занимает хромированный цилиндр. Точнее, наверное, стакан, поскольку запаян он лишь с одной стороны.
Подойдя к медному Ключнику, маэстро слегка ударил того вилкой. В одном месте, в другом, в третьем. Внимательно вслушивался в звуки. Вообще говоря, помнится, удары должны наноситься как раз по камертону. Специальным молоточком, с резиновой или войлочной обивкой, не помню точно. Но, по всей видимости, инструмент в руках гитариста настолько же камертон, насколько девайс на моем запястье компас. Внешнее сходство налицо. А по факту абсолютно другое устройство. Даже принцип действия иной. Настройщик неспешно обходит идола, продолжая мистическое священнодействие.
Наконец, насладившись вполне всем многообразием медной звуковой гаммы, музыкант обращается к нам:
– Господа... и дамы,– перед дамы «пауза», томный взгляд на Алису.– Получайте, пожалуйста, ваши ключи. Но не спешите распорядиться ими.
Минута, вспышка боли– и у меня вновь тату черного ключа на запястье. Виссарион пробует струны. Подтягивает колки на гитаре. Снова пробует. И снова то натягивает, то ослабляет. Добившись нужного, известного ему одному, результата, берет уверенно три аккорда, стоя в шаге от статуи.
– Щелк!
Замок сундука срабатывает, открываясь!
Пару шагов вправо, чтобы застыть перед другим ликом идола. Три новых аккорда.
– Щелк!
И еще раз, словно цыган, обхаживающий купца, звеня струнами.
– Щелк!
– Щелк!
– Обещанный презент,– довольно улыбается искусный акустический взломщик.– Сундуки открыты. Ключи остались при вас.
Очень ловко. Узнать бы еще куда приспособить те самые ключи. Ведь прежде количество ключей строго соответствовало наличию замков.
А глаза у Алисы загорелись. Сейчас он еще пару романтических песенок исполнит и...
Мои переживания прерывает Паша:
– Алиса, тебе первой выбирать приз! Потом Али. А нам с тобой, что останется!
Он хлопает меня ободряюще по плечу. Собственно, очередность и не имеет особого значения. Никто же из нас понятия не имеет, что там, в чревах сундуков.
Алиса извлекает на свет целую упаковку блистеров. К уже знакомым кислороду, фосфору и углероду, добавился водород и кремний. Любопытно все же, зачем нам столько кислорода? Из нас команду профессиональных ныряльщиков готовятся сколотить?
Али вертит в руках запакованный в коричневую оберточную бумагу объемный сверток. Паша озадаченно изучает пятиугольную пластину сантиметров тридцати в поперечнике. Пластик колера спелого банана имеет шероховатую фактуру поверхности и толщину современного смартфона.
– Паш, что это?
– Без понятия.
Лично мне достается непонятного назначения яйцо. Еще блокнот. Самый обыкновенный, с пружинкой скрепления. И карандашом в той самой пружинке уютно расположившимся. Плюс традиционный кусочек квестовой бересты. С надписью «поселок»... Хм-м... Все же поселок. Все пути ведут в Рим. Или не ведут. Или не все. Но дальнейший курс мы обсудим позже. Сейчас на повестке дня разбор даров.
Яйцо по виду мало чем отличается от куриного. Конечно, если не брать во внимание цвет. Матово-черный, будто поглощающий свет. Даже Пашины окуляры не помогают классифицировать находку. Виссарион задумчиво смотрит на приобретение, будто прикидывая что-то в уме. Но его внимание переключается мигом, стоит Али добраться до содержимого своей посылки.
Похоже, о красоте Алисы маэстро тут же забывает начисто. В руках у индуса палатка. Тщательно и по уму сложенная, предположительно двух или трехместная оранжевая палатка. Мечта туриста-дилетанта.
– Вы просто везунчики какие-то, ребята,– почти восхищенно тянет новый знакомый.
– В каком смысле? – по выражению лица Павла я понимаю, что восторгов музыканта он не разделяет.
– Ты же «видящий»?– вскидывается Виссарион, указывая на очки нашего лидера.
– Наверное,– не слишком уверенно подтверждает тот.
Так вот, оказывается, что за класс у фаната компьютерных игр! «Видящий»!
– Ясно, навыка пока не достаточно,– делает вывод для себя вполголоса гитарист.
Переставив хват пальцев на грифе инструмента, он исполняет отрывок из помпезного марша коротко, колоритно и лихо.
– Вы стали обладателями редких вещей!
Откладывая гитару в сторону, маэстро со вздохом нагибается.
Извлекая из-за валуна элегантного вида чемоданчик-дипломат, почти декламирует нараспев:
– Это дело надо обязательно отметить!
Замки дипломата щелкают не менее торжественно, чем до того звучали аккорды. И на поляне появляется пузатая коньячная бутылка.
– Чем порадует консерватория?– в предвкушении я перекатываю в руках угольное яйцо.
– Фокус-покус!– жестом иллюзиониста Виссарион достает миниатюрные картонные стопарики.
– Хлоп!– неожиданно мои ладони смыкаются, словно загадочное яйцо испарилось в секунду, и воздух стремительно заполнил образовавшийся на месте предмета вакуум!
– Еще один... фокус!– комментирую я эффектное исчезновение таинственного артефакта ошарашенной публике.
– Как... как это?– лепечет не столько изумленный, сколько разочарованный гитарист. Выражение лица с головой выдает его переживания.
– Престидижитатор своих секретов не выдает,– откликаюсь я с умным видом. Хотя обескуражен ничуть не меньше прочей публики. Даже проверяю исподтишка, не упало ли яйцо в траву. Нет, не упало. Или упало и убежало. Потому что укатиться ему вроде как и некуда. Кончики пальцев горят, и я опускаю руку в карман, охлаждая их о неожиданно холодный медяк.
– Наполеон?– предположительно озвучивает Павел марку напитка, прерывая повисшее молчание.
– Лучше!– с молодецким апломбом заявляет парень, стряхивая оцепенение– стаканчики, правда, одноразовые, картонные, но других нет, так что придется смириться!
– У меня с собой немного орехов,– суетится Паша, высыпая из карманов импровизированную закуску на камень.
Исполнитель бессмертного хита отвечает снисходительной улыбкой. А еще он смотрит на Алису с каким-то затаенным сожалением. Будто отдыхающий, отбывающий с вокзала города Сочи в свой северный город на девушку, отпускной роман с которой был так возможен, но, увы, не состоялся.
Коньяк крепкий, горьковато-миндальный, с нотками шоколадного вкуса. Настолько крепкий, что забирает меня моментально, и дальнейшее я вижу будто со стороны. Алису, подхваченную Пашей в танцевальном кружении по поляне. Али, колющего ручкой пистолета упрямую скорлупу ореха. Виссариона, забрасывающего гитару за спину, будто отстрелявшийся снайпер свою винтовку.
Дальше голова идет кругом и я банально отрубаюсь.
И возвращаюсь к действительности уже в домике на дереве. Утро, солнце янтарным лучом рассекает пространство поляны на две неравные части.