На осколках разбитых надежд (СИ) - Струк Марина. Страница 44

— Черти! Вы просто черти! — крикнул им Рихард, стараясь увернуться и одновременно не упустить Лену из рук в воду. Выйти не удавалось на берег — собаки ловко отрезали путь, прыгая в воде, как заведенные механические игрушки, и радостно лая. Лене пришлось ухватиться за плечи Рихарда, с отчаянием думая, что зря она позволила этому случиться. Теперь она точно придет мокрая с головы до ног в замок, и Биргит не заставит себя ждать с наказанием.

— Ах, вы гаденыши! — произнес Рихард. В его голосе по-прежнему не было злости. А потом он и вовсе рассмеялся, когда ловко увернулся от очередного прыжка 

Артига

. — Давайте отомстим этим волосатым чудовищам, фея!

Он снова чуть наклонил ее к воде и резко крутанулся, отчего за ее ногами, погруженными в воду, прошел след высоких брызг. А потом снова и снова. Собаки, которых этот след окатывал с головой, были вынуждены отступить и позволить Рихарду выйти на берег без особых трудностей. Как и обещал, он донес Лену до травы и бережно опустил ее, чтобы потом вернуться с ее туфлями и чулками в руках. Она наблюдала за ним, обхватив колени руками, все еще улыбаясь недавним забавам в воде. Собаки плюхнулись рядом с ней, устало высунув языки из пастей. «Давно они так не резвились», подумала Лена и почесала 

Вейха

 за ухом. И давно она сама так радовалась летнему дню, наслаждаясь каждым мгновением.

Лена повернула голову, и заметила, что Рихард внимательно разглядывает ее ноги. Одна из щиколоток немного припухла, как это иногда бывало при долгой физической нагрузке. Но еле заметно, почти неразличимо. А еще у нее были искривленные пальцы. Мозоли на них уже сошли, но Лена видела ясно до сих пор каждую из них. И шишки на ногах. Плата за красивый технически выверенный долгими репетициями танец. Захотелось тут же спрятать от его взгляда ноги.

— Это сейчас? Или старая травма? — показал Рихард вдруг на чуть припухшую ногу. Лена удивленно взглянула на него, никак не ожидая, что он все же заметит.

— Когда-то я повредила голеностоп. Порвала связки, — призналась Лена. В ее голосе отчетливо прозвучала тоска и горечь, и Рихард тут же уловил их.

— Мне жаль, что так сложилось. Вы ведь танцевали, верно?

Значит, он заметил ее ноги с искривленными пальцами. Лена тут же потянулась к чулкам, чтобы обуться и скрыть от его взгляда ступни. Воспоминание о разорванной связке потащило следом другие, ужасные и до сих пор цепляющие за живое. И на какой-то миг обманчивое очарование последних минут отступило, поблекло вмиг.

Рихард — летчик. Кто знает, не он ли тогда летел над ее головой в тот проклятый июньский день? Просто его привлекательность, которой он так легко и умело пользовался, чтобы кружить женские головы, на какое-то время затмила для Лены все остальное.

— Простите, мне не следовало об этом, — произнес Рихард, глядя на ее побледневшее лицо. — С феями…

Он не договорил, потому что Лена резко вскочила на ноги, быстро управившись с обувью. Рихарду пришлось поторопиться, чтобы поспеть за ней. При этом она заметила, как он поморщился, поднимаясь на ноги с травы. На какое-то мгновение приложил руку к груди.

— Что с вами? Вы не здоровы? — вырвалось помимо воли у Лены с тревогой. Собаки, словно почувствовав ее волнение, вскочили на ноги и насторожились.

— Вы умеете хранить тайны, фея? — произнес Рихард, когда выровнял дыхание, справившись с приступом мимолетной боли. — Подозреваю, что вы оказались в нашем парке совсем не случайно, что вас послала королева-мать, разве я не прав?

— Я не имею тесного знакомства с госпожой фон 

Ренбек

, — Лена покачала головой после того, как поняла, кого именно он скрыл под сказочным титулом.

— Неудачное возвращение после вылета. Томми [25]

задел по касательной. Если честно, думал — не дотяну. И не сел, а практически рухнул на полосу. Как итог — растяжение, вывих плеча и переломы двух ребер.

 — Тогда зачем вы брали меня на руки?! — вскричала ошеломленная его признанием Лена. И тут же смолкла, удивленная своей реакцией. Рихард тоже изумленно посмотрел на нее, а потом улыбнулся с теплотой.

— Не переживайте за меня, фея, я уже отлежался в госпитале. Доктор сказал, что я почти как новый. К концу третьей недели я и думать забуду про этот перелом.

Они снова посмотрели друг на друга пристально. Глаза в глаза. Снова натянулась невидимая нить.

— Мне нужно идти, — отвела взгляд Лена. Его глаза словно озера — в них можно было потерять себя, а этого никак нельзя было допустить.

 — Позвольте, я провожу вас, — предложил Рихард, и снова она не нашла в себе силы признаться в том, что она тоже живет в замке, правда, в комнате для прислуги. Хотелось, чтобы он подольше смотрел на нее вот так, как сейчас, и слышать мягкие нотки в его голосе.

— Только до южных ворот, — проговорила она твердо, и ему пришлось согласиться, разгадав, что она будет упорна в своем решении.

На южной границе парк плавно переходил в лес, и Лена планировала там потеряться от взгляда Рихарда. Она заранее придумала этот план, еще когда шли к озеру, решив до последнего притворяться перед ним. Пусть после, когда Рихард узнает, что она русская, все переменится. Но сейчас ей просто хотелось идти рядом, изредка переглядываясь. Разговаривать с Рихардом Лена не рискнула, опасаясь выдать себя ненароком случайным словом, поэтому только у ворот они заговорили снова.

— Спасибо, — первым разорвал тишину Рихард, протягивая ей руку для пожатия. — Я впервые за долгое время забыл обо всем. Словно в другое время попал. Или в сказку. Это все ваши чары, лесная фея, верно?

Лена только улыбнулась в ответ еле заметно уголками губ. Если они и были в какой-то своей особенной сказке, то сейчас наступал ее конец. Они оба возвращались в реальность, где она была прислугой, а он бароном. И где они были врагами.

— Я вас увижу еще раз, лесная фея? — спросил Рихард с нотками настойчивости. — Откуда вы? 

Тондорф

? 

Науендорф

? 

Ховенфельден

?

Лена покачала головой в ответ и вложила на прощание ладонь в его руку, пожимая. Огорченная финалом этого волшебства, которое и ее заставило забыть обо всем, Лена даже не запомнила название окрестных местечек, за что ругала себя позднее.

Не знаю, что стало со мною,

Печалью душа смущена.

Мне все не дает покою

Старинная сказка одна… [26]

Рихард замер на месте, услышав тихий голос Лены, продекламировавший строки. Она сама не понимала, зачем вдруг решила процитировать Гейне, поэзия которого пришла ей на ум, едва Рихард заговорил о сказках, лесных девах и рыцарях. Вдруг захотелось, чтобы он знал, когда откроется правда, что она совсем не такая, какой немцам описывали русских.

Лена почувствовала, как дрогнула его рука, в которую она вложила на прощание свою ладонь. Рихард вдруг сжал пальцы сильнее, и Лена на мгновение испугалась. Голубые глаза покрылись тонким слоем льда, словно озера под первым морозцем.

— Народная песня, — произнес он медленно. — У нас тоже поют ее в окрестностях.

— Нет, — покачала Лена головой, удивляясь тому, что немец не узнал этих строк. Она знала, что он был хорошо образован. Не узнать Гейне! — Это Гейне. Один из самых моих любимых немецких поэтов. Я часто его читала в свободное время от занятий.

 — Любите Гейне? — спросил он, глядя ей в глаза пристально.

— Он настоящий художник поэзии, разве нет? Кто еще так писал о любви на немецком? — ответила честно Лена.

— Ясно, — произнес Рихард и выпустил ее ладонь из своей руки. Лед из его глаз так никуда и не исчез. Лене даже показалось, что на нее повеяло холодом в эту минуту. И она не понимала, что вызвало в нем такую перемену, но ясно поняла, что совершила где-то промашку.