Егерь: заповедник (СИ) - Рудин Алекс. Страница 16
— Ага, — смущенно признается Павел.
И подрисовывает к рожице две косички.
— Вот, набрался смелости, и хочу пригласить ее погулять вместе. А Ленинграда совсем не знаю.
Похоже, мне выпала отличная возможность немного подшутить над Павлом.
— Это проблема, — важно киваю я. — Так сразу ее не решишь. Тут надо хорошенько подумать.
— Андрюха, ну будь человеком! — сразу же клюет Павел. — Помоги, а? Может, в музей?
— Можно и в музей.
— А в какой? — тут же вцепляется в меня Павел.
— Я бы выбрал самый скучный. Если Вера выдержит — значит, ты ей точно нравишься.
— Да ну тебя! — сердится Павел. — Тебе бы только шутить. Наверное, лучше пригласить Веру в кафе, да?
— Или в кафе, — соглашаюсь я. — Только в оперу не приглашай.
— Конечно, — понятливо кивает Павел. — Я же там засну.
Он с подозрением смотрит на меня.
— Опять шутишь, да? А у меня важный вопрос решается.
— Я помогу тебе решиться, — улыбаюсь я. — Завтра мы с Катей едем в Ленинград. Тоже хотим погулять вместе. Можем погулять вчетвером.
— Точно! — радуется Павел. — Тогда это не будет похоже на свидание, да? Андрюха, ты мой спаситель!
— Запомни свои слова, — усмехаюсь я.
— Даже запишу, — уверяет меня Павел. — Слушай, а Катя может пригласить Веру? И тогда все получится как будто случайно.
— Может, — киваю я. — Но лучше пригласи Веру сам. Поверь, это будет правильно.
— Да я знаю, — вздыхает Павел. — Просто это трудно. И неизвестно, отпустит меня завтра начальство, или нет.
— Так у тебя, вроде, завтра выходной? — удивляюсь я.
— Как будто это остановит нашего майора.
— Ладно, ты решай свои важные вопросы, а я пойду искать Федора Игнатьевича, — говорю я и выхожу на улицу.
* * *
«ГАЗик» председателя стоит в совхозных мастерских, по соседству с совхозным «ЗИЛом». Из-под машины торчат две пары ног в одинаково стоптанных кирзовых сапогах.
— Федор Игнатьевич! — зову я.
— Кто здесь? — откликается председатель.
— Это Синицын. Дай мне ключ от сельсовета, хочу в Ленинград позвонить.
— Сейчас, Андрей Иванович, погоди!
Под машиной звенит железо.
— Придерживай, придерживай! — слышу я голос председателя.
Что-то падает и, звякая, катится по бетонному полу.
— Черт! — ругается Федор Игнатьевич. — Ты почему ее не держал? Куда она укатилась?
— Да не успел я! — оправдывается Володя. — Она в слив закатилась.
— И что теперь делать?
— Я поищу, Федор Игнатьевич, — обещает Володя.
— Поищу! — ворчит председатель. — Это что, гриб? Ты бы совесть лучше поискал. Почему от тебя с утра перегаром пахнет?
— Так это со вчерашнего.
— Вылезай, чего теперь без толку под машиной лежать?
Председатель, извиваясь ужом, выползает из-под «ГАЗика».
— Видишь, какая незадача, Андрей Иванович? Подвеска у меня полетела, а с этого бестолкового помощник никакой.
— Да я держал ее, — отбивается Володя, тоже вылезая из-под машины. — Она выскользнула.
— И что теперь делать? — набрасывается на него Федор Игнатьевич. — Прикажешь мне по полям пешком бегать? Сам-то пробовал?
— Да я достану ее, — обещает Володя. — Или новую сделаю. Два дня дайте.
— Чтобы к вечеру машина была готова! — рычит на него председатель.
И оборачивается ко мне.
— Пойдем вместе в сельсовет. Я сейчас.
Он отмывает испачканные смазкой руки над жестяной раковиной, которая висит в углу гаража. Потом вытирает их полотенцем в черных разводах, а после этого обтирает о штаны.
— Ну, вот. Идем, Андрей Иванович! А ты, если до завтра машину не починишь, смотри у меня!
Это он уже произносит в адрес Володи, причем в голосе председателя звучит явная угроза.
Володя грустно смотрит на меня, ища сочувствия.
— Бардак! — возмущается председатель, когда мы выходим из мастерских. — Ладно, хоть картошку успели убрать. А это что такое? Почему люди на остановке?
На автобусной остановке, и в самом деле, растерянно толпятся женщины с сумками.
Мы подходим к ним.
— Федор Игнатьевич! — шумят женщины. — Почему автобуса нет?
— Как нет? — непонимающе хмурится председатель.
— А вот так. Два часа уже ждем!
Рейсовый автобус ходит в Черемуховку дважды в сутки — утром и вечером. Пассажиров немного, но дело ведь не в этом.
— Тоже сломался, что ли? — удивляется Федор Игнатьевич.
Женщины недовольно переговариваются.
— Тихо!
Председатель поднимает руку, призывая их к порядку.
— Я разберусь!
— А нам как ехать? — еще громче гомонят женщины. — Федор Игнатьевич, может, ты нас отвезешь?
— Отвез бы, да не на чем.
Председатель разводит руками.
— Машина у меня сломалась.
— И что нам теперь делать? Пешком идти?
— Не надо никуда идти. Сейчас я позвоню в автобусный парк, и все решу.
— Реши, Федор Игнатьевич! — кивает Катерина Худоярова. — Я в аптеку собралась, отцу лекарства купить. А теперь как?
— А в медпункте лекарств нет? — удивляется председатель, мельком взглянув на меня.
— Есть, — говорит Катерина. — Только что же я буду в медпункте просить? Они денег стоят.
— Давайте рецепт, — предлагаю я. — Я завтра в райцентр поеду, и куплю вам лекарства. Подождет до завтрашнего вечера?
— Подождет, — с радостной улыбкой говорит Катерина. — Спасибо, Андрей Иванович!
Председатель решительно кивает мне.
— Идем, Андрей! Буду автобусникам звонить. Ну, я им устрою!
Нетерпеливо повернув ключ, он вихрем врывается в свой кабинет и сразу же усаживается за телефон.
— Где тут у меня номер? А, вот он!
Федор Игнатьевич снимает трубку и набирает номер, плохо попадая пальцем в дырочки телефонного диска.
— Алло! Автобусный парк?
Трубка невнятно бурчит в ответ.
— Какая насосная? — раздраженно переспрашивает председатель.
Нетерпеливо бьет ладонью по телефону и снова набирает номер, сверяясь с бумажкой.
— Алло! Автобусный парк? А почему в Черемуховке автобуса до сих пор нет? Опять отправили в рейс старую рухлядь? Он, значит, сломался по дороге, а у меня люди на остановке стоят!
Трубка что-то булькает.
— Кто говорит? — картинно удивляется Федор Игнатьевич. — Председатель сельсовета говорит! Голошеев моя фамилия, слышали? Ну, вот! Так что с автобусом?
Председатель решительно хмурит седые брови, как будто собеседник может его видеть.
— Отменили? Как это отменили автобус?
Лицо Федора Игнатьевича удивленно вытягивается.
— А кто знает? Райком? Это оттуда распоряжение пришло?
Трубка еще что-то бурчит, но председатель уже не слушает.
Он растерянно смотрит на меня, как будто я могу ему чем-то помочь.
Потом бросает трубку на рычаги.
— Ничего не понимаю, Андрей Иванович! Говорят, пришло распоряжение из райкома убрать утренний рейс. Как так?
Взъерошив седой лохматый затылок, Федор Игнатьевич снова берется за телефон и набирает номер райкома.
— Говорит председатель сельсовета Черемуховки! На каких основаниях отменили утренний рейс автобуса в Черемуховку?
Я удивляюсь решительному тону председателя. Ничего себе, это он так с райкомом разговаривает?
За своих черемуховцев Федор Игнатьевич стоит горой.
Но и собеседник на другом конце провода не уступает ему в напористости.
Телефонная трубка что-то решительно крякает, и Федор Игнатьевич внезапно мрачнеет.
— Собрание? Завтра в девять? А на чем же я доеду? Автобус отменили, а машина у меня в ремонте. Подождите!
Но в райкоме уже повесили трубку.
— Что там, Федор Игнатьевич? — спрашиваю я.
— Ерунда какая-то, — неуверенно бормочет председатель. — В райком меня вызывают, на общее собрание. А это не к добру. Песочить будут.
— А есть за что?
— Так найти-то всегда можно! — зло выкрикивает Федор Игнатьевич. — Работы — во!