Последний Паладин. Том 8 (СИ) - Саваровский Роман. Страница 27

Только приметив его, Макс принялся помогать, и через десять минут перед нами красовалось безымянное надгробие со странной вязкой аурой, что начала растекаться по пространству, как только мы его откопали.

— Так вот куда они так ломились, — хмыкнул Макс и поежился от накатившего холода, — что это за место?

— Могила, — ответил я, заметив, что за плитой есть полое пространство.

Ветер усилился, на губах осела странная горечь, а тучи над головой продолжили сгущаться и оседать настолько, что едва не опустились нам на плечи.

Игнорируя происходящее вокруг, я проломил корни и протиснулся в пространство за плитой. Им оказалась маленькая рукотворная пещерка, в которую я вмещался лишь пригибаясь. Визуально тут совершенно ничего не было, но мое внимание привлекло странное подергивание пространства впереди, и я протянул руку.

По коже побежал холодок, который быстро сменился жаром. Инстинкты затрубили тревогу, но вместо того, чтобы одернуть ладонь, я прошептал, — открой.

Ручейки Тьмы устремились вперед, за считаные секунды сломили барьер незримости, и взору открылся небольшой, десять на десять сантиметров, постамент из белого камня, на котором стояла белоснежная урна, покрытая вязью полупрозрачных символов.

Не успел я отвести руку в сторону, как сзади послышался шорох и внутрь заглянула любопытная морда Макса.

А мгновением спустя земля задрожала под ногами, а символы на урне начали светиться.

Поняв, что происходит, я уперся ногами в узкую стенку, и рывком вытолкнул Макса наружу. И едва я это сделал, как волна дикой энергии накрыла меня с головой. Нестерпимый жар окутал все вокруг. Все процессы жизнедеятельности внезапно остановились. Последним отказало сердце, и я почувствовал, как рука самой смерти коснулась моего плеча, но спустя несколько секунд, в абсолютной тишине раздался стук вновь заработавшего сердца, и ощущение близости смерти исчезло.

Я открыл глаза и обнаружил себя тяжело дышащим перед белой урной, которая излучала стойкий стихийный ответ Света. Стихийный ответ, который был мне отлично знаком.

Стихийный ответ Паладина Света.

— Ну здравствуй, Лиорно, — приветливо произнес я и коснулся крышки.

Чистейший Свет обжигал кожу, но не мог пробить мою ауру, поэтому я открыл урну и пододвинул себе. Взгляд опустился на пульсирующий теплой энергией прах, заключенный внутри сосуда.

Вздохнув, я отложил крышку в сторону и занес над урной правую ладонь.

Энергия Света внутри волнительно подернулась, словно огонь на ветру, но тут же успокоилась.

— Все верно, приятель, это я. Прости, что так долго, можешь больше не переживать, теперь все будет хорошо, — прошептал я и моя ладонь налилась тускло-зеленым сиянием.

Энергия Света потянулась из праха и через мою ладонь проникла в мои энергоканалы. Зеленое сияние стало более насыщенным и ярким, я же поднял другую руку ладонью вверх, и на ней вспыхнуло зелено-черное пламя.

Энергия Света перетекала по моим энергоканалам из одной ладони в другую, и касаясь огня, распадалась на бесцветные крупицы, которые взмывали вверх и улетучивались в воздухе крошечными вспышками.

— Покойся с миром, друг мой, — произнес я, когда зеленое сияние на обоих ладонях погасло.

Я стер проступивший пот со лба, опустил горячие руки и заметил, что потряхивает не только их, но и всего меня. Все же очищать души — это Аспект и прерогатива одаренных Смерти. Да и душа Паладина, хоть и была истощена ожиданием, но все еще оставалась душой Паладина.

Не знай я Лиорно лично, хрен бы у меня что вышло с нынешними запасами. Но он не сопротивлялся и, более того, охотно поделился собственной энергией.

Понятия не имею, что могло заставить удариться в отшельничество одного из самых общительных и компанейских людей, которых я знал.

Почему он встретил свой конец здесь? Почему в одиночестве? Почему добровольно?

Последнее я знал точно, пропустив через себя часть уцелевшей души Паладина Света.

Его не убили и не изгнали. Лиорно ушел сам.

Вздохнув, я взял пустую урну и выбрался наружу. Макс подпирал дерево в двух метрах слева. Бледный как восставший мертвец, блондин оглядел тускло сияющую урну в моей руке, после чего с кряхтением выудил из кармана чудом уцелевшую бутылку Ильретеевского темного и жадно приложился к горлышку.

После чего громко выдохнул и поднял взгляд на меня.

— Это ведь был Свет Преисподней? — сухо спросил он.

— Он самый.

Макс кивнул своим мыслям, отпил еще один смачный глоток и вновь покосился на урну в моих руках, а потом глянул на место, из которого я вышел. Туда, где еще продолжали улетучиваться в воздухе крошечные частички тусклого Света.

— Он самый, — беззлобно передразнил меня Макс, — ты выжил в эпицентре техники, одна крупица которой способна уничтожить даже Ратника Света, не говоря уж о теневике. В руках ты беззаботно держишь заряженную на неприкосновенность Реликвию Света, а твои ладони фонят остаточным следом применения Стихии Смерти. Прости, Маркус, но я должен спросить. Кто ты, мать твою, такой?

— Ты уверен, что хочешь знать ответ? — спокойно спросил я.

— Поверь, с момента нашего знакомства я задавал себе этот вопрос не одну сотню раз, — усмехнулся Макс, — так что да, я уверен.

— И готов ответить мне тем же? — лениво поинтересовался я.

— Тем же? — поплыла вверх бровь молодого блондина.

— Не играй дурачка, Макс, тебе это не идет, — улыбнулся я.

— Ладно… — неохотно скривился парнишка и поднял на меня необычно серьезный взгляд, — равноценный обмен, значит. Будь по-твоему, Маркус. Меня зовут Максимиллиан Третий, действующий Князь Молнии, приятно познакомиться, — не моргая представился блондин и протянул руку.

Глава 15

— А тот старик с коронации, значит… — задумчиво потер я подбородок.

— Мой полный тезка и очень талантливый актер, — улыбнулся Максимиллиан, — его аспект внушения порой настолько убедительный, что я сам забываюсь и верю в его приказы, — хмыкнул парень и выжидающе уставился на меня.

— Что ж, а меня все еще зовут Маркус, — пожав плечами, ответил я на рукопожатие, и чуть задержавшись взглядом на пылающих нетерпением голубых глазах, добавил, — Паладин Маркус.

— И какой Стихией ты оперируешь, Паладин Маркус? — ничуть не удивившись, спросил Максимиллиан.

Ну да, у него же есть Диана. Логично, что им удалось сопоставить два и два и выстроить кое-какие догадки. Ну или подслушать парочку других особо догадливых лиц.

И именно потому, что знал, Макс и не лез ко мне с распроссами, но сегодня вот не сдержался. Да и я не особо уже перед ним скрывался, если уж говорить начистоту.

Мог ли я более незаметно упокоить душу Лиорно?

Да мог. Более затратно энергетически, но тем не менее.

Также я вполне мог оказаться на вершине холма быстрее Макса или оставить в деревне, или вовсе не брать его с собой в поездку.

Но я взял, а потом сделал так, что к надгробию мы пришли одновременно.

Зачем?

Хороший вопрос, на который у меня сейчас не было однозначного ответа.

— Ты ведь уже и сам понял какой Стихией, не так ли? — хлопнул я парня по плечу и, сунув урну в рюкзак, повернулся в сторону леса.

Вдохнул холодный свежий воздух полной грудью и поднял взгляд наверх. Гнетущие низкие тучи уже рассеялись, а небо начало светлеть в предрассветном состоянии, вытаскивая из полумрака изуродованные тела убитых «бегунов».

— И зачем ты вернулся? — осторожно спросил Максимиллиан, поравнявшись со мной.

— Не зачем вернулся, а почему, ваше княжеское сиятельство, — с театральным поклоном поправил я.

— Называй меня и дальше просто Максом, будь добр, — скривился блондин.

— Подумаю, — лениво расправил я плечи и сладко потянулся.

— Ну блин, — тяжело вздохнул тот и вернул взгляд на меня, — так почему ты вернулся?

— Разве не очевидно? — обвел я взглядом светлеющий горизонт, — потому что здесь мой дом.

— Действительно, очевидно, — согласился Макс и протянул мне последнюю бутылочку.