Третий не лишний? (СИ) - "Love Child aka Bese-ss-en". Страница 59

«Что я о себе возомнил? Влез в чужую семью и чужую жизнь… О чем я только думал?! Мне там места нет, я только все порчу. Все вздохнут с облегчением, когда мне дадут отставку…».

Вечер незаметно перетек в ночь. Кажется, он пил с кем-то на брудершафт. Вроде бы, целовались, а может и нет. Даже под дулом пистолета Брайан не смог бы вспомнить, как он провел это проклятое Рождество.

Тем временем, празднование в доме Макса и Ханно, подпорченное отсутствием нового члена их семьи, тоже подошло к концу. Они оба старались делать хорошую мину при плохой игре, прежде всего, для детей и родителей. Сделали вид, что так и надо, придумали какую-то отмазку, и вскоре все снова погрузились в разговоры и застолье. Когда все разошлись, можно было наконец-то себя не сдерживать.

Все снова пошло не по плану. Макс яростно размахнулся, нанося очередной удар по боксерскому мешку. Сегодня даже любимый спорт не приносил облегчения.

Римельт начал заниматься кикбоксингом еще совсем юным*. Тогда, чередуя съёмки и школу, Макс никак не мог найти свое место. На съемочной площадке он был таким же профессионалом, как и взрослые, с тем отличием, что ему полагался ответственный за него социальный работник. Возвращаясь в школу после очередного долгого перерыва, он будто попадал в другой мир. У одноклассников были свои понятия, что круто, а что нет. Они делились на компании, враждующие между собой. Их школьные дела, словечки, мода на определенную одежду или хобби — все это было очень далеко от Макса. Ему требовалось время, чтобы заново разобраться, и частенько у него не получалось.

Римельт заработал себе репутацию школьного клоуна и так и не обзавелся настоящими друзьями. От скуки и разочарования он стал агрессивным. И черт его знает, до чего бы Макс докатился, если бы дядя не привел его в секцию кикбоксинга, которую вел сам.

Спорт оказался отличным средством, чтобы привести мысли в порядок, расслабиться и, как про себя это называл Макс, «заземлиться». Вспомнить, кто он, чего хочет добиться, и сбросить агрессию. Но не сегодня.

Брайан ловко увиливал от любых серьезных разговоров. Когда Макс рассказал ему, что они собираются расширить ванную и вообще, немного переделать весь дом под потребности трех человек, тот лишь пожал плечами и равнодушно ответил, что это их дело. «Это же ваш дом» — и вежливая, скучающая улыбка.

Смит не торопился заново перевезти к себе своих собак. При его любви к ним это был серьезный повод задуматься. На намеки он не реагировал, в ответ на прямые вопросы обезоруживающе улыбался и отвечал, что Пипе и Лулу отлично с бабушкой, пусть побудут у нее.

Ханно как-то случайно проговорился, что в отсутствие Макса Брайан готовил, и что лазанья у него выходит отличная.

«Он делал что-то на кухне, и выжил после этого?!» — изумился тогда Макс. «Любимый, я на тебя не давлю, но не затягивай с подробным рассказом, хорошо?».

Ханно смущался и обещал все рассказать. А Брайан в ответ на предложение продемонстрировать свои кулинарные умения отшучивался, что до Ханно ему как до Луны, нечего переводить продукты, да и кухню потом отмывать.

Словом, на корню пресекал все попытки сблизиться с ним. Сбежал сегодня с празднования Рождества, и до сих пор не вернулся. Его подарки так и лежали нераспакованные.

А ведь Макс специально собрал обе их семьи. Незадолго до праздника они с Ханно, воспользовавшись отсутствием Брайана, пригласили всех и рассказали, какое глобальное изменение произошло в их жизни. Наверно, Макс никогда не забудет воцарившееся тогда гробовое молчание, а затем какофонию возгласов: «Ты шутишь?! Еще один кто?! Это розыгрыш? Да вы с ума сошли!». Его мама выглядела так, будто ей сейчас станет плохо. «Это не может быть серьезно!» — бушевали остальные.

«Это серьезно. Мы так решили”- Макс подобрался, как перед спаррингом, мысленно готовясь к тому, что самые близкие люди больше никогда не переступят порог этого дома.

«У меня единственная просьба — будьте скромнее при детях» — выдала наконец Мия, когда шум улегся. Она сидела в кресле и нервно крутила в пальцах свой айкос; воздух вокруг нее был насыщен ароматом мяты. «У кого-нибудь есть нормальные сигареты? Я убью за сигарету!».

Каким-то неведомым образом эта реплика разрядила обстановку. Родные стали относится к Брайану сдержанно, но без неприязни. А на Рождество Макс планировал пригласить всех, чтобы познакомить с ним по-настоящему. Но чертов американец просто сбежал. Едва войдя, увидел праздничную суету, развернулся и только его и видели. Позже прислал смс, что решил пойти на рождественскую вечеринку в своем театре.

Макс рассчитывал использовать всеобщее праздничное настроение, чтобы позже разговорить Брайана, но удачный момент был испорчен.

— Все еще не отвечает, — обеспокоенный Ханно показался в дверях. — Но я дозвонился до ребят из труппы, с ним все в порядке. Просто вечеринка была очень бурная. Но Брайан против, чтобы его забирали. Сказал, доберется сам.

— Отличный сделал нам подарочек к Рождеству, — Макс, ворча, направился в душ.

Настроение, и так хреновое, стремилось к нулю. Он пропускал мимо ушей вопросы Ханно, чуть было не поругался по телефону с Инге из-за дочери. Завершился этот день на очень подходящей ноте: Макс выронил из рук мобильный, тот упал на кафельный пол, дисплей треснул и погас.

— Можно мне твой? Нужно срочно дописать ответ, очень интересное предложение!

— У меня мой агент на проводе, — Ханно с извиняющимся видом развел руками.

Макс от души выругался. Ну ничего сегодня не ладится! Тут его внимание привлек ноутбук Брая на столе.

Тот бы наверняка не возражал. «Я только в свой почтовый ящик», Макс нажал на кнопку включения и застыл.

Прямо на него с дисплея смотрел Мигель. Обнаженный по пояс, в черных очках, испанец обворожительно улыбался, раскинувшись на разноцветном пляжном покрывале. Злость окатила горячей волной. Макс навел курсор на стрелочку и начал перелистывать содержимое папки.

Он ожидал увидеть еще больше фотографий Мигеля, поэтому какой-то незнакомый парень стал сюрпризом. Тот тоже улыбался, посылая фотографу воздушный поцелуй. Следующее лицо показалось смутно знакомым — мужчина с припорошенными сединой висками и большими наушниками на шее. Кто-то из тех, кто помогал создавать «Восьмое чувство»?

Чем дальше Макс листал, тем сильнее изумлялся. Целая галерея красавцев на любой вкус, полуодетых или раздетых совсем. Они улыбались, позировали, один вообще поглаживал на камеру отлично различимый под обтягивающими белыми трусами член, в полной боевой готовности.

Он резко выдохнул сквозь зубы, сжимая кулаки. Хранит, значит, фотографии бывших любовников. А бывших ли?

— Макс, ты не имеешь права копаться в его компьютере! — Ханно с возмущением посмотрел на него и хотел было захлопнуть ноут, но увиденное фото его остановило. — Ой, так это же я!

На фотографии Ханно спал, улыбаясь во сне. Одеяло сползло вниз, открывая отличный вид на его спину, ямочки на пояснице и самое начало ложбинки между ягодицами. Макс сглотнул: не фото, а приглашение к сексу. Но Ханно не дал ему долго любоваться собой. Несмотря на то, что только что возмущался, он сам начал смотреть фотографии. Через несколько кликов оба изумленно вскрикнули: в коллекции Брая имелся и Макс.Из одежды — лишь одно полотенце вокруг талии, на лице — лукавая улыбка, серые глаза сияют.

— И что это должно значить? Брайан снимает на память всех своих любовников? — Ханно выглядел растроенным.

— Похоже на то, — сквозь зубы отозвался Макс.

— Как думаешь, он еще видится с кем-то из них?

В замке щелкнул ключ, затем послышались тихие ругательства. Брайан, пошатываясь и спотыкаясь, направился к себе. Очертания предметов расплывались перед его глазами, во рту было суше, чем в пустыне Сахара, в висках стучала боль.

— Хорошо повеселился? — Макс неожиданно вырос у него на пути, побледневший от гнева. Губы сжаты, яростный взгляд прожигает насквозь. — Тебя не было почти сутки!

— Прости… вечеринка затянулась… я лучше к себе, отосплюсь.