Продавец кондитерки 3 (СИ) - Юшкин Вячеслав. Страница 36

Двумя ротами перекрыл эти дороги и стал ждать темноты. Под покровом ночи надо было войти в город и найти старшего офицера в интендантском обозе и договориться о совместных действиях.

Ещё до сумерек план пришлось менять. К заставе вышли местные партизаны и сообщили французы узнали о существовании складов и сюда направляется гусарский полк для захвата складов. Партизанам удалось перехватить патруль гусар и допросить пленных. О судьбе пленных я даже спрашивать не стал — было всего два варианта плохой и очень плохой. Плохой означал что пленных убили — очень плохой убили, предварительно сняв кожу. Других вариантов не было. Партизанам нужны были, как всегда, мушкеты и порох со свинцом для изготовления пуль.

Партизан я не стал задерживать и отпустил в город. За ними очень тихо пошла рота, разделенная на пять групп / во главе каждой группы я поставил своего рядового в качестве старшего/. Задача была простой после возникновения паники взять склады под охрану и не дать поджечь порох на складах испанцам. То что будет паника и испанский караул будет очень быстро отступать у меня сомнений не было. На заставы блокирующий дороги из городка была отправлена команда не препятствовать бегству испанцев. одна рота у меня была в резерве и готовилась оборонять дорогу по которой шли на город французские гусары.

партизаны передали командиру испанской роты о приближении французской кавалерии и началась экстренная эвакуация по-простому паническое бегство. Сбежали все и сбежали так быстро, что не пришлось даже препятствовать попыткам поджога складов. Пришлось останавливать и возвращать состав интендантского обоза которой решил тоже спешно эвакуироваться. Но этих мы вернули и заставили приводить в порядок повозки и упряжки лошадей.

Ещё до девяти вечера городок перешел под мое командование. Майор — интендант попытался не подчиниться и был с большим трудом приведен к послушанию. Ещё не много и было бы на одного интенданта в британской армии меньше. Но тот вовремя понял, что не стоит сильно со мной препираться. Склады решили разгружать утром. Ночью порох грузить чревато неприятностями.

Гусары тоже должны были прибыть к утру. Пороха было много. Один из офицеров в ротах был знающим человеком и поэтому мою идею с камнеметами понял и смог претворить в жизнь. у дороги по которой к нам в городок шли французские гусары были свалены огромные кучи скальных обломков. собирались ремонтировать дорогу и сделать дорожное покрытие из скальных обломков. Но война не дала производить дорожные работы. Под кучами обломков установили деревянные щиты под углом и закопали по паре бочек с порохом. Так получилось пять камнеметов они перекрывали дорогу в несколько слоев и накрывали конную колонну на всю глубину.

В домах на окраине в стенах стали пробивать амбразуры для стрельбы и построили две баррикады. После взятия первой надо было идти на штурм второй. Но здесь мы устроили еще два камнемета и после подрыва которых атакующие накрывались каменной картечью во всю глубину атакующей колонны. Три роты трудилось всю ночь. Четвертая караулила работающих от внезапного налета французских гусар.

Полк гусар это как минимум две тысячи всадников. Артиллерии у них не будет и после накрытия из камнеметов при подходе они потеряют минимум треть своего состава. вполне возможно это охладит пыл французских командиров, и мы спокойно уйдем. Таковы были планы.

Кроме артиллерийских зарядов и ядер на складах оказалось двести британских мушкетов и почти пять тысяч патронов. Рота, которая строила оборону на окраине получила двойной комплект мушкетов и патронов. Для быстрого огня и создания впечатления больших сил, Двое рядовых заряжали мушкеты — третий же непрерывно стрелял во врага не отвлекаясь на заряжание мушкета.

И опять мы нашли полковые ящики. Это сундуки с монетой на оплату полковых нужд. Офицеры уже все посчитали и принесли мне сведения. Никто и не собирался сдавать деньги по команде. Я не стал мешать и деньги немедленно поделили. На каждого вышло по паре тысяч фунтов в пересчете испанского серебра.

Утром ждали и гусар и начала погрузки пороха и боеприпасов. Пришло утро и прямо с первыми лучами передовые посты сигнальным выстрелом сообщили французы идут.

как и ожидалось французы шли колонной по шесть всадников в шеренге. больше не позволяло дорожное полотно. Так они и вошли в зону поражения.

Камнеметы взрывались неодновременно но все камнеметы взорвались и скальные обломки словно картечь косила ряды французских кавалеристов.

Мои ожидания не оправдались. Колонна отошла и через час снова атака. Но через баррикаду они верхом не перебрались. частый огонь из амбразур в стенах домов на окраине тоже охлаждал пыл атакующих. После атаки никого не было около двух часов. Затем пришли парламентеры. Трубач сержант с белым флагом и французский полковник.

Почистил мундир от пыли и прихватив одного из командиров рот и своего сержанта пошли узнавать — какая забота привела этих французов сюда в этот городок. Полковник был шокирован моим юным видом но справился с удивлением и предложил сдачу в плен и даже пообещал остановить офицерам холодное оружие если сдадим порох в неприкосновенности.

Мой ответ был краток — сдаваться мы не будем и зря они хотят порох получить. Последний из офицеров взорвет пороховые склады.

На мой ответ повлияла мое прошлое. Как-то конкуренты хотели отжать у нас поставщика и заодно выкинуть из одной торговой сети. Так как это была зона моей ответственности и собственно моя зарплата. То мне пришлось проявить характер и посылать в дальнее эротическое путешествие этих наглых конкурентов. Надо было выиграть время тревожную кнопку я нажал и ЧОП приехал в течении договорных пяти минут и дальше уже без меня разбирались. Мне же была выписана премия — за дерзость.

Атака последовала через полчаса после визита парламентеров. Атаковали гусары комбинированно. Часть в конном строю и сотня в пешем порядке. И мы первую баррикаду все-таки не удержали. Подтянув под прикрытием первой баррикады еще людей, французы продолжили атаку и нарвались на второй эшелон камнеметов и сразу же пошли мы в контратаку и штыками вынесли атакующих за пределы города.

Всё это время одна рота продолжала грузить порох из складов на повозки интендантов. Гусары притихли и до вечера в атаку не ходили.

Ожидаемо французы решили провести ночную вылазку и отвлечь нас от направления главной атака. Моя молодость ввела их в заблуждении и давала ложные надежды. Но и думать здесь было нечего две дороги и два направления для атаки. С этой стороны будет атака для отвлечения внимания. С другой ранее неатакованной стороны пойдут на настоящий приступ. Это вообще не сложно. как говаривал один знамениты военный деятель. «Военная наука проста. Но воевать сложно».

Так всё и вышло. Пошли на приступ в полной темноте. На что надеялись французы не понимаю. Мы запустили сигнальные ракеты, в свете которых и расстреляли сначала отвлекающую группу и затем и основной приступ. На направлении главного удара мы ещё до начала атак французов соорудили камнеметы и попав под каменную картечь они прекратили атаку и ушли.

Утром никого вокруг не было. Гусары собрали раненных и убитых и ушли. Разведка никого не обнаружила. Можно было идти на соединение с основными силами и вывозить порох.

Милые наивные юноши. Поверить в то, что французы бросят возможные трофеи и уйдут. Такого не могло быть.

И вот из города выехали первые повозки и пошла колонна повозок. Небольшая всего пять фургонов. Но засада не выдержала и рванула на перерез, и вот французские гусары окружили повозки и тут рванул порох. Я рисковал, отправляя эти заминированные фургоны по дороге. Ведь засады могло и не быть но я опять выиграл. Взрывом пороха разметало последний эскадрон французов. И когда через час из городка вышли и роты, и настоящий обоз — всё было тихо. французы не решились нас там атаковать…

Глава 15

Религия продолжала служить одним из главных интеллектуальных ресурсов эпохи, предлагая объяснения бедствий, а иногда и меры их профилактики. В учениях Мартина Лютера (1483–1546) и других протестантов 1520-х годов отвергалась всякая опора на «суеверные» защитные ритуалы, но в целом в них укреплялась общая вера в этический универсум, где ничего не происходит случайно. Стихийные бедствия и эпидемии обычно трактовались как признаки Божьего недовольства и даже гнева, хотя его причины не всегда были очевидны. Некоторые богословы и хронисты идентифицировали конкретное, оставшееся безнаказанным злодеяние — к примеру, инцест или детоубийство — в качестве катализатора. В других случаях коллективные страдания воспринимались более широко — как Божественный призыв к покаянию. Лютер, Жан Кальвин (1509–1564) и многие другие ранние протестанты пребывали в апокалиптическом ожидании последних дней мира и того, что скорбям его скоро придет конец. И конечно же, дьявол со своими приспешниками оставался ключевым компонентом любого объяснения всякого бедствия, начиная с того, что град вызывают ведьмы, и вплоть до историй о демонах, наделяющих разбойников сверхъестественными способностями.