Разрушение в школе Прескотт (ЛП) - Стунич С. М.. Страница 20
— Где, блять мой брат? — прорычал Кайлер прямо в лицо Вика.
Вик даже не отреагировал, продолжая курить свою сигарету, в то время как мои глаза перешли с Кайлера, чтобы обнаружить Билли и Кали. У первой были покрасневшие глаза, словно она не спала всю ночь, но вторая…она просто ухмыльнулась мне, когда увидела, заставляя мой пульс ускориться. Как она смеет выставлять себя на показ передо мной вот так. Как она, черт подери, она смеет. Мне уже не в первый раз интересно, ребенок, которого она носит, от моего ли он отчима.
Кали продолжала улыбаться мне, но это не было милой улыбкой. Как говорится, у каждой розы есть шипы. Но черт бы меня подрал, если я позволю Кали Роуз заставить меня истекать кровью. Однажды мир поймет, что она ничтожная, мерзкая, вороватая сучка.
— Что вы тут делаете? — куря сигарету, спокойно сказал Вик, словно у него было все время мира.
Ветер подхватывает серый пепел, посылая его по спирали вниз по тихой улице. Здесь, в районе Фор Корнерс, пахнет мочой бомжей и запустением. Справа от меня находятся дерьмовые, ветхие дома с 1940 года. По другую сторону — железнодорожные пути. Кроме Южного Прескотт, этот район считается одним из худших в округе Лейн. И это дом Хаэля.
Взгляд на его лице, пока он стоял прислонившись к Камаро, а мускулистые руки были скрещены на красной футболке, был убийственным. Одно дело начать войну банд в Прескотте, и совсем другое — принести все это дерьмо в его гребанный дом.
— Мы противостоим, — спокойно сказал Митч, потянувшись рукой, чтобы положить ее на плечо Кайлер. Он оттащил своего друга в сторону, оставляя Кайлера расхаживать и пропускать пальцы через его грязные блондинистые волосы. — Скажи нам, что вы сделали с Дэнни.
Вик засмеялся, звук был похож на ржавые гвозди и забытые мечты. Митч стиснул зубы, карие глаза прищурились на лидера Хавок. Митч указал своим подбородком, а затем бросает взгляд в сторону ограды из цепей, пересекающей подъездную дорожку Хаэля. Через несколько секунд появились головорезы в клоунских масках, таща между ними рыжеволосую девушку.
Она в фартуке, ее лицо покрыто синяками. Одна туфля все еще на ее ноге, другой нет.
— Какого блять хрена? — прорычал Хаэль, а потом все происходит, как в тумане.
Из кустов появляются дюжины парней с масками склетов, как в ночь Хэллоуина. Оружия наготове, и менее чем за минуту Вик, Митч и я оказываемся в середине противостояния.
— Отпусти ее, — прорычал Хаэль, теряя каждую унцию своего обычного спокойствия.
За его глазами скрывается глубоко засевший страх, давний ужас, наконец-то воплощенный в жизнь. Дружки Митча сбрасывают коматозную женщину на гравийную дорожку и оставляют ее неподвижную.
Не надо быть гением, чтобы сложить кусочки воедино: это, должно быть, мама Хаэля.
— Смело, — все еще покуривая, сказал Вик, ведя себя так, будто ему плевать на все, что здесь происходит.
По его напряженным плечам я могу прочитать, что он говорил глупости, но этого шоу, видимо, достаточно хорошо для Митча, потому что на долю секунды в его взгляде вспыхивает страх, прежде чем он скроет его.
Вик свесил ногу с мотоцикла и встал, оставляя меня сидеть сзади. Я встала без всякого разрешения и направилась прямо к матери Хаэля.
— Скажи своей суке отвалить, — прорычал Митч, когда один из мудаков в маске клоуна направил свой пистолет на меня. Я проигнорировала его, опускаясь на колени рядом с женщиной и убирая с лица ее рыжие волосы.
— Назовешь мою девушкой «сукой» еще раз, и я убью тебя, и мне плевать, если кто-то увидит, — взгляд Виктора последовал за мной на мгновение, а потом снова вернулся к Митчу. — Думаешь, что может вот так зайти в дом моего брата и напасть на его мать без каких-либо последствий? Надеюсь, ты знаешь, на что идешь, Митч.
Митч засмеялся, но звук был напряженный. Он тоже строит из себя равнодушного, но у него и близко не получается так хорошо, как у Вика. По сути, это и есть Митч в двух словах, не так ли? Менее хороший Вик. Вик с пониженной влажностью. Шарлатан. Гребанный подражатель. Назовите его вдохновителем, если хотите, но Хавок были в этом первые. Мы были первыми.
Будь первым или будь лучшим, но когда кто-то первый и лучший, что ж, вас поимеют.
Хорошее решение для команды Картера выбрать маски клоунов, потому что это то, кем они являются. Имитации. Тени.
Хавок — настоящие гангстеры.
И я — одна из них.
— Думаешь, мы вырубили эту сучку? — с удивлением спросил Митч, указывая на мать Хаэля. — Мы нашли ее такой, — ухмылка осветила его губы, когда я посмотрела на взаимодействие между ним и Виком, присаживаясь, чтобы притянуть мать Хаэля к себе на колени. — Похожи ее старик слегка избил ее.
— Блять, — прорычал Хаэль, боль в его голосе звучала, как разбитое стекло. Мне было больно слышать его, сильнее, чем я могла ожидать. Даже после просмотра видео, даже зная, что они скрыли его от меня. Черт, Бернадетт, ты становишься мягкой. Только… я не чувствую себя мягкой. Вместо этого, я чувствую обратное, словно что-то твердеет внутри меня, превращая мое сердце в камень.
Я снова посмотрела на Митча и нахмурилась.
Команда Картера, какая шутка.
В мире грешников и грехов есть только один авторитет.
Хавок.
— То, что происходит с нашими семьями, не твое дело, — сказал Вик, пока Митч обходил его. Вик даже не утруждал себя следить за ним глазами, настолько безразличен к своему противнику, что показывает ему свою спину. По мне так довольно дерзко.
Женщина на моих коленях вздрагивает, бормоча по-французски, когда она пытается сесть. Я пытаюсь успокоить ее, пальцами поглаживая ее волосы, но она отталкивает меня, заставляя себя сесть, рыжие волосы растрепаны, милое личико все в синяках. Она осматривает беспорядок, в который мы превратили ее округ, а потом ее взгляд остановился на Хаэле.
— Qu'est ce qu'il se passe?[9] — шепчет она, карие глаза расширились. Одна из ее рук поднялась, чтобы обхватить крестик на ее горле. — Ils ont fini par venir pour moi c'est ça?[10] — я не имела ни малейшего понимания, что она говорит. В школе Прескотт было не так много уроков по иностранным языкам. У нас был английский как второй язык для испаноговорящих, на этом все из культуры в Южном Прескотте.
— Calme toi Maman. Ça va bien se passer[11], — умолял Хаэль, делая шаг к ней, и даже несмотря на отстойность ситуации, и мою сильную злость на парней Хавок, я должна признать, что, когда он так говорит на французском, это горячо. Когда один из парней Митча отводит назад курок своего револьвера, Хаэль останавливается, нахмурившись и ругаясь себе под нос. — Nique ta mère, Mitch[12], — пробормотал он, но никто, кроме Хаэля, не знает, что он имел в виду, так что оскорбление было утеряно в переводе. — Дай ей вернуться в дом, и мы разберемся с этим, как настоящие мужчины.
— Настоящие мужчины? — спросил Митч, когда через дорогу Кали смотрела на меня своими темными глазами. Я могу только молиться, чтобы ее задницу сбил поезд. Если бы Вселенная была настолько добра. — Настоящие мужчины не играют в игры в темноте. Где. Дэнни? Или вы сейчас же ведете нас к нему или это дерьмо станет реальным.
— Ошибаешься, — огрызается Вик, отбрасывая свою сигарету в сторону, указывая на Митча татуированным пальцем.
Прямо сейчас он выглядит, как темный Бог, командующий армией нежити-преступников. Это не должно делать его более привлекательным для меня, но это так. Я одновременно желаю его команды и презираю их. — Настоящие мужчины, как ты красноречиво сказал, чувствую себя во тьме так же уютно, как и при свете дня. Если ты хочешь поиграть в игры с бедным, маленьким Дэнни, кто тебя остановит? К тому же, нам не к чему тебя везти. Мы поебались с ним, потратив на него время, и он сбежал в лес. Не наша вина, если он угодил в пасть пумы.