Разрушение в школе Прескотт (ЛП) - Стунич С. М.. Страница 51

— Я пойду с тобой, — добавила я, когда Вик двигал челюстью, наблюдая, когда Аарон начал букву «В» в моей татуировке. Виктора убивает видеть, что это делает Аарон, выбивает его букву на моей плоти. Он ненавидит это. Но как и всегда, он контролирует свой характер.

— О, под «мы», — начал Каллум, улыбаясь, когда он наклонился ближе ко мне. Неожиданно смелым движением он покусывает край моего уха, и из меня вырывается небольшой вздох, который невозможно скрыть. — Я вообще-то имел нашу команду. Кража деталей машины определенно тяжелая работа. У нас есть дела и поважнее.

Я кивнула, облизывая губы, пока Аарон выбивал прекрасно прямые линии на моей плоти. У него может быть много татуировок, но он не тату-мастер. Это вполне может быть его первым разом. Если бы мне пришлось выбирать парня, который сделал бы татуировку, это было бы Аарон. Хотя, линии Оскара на костяшках Хаэля — влажная мечта каллиграфа, в них не было достаточно…сердца.

Линии Аарона довольно хороши, и они переполнены эмоциями. Это то, что мне нравится больше всего.

— Ты так и не ответил мне, — сказал Хаэль низким голосом. Виктор повернул голову, чтобы посмотреть на своего лучшего друга, и между ними на мгновение повисло напряжение. — Какие у Бернадетт права, как у твоей будущей жены?

— Все, — сказал Вик, глубоко вдыхая. — Все. Я хочу, чтобы у нее было все, — он посмотрел в мою сторону, но я не могла отвернуться от Аарона, не когда он заставляет мен истекать кровью таким восхитительным способом. Мои кости болят, моя кожа болит, но инъекция чернил в мою плоть похоже на оргазм, который берет меня, помечает меня. Просто, полагаю, чернилами вместо спермы. — Аарон был прав. Сейчас прав. Я извиняюсь и за Кевлар тоже.

Повисла долгая пауза, так как каждый в этом гараже ждал, затаив дыхание, чтобы услышать то, что я должна сказать.

— Нужны большие яйца, чтобы признать свою неправоту, — сказала я, кивая, но все еще смотря на Аарона. Потерянная. В ловушке. Зачарована. — Вы все прощены, — видимо по ним прошлось чувство облегчения. Хаэль ушел продолжать работать над машиной, Каллум поднял ржавый бампер, чтобы перенести его, а Оскар уселся на пластиковый стул. — Но если вы снова так сделаете, второго шанса не будет.

— Понятно, — сказал Вик, но без давления. Сейчас речь не о нем. Она обо мне.

Аарон закончил мою татуировку и почистил меня, покрывая новые начерченные раны на моих костяшках специальной для этого пластиковой оберткой. Затем я взяла его руку, повела вокруг гаража, за здание. Оно оттенено, длинная трава колышется на ветру, когда я предлагаю ему прислониться к гофрированной металлической стене.

— Что? — спросил он, смотря на меня сверху вниз, моя рука на боку трясется и кровоточит. Обертка не позволит протечь, что, как ни грубо, татуировки обычно и делают. — Я не накосячил с этим, не так ли? Я всегда буду наказывать себя, если испортил твою идеальную кожу.

Мои губы слегка дрогнули, но я не знаю, как сказать то, что я хотела, не звуча при этом…влюбленной. Ты наконец-то сделал это. Ты постоял за меня против Виктора. Это не было чем-то большим, но оно и не должно было быть. Любовь не про огромные жесты, она о ежедневных маленьких вещах, которые делают друг друга счастливыми, о маленьких личных жертвах вместо действия на показ.

— Я просто хотела сказать… — начала я, делая шаг вперед и кладя свои руки на его нижнюю часть живота. Аарон не стал спорить со мной о том, что я не закончила предложение, не тогда, когда я опустилась на колени и вытащила его член из штанов.

Пальцы моей правой руки обвили основание, когда я провела своими голубоватыми губами по кончику, глубоко сося и не спеша.

Когда он снова обошел здание и вернулся в гараж, я вытирала уголки своего рта рукавом от куртки. Однако я ничего не могу поделать с синими пятнами.

— Иди домой к сестре, — сказал Вик, когда увидел меня, нахмуренный, словно у него было хоть какое-то право осуждать. Я не колебалась, направилась прямо к нему, приподнимаясь на мысочках, и оставила безобразный голубой поцелуй прямо на его щеке. Он выглядел ошарашенным из-за этого. Парень, который знает, который спаривается, как лев, но не может справиться с поцелуем в щеку?

У нас есть серьезные вопросы, над которыми нужно поработать.

— На ней, — согласилась я, счастливая сесть с ним в Бронко Аарона.

Может я отсосу ему на обратном пути, может нет.

В любом случае, во внедорожнике для этого много места

Глава 14

Когда Кали наконец появилась в школе в начале недели, ее лицо было изуродовано до неузнаваемости, а ее глаза пылали заметной ненавистью, от которая моя кожа чесалась. В какой-то момент мы столкнемся лбами, и это не закончится хорошо.

По крайней мере сейчас ей на самом деле есть, за что меня ненавидеть. Я только врезала ей по лицу. Но кроме этого, что я вообще ей когда-то сделала? У нас не было никаких отношений, из-за которых я могла спросить ее «за что». За что ты поступала со мной так? Почему украла мое эссе? Зачем позвала Хавок?

Мимо меня не проходило то, что Кали положила глаз на Аарона. Я всегда это знала, но это никогда меня не беспокоило, потому что я знала, что он целиком и полностью был моим. Думаю, все еще. То есть, он годами не трахался с другими девушками из-за меня. Мне нет дела до слов, — в конце концов люди врут — но действия — совсем другая история.

А Аарон… что ж, он сказал мне все, что хотел о своем целибате.

К пятнице я была уверена в двух вещах: Аарон все еще мой… а Кали все еще хочет его.

Я стою перед дверям в столовую, в ожидании мальчиков, мои костяшки пульсируют от свежих чернил. Я хорошо следила за своей новой татуировкой, промывая ее мылом «Dial»^[] и протирала ее кремом «Aquaphor», но черт, костяшки — сложное место для иголки.

— Как заживает? — спросил Аарон, останавливаясь рядом со мной. Я посмотрела в его сторону, и у меня перехватило дыхание. Как он может делать это со мной, заставляет мое дыхание замирать и оставляет меня переполненной желанием? Мы всегда были неразлучными влюбленными, слишком милыми, чтобы обрести счастливое «всегда и навечно», предназначенные для горького финала, от которого щиплет язык. И вот мы здесь, только что оттраханные, смотрящие друг на друга так, словно предпочли бы быть где-нибудь голыми наедине.

— Синяк, который ты оставил на моем бедре? — спросила я, кладя руку на свою тазовую кость, и ухмыляюсь. — Или татуировка?

— Что ж, раз ты об этом заговорила, — начал Аарон, его глаза искрились удивлением. За исключением среды я его немного избегала, и он знал это. В отличии от Вика, он давал мне пространство вздохнуть. Я не уверена, люблю ли это или ненавижу. Чаще всего, я просто хочу, чтобы он коснулся меня. — Не стесняйся обсудить ни то, ни другое, — он отхлебывает свою вишневую колу, а затем наклоняется своими губами к моим. — Но мне интереснее услышать о твоих боевых шрамах после секса, — он замолчал и облизал свои губы, пахнувшие розами и сандалом, его дыхание было сладким с привкусом вишневой колы.

— В таком случае, моя задница все еще болит, и у меня синяк в форме пальцев на бедрах, — прошептала я в ответ, гадая, стоит ли мне прикоснуться к нему, обвести своими руками его шею, поцеловать его.

Пока Аарон наклонялся ко мне, я заметила Кали на другом конце коридора, уставившуюся на нас двоих своим разбитым и опухшим лицом. Рядом с ней стояли ее дерьмовые друзья, Билли и Айви, но она не пошла в нашу сторону. Очевидно, что не было никаких признаков Дэнни, и напряжение в школе Прескотт возросло до опасного уровня, но, несмотря на то что они наседали на Хавок, мы не наступали на команду Картера.

Пока что.

То, как Кали смотрела на меня… я почувствовала что-то больше ее обычной ненависти: тоску, стремление, безмолвную мольбу. В конце концов она знает Аарона столько же, сколько и я. Я помню ее в средней школе, когда она накручивала свои волосы на пальцы и наблюдала за ним из-за лужайки перед школой.