Сокровище - Вульф Трейси. Страница 14

– Тогда надо дать ей возможность убедиться в ее превосходстве, – говорит она.

– Вот именно, – соглашаюсь я. – И если нам повезет, она приведет нас прямиком к Карге и к той «армии», которую она упомянула. Мы сможем покончить с охотниками раз и навсегда.

– А если нам не повезет? – Хадсон поднимает бровь.

– Тогда мы будем решать проблемы по мере их поступления. А сейчас…

– А сейчас нам надо договориться с богом, – напоминает мне Хадсон.

– А мне надо придумать план, как дать ей сбежать, – заключает Артелия, и по лицу ее разливается улыбка.

Глава 12

Лучше голубь на голове, чем журавль в небе

Мы с Хадсоном возвращаемся на арену, когда часы показывают, что до конца игры осталось меньше минуты. Быстрый взгляд на табло помогает нам понять, что за время нашего отсутствия команда Джикана смогла волшебным образом отыграться и вырваться вперед – что радует, поскольку нам необходима его помощь, чтобы спасти Мекая. Сделать это будет куда легче, если Джикан чувствует себя победителем.

Когда игра заканчивается, Флинт сразу же требует:

– Теперь ты можешь разморозить Джексона? Пожалуйста.

Несмотря на слово «пожалуйста», это не похоже на вежливую просьбу, и это понимают все, в том числе Джикан. Надо думать, поэтому он и устремляет на Флинта взгляд, от которого у меня по спине пробегает холодок страха. Затем он кладет в рот последний кусок попкорна, встает и потягивается.

Его небрежное высокомерие становится для Флинта последней каплей, и он подается вперед, явно желая придушить его. К счастью, между ними встает Хадсон, проделав это так непринужденно, что кажется, будто он оказался здесь случайно.

Но я знаю, что это не случайность, и знаю, что Хадсон совсем не рад тому, что его брат так долго остается замороженным.

Должно быть, это чувствует и Джикан, потому что он зевает – и, взмахнув рукой, размораживает Джексона, на голове которого все еще сидит голубь. Поняв, что он живой, птица пугается, вскрикивает и улетает, обиженно хлопая крыльями.

– Какого хрена? – спрашивает Джексон, недоуменно глядя ему вслед и пытаясь понять, что он пропустил. – Как закончилась игра? И когда вы успели усесться? И почему у меня на голове сидел голубь?

У него такой озадаченный вид, что я не могу удержаться от смеха. К нему почти сразу присоединяются Хезер и Иден, а через несколько секунд то же самое делает Хадсон. Флинт не смеется, но опускает голову, чтобы скрыть улыбку, и напряжение рассеивается как дым.

Джикан прислоняется бедром к ограждению и складывает руки на груди.

– Ну и что вам понадобилось от меня теперь? – спрашивает он, испустив страдальческий вздох.

У него делается такой утомленный вид, что меня подмывает сменить обличье и сбросить его с балкона на поле, ведь он имеет наглость вести себя так, будто мы обращаемся к нему с просьбами чуть ли не каждый день. Разумеется, это не так. Сейчас я говорю с ним впервые после битвы с Сайрусом, и в тот раз я не просила его приходить. Он сам вечно сует свой нос туда, где ему не рады.

Но поскольку на этот раз он мне нужен, я сжимаю зубы и пытаюсь не думать о том, как приятно было бы придушить его этой гигантской поролоновой рукой. Вместо этого я говорю:

– Нам надо задать тебе несколько вопросов о Мире Теней.

– О Норомаре? – удивляется он. – Мне казалось, что ты не захочешь снова думать об этом месте.

Я подавляю гнев. Джикан знал, что я побывала там, – знал то, что я забыла, – и ничего мне не сказал. Вот козел.

Он протискивается мимо нас, затем идет прочь так быстро, что мне приходится ускорить шаг. Остальным не составляет труда не отставать от него, но для меня с моими короткими ногами это непросто, и я чувствую себя как маленькая девочка, бегущая за учителем.

Несмотря на длинные ноги, Хадсон не обгоняет меня, а держится рядом, но на полпути к главной башне поворачивается к Джикану и говорит:

– Мы знаем, что это ты создал Мир Теней – и все те гнусные правила, из-за которых Грейс оказалась заперта там и которые лишили ее воспоминаний.

Это явно задевает Джикана за живое, потому что он останавливается и смотрит Хадсону в глаза.

– Ты не знаешь ни черта, вампир.

Хадсон только вскидывает бровь.

– Хочешь испытать меня?

Тянутся напряженные секунды, они смотрят друг на друга, пытаясь заставить противника опустить взгляд.

Но как бы Хадсон ни был прав, судя по реакции Джикана, мне надо прекратить это – и притом быстро. Тем более что у Джикана такой вид, будто он вот-вот убьет Хадсона. А как бы крут ни был Хадсон, никто не хочет, чтобы с ним расправился настоящий бог. Особенно могущественный бог, который с легкостью смог создать Мир Теней.

Я лихорадочно соображаю, пытаясь найти способ разрядить обстановку, когда Флинт быстро говорит:

– Джикан, я давно хотел спросить тебя, какие ты используешь средства для волос? Потому что твой конский хвост всегда выглядит безупречно.

Секунду мы все потрясенно смотрим на Флинта, а затем все разражаются смехом. Даже Джексон улыбается. А Джикан смотрит на Флинта так, будто понятия не имеет, откуда он взялся и о чем говорит.

Но затем он тоже смеется и, повернувшись, идет дальше, на этот раз уже не в таком сумасшедшем темпе.

– Джикан, – начинаю я, не зная, что скажу в следующую секунду, зная только, что мне надо что-то сказать. – Прости, если наше появление здесь и наши просьбы о помощи выбивают тебя из колеи.

– Ничего не выбивает меня из колеи, Грейс. Просто никто не любит, когда его тычут носом в ошибки.

– Значит ли это, что Мир Теней был ошибкой? – спрашивает Иден, пристально глядя на Джикана своими фиалковыми глазами.

– Нет, это было нечто большее, – отвечает он. – Это была месть.

Глава 13

Коктейль «Мимоза»

Когда мы доходим до главной башни, Джикан открывает тяжелые деревянные двери и вздыхает.

– Хотите «Мимозу»? – спрашивает Кровопускательница, встретив нас у дверей. – Алистеру я уже налила бокал, он пьет его в маленькой гостиной.

– «Мимоза» в полночь? – одними губами произносит Хезер, глядя на меня. Я пожимаю плечами и отчаянно стараюсь удержаться от улыбки. Конечно, моя лучшая подруга ожидала, что та, кого называют Кровопускательницей, будет вести себя иначе – она должна была предложить нам кубки, наполненные кровью людей, подвешенных над ведрами в углу, а никак не коктейли с шампанским.

Я решаю не сообщать Хезер, что прежде моя бабушка действительно творила такие вещи, но тут Джикан отвечает:

– Я возьму одну «Мимозу», Кассия. – Затем поправляется: – Нет, не одну, а две.

– Сразу два бокала, да? – сухо спрашивает Хадсон.

– После того потока драконьей мочи, который я только что наблюдал на этом поле, я бы выпил и три бокала зараз, – отвечает Джикан, и в его голосе звучит раздражение.

– Драконьей мочи? – Флинт морщится.

– Думаю, он имеет в виду драконье дерьмо, – говорит Иден, и на лице ее отражается такое же отвращение, как и на лице Флинта.

– Он имеет в виду дерьмо собачье, – устало объясняет Кровопускательница. – Он говорит на всех земных языках – и понимает только половину из них.

Хезер фыркает от смеха, и я ожидаю, что сейчас Джикан повернет голову и заморозит ее, но вместо этого он отвечает:

– Эй, я напоминаю это.

На сей раз смеемся мы все – мы не понимаем, что он имел в виду на самом деле и было ли это оговоркой, но от этого его заявление кажется только смешнее.

– А теперь я могу получить выпивку? – спрашивает Джикан и подмигивает Кровопускательнице.

Но не тут-то было. Она твердо отвечает:

– Если учесть, как ты сейчас вел себя, тебе повезет, если я позволю тебе вообще войти в мой дом, не говоря уже о распитии моего шампанского.

– Брось, Кассия, если бы, выходя на поле, твой Алистер всякий раз не был пьян, мне бы не приходилось поправлять его.