Записки нечаянного богача (СИ) - Дмитриев Олег. Страница 33

- Расскажи, - попросил я.

- Там кафе на улице Кирова. Тор хоннообут э-э. Медведь-шатун, - Василий пугающе медленно выдавал информацию, - Там серьезные люди собираются. Хозяином там Аркадий Бере. Бере - «волк» по-вашему. Серьезный человек Аркадий. Законник.

- Русский он или якут? - я попробовал вытянуть мозг таксиста из трясины сомнений «враскачку», отвлекая на мелкие, простые детали.

- Русский, - ответ поступил значительно быстрее. Видимо, стало помогать.

- Он старый или молодой? - продолжил я прямой массаж памяти и когнитивных функций Василия.

- Ему больше пятидесяти, сам реши, старый он или молодой, - ого, заработало! Теперь не вспугнуть бы.

- Много знаешь про него? - я решил, что пора переходить к вопросам посложнее.

- Сын у него, молодой, лет двадцать. Хочет, как отец, вором быть, но не выходит ничего. Бережет его Аркадий, не хочет своей судьбы парню. А тот думает, что отец его теленком считает и не любит. Так люди говорят, - и Василий снова заглох, глядя перед собой.

- Им же, вроде, нельзя семьи заводить? - пробно закатил я вопрос в замерший «памятник таксисту».

- Заводят оленей и собак, а дети — от Неба, - неожиданно выдал Василий философию. Я притих, ожидая продолжения, - у него женщина была, откуда-то с поселения привез ее. Долго жили, а при родах умерла она. Горевал он сильно. А сына признал и оставил при себе.

- А сын у него со светлыми волосами? - уже зная ответ, спросил я.

- Они оба светлые. Только старший Бере уже белый совсем.

Мы сидели и смотрели прямо перед собой. О чем думал Василий — не знаю. А я думал о том, что, кажется, понимаю, почему «Незабываемые путешествия» Головина так дорого стоят. Это надо же такую историю придумать. Да народ подобрать и научить. Таксист был неподражаем — шаман Тэнгри на праворульке. Помолчав, я махнул рукой в сторону гостиницы, которая светилась впереди. Он кивнул и тронулся, подвезя меня к крыльцу.

- Доброй ночи, Дмитрий. Смотри вокруг. Если завтра нужен буду — позвони, - и он протянул мне маленькую визитку на тонкой бумаге: на прямоугольничке были напечатаны на черно-белом принтере «шашечки», его имя и телефон с непривычным кодом «924». И я вот только сейчас понял, что при заезде так и не получил обещанный мобильник. А выходя из машины заметил на противоположной стороне дороги темно-зеленую Тойоту Карину на золотистых дисках и без номеров. Вот точно такую же, какую до этого видел у той убогой забегаловки, где ел манты с напалмом. И потом, возле Талого озера. Такую же — или именно эту?

За стойкой была давешняя якутянка, но сейчас я разглядел, что на бейджике было написано «Сандаара». Она достала откуда-то из тумбочки запечатанный пакет из крафт-бумаги и вручила мне, добавив, что мне в номер несколько раз звонили из Москвы. Причем на лице у нее было невозможно прочитать ни единой эмоции. Я дождался лифта, разорвал конверт прямо в кабине и достал оттуда какой-то навороченный смартфон в прорезиненном корпусе и два обычных почтовых конверта. На одном было написано: «по прилету в Якутск», на втором - «по прилету в Белую Гору». Забегая в номер, я физически ощущал, что вот-вот начнутся новости. Но вот почему-то в том, что они мне понравятся, уверенности не было ни грамма. На экране включающегося телефона появилась эмблема «Незабываемых путешествий». Ого, куда техника дошла. И тут трубка задрожала и загудела в руке, не успев, кажется, толком загрузиться.

- Дима, ты охренел?! - чтобы вывести на крик гранитно-спокойного Головина, нужен был талант. И у меня он явно присутствовал.

- А я только хотел тебе «спасибо» сказать за шикарный полет, компанию, сюжетно-ролевые игры и экскурсию по городу, - попытался я прервать надвигающуюся волну негатива. В то, что после такого «здрасьте» Артем будет меня хвалить, веры не было никакой.

- Волков, ты больной?! Какая компания? Какие игры с экскурсией?! Ты пропал с радаров почти сразу, а на связь вышел через шесть часов! А до этого нарезал круги по городу на каком-то корыте и жрал всякую дрянь в самом палевном тамошнем кабаке! Ты совсем дебил — не можешь три строчки текста запомнить, Дима? - а я говорил, что вряд ли похвалит.

- Хорош орать-то, а? - я не выдержал напора и попер навстречу, опустив ковш, как говорил один бульдозерист, - еще скажи, что владелец авиакомпании был настоящий, а таксист поддельный! А про медведя-шатуна и двух волков ты, скажи, вообще ничего не знал! Головин, я кроме как позвонить вовремя, все по инструкции делал, нечего орать мне в ухо!

- Так, выдохнули оба! - Артем скомандовал давешним прокурорским тоном и вправду длинно и шумно выдохнул прямо в трубку, - а теперь заново и с самого начала, после того, как сел в кресло самолета.

Пока я говорил, было слышно, что он, закрыв динамик, тоже что-то вещал. Я расслышал только «нашелся», «подключились, ведем» и «гонит какую-то пургу». Дослушав до «сел в такси и поехал», Головин перебил:

- Назови номер машины, - и голос его в трубке звучал так пакостно ровно и спокойно, что я понял — он взбешен как никогда раньше, - какой номер был у такси, Дима?

- Не помню. Там всего одна машина стояла, вот я и решил…

- Смотри, не надо решать больше ничего, Волков. У тебя отвратительно получается. Из рук вон, я бы сказал, - чувствовалось, что спокойный тон дается ему нелегко, - продолжай.

И я продолжил. Терять мне все равно было нечего. Дослушав до кафе на Кирова и истории про отца и сына, Головин выдохнул в трубку одно-единственное слово, отвечающее моменту на все сто. Как «фиаско», только не «фиаско».

- Дима. Дорогой мой человек. Смотри. Ты сейчас закроешь дверь и ляжешь спать. Можешь выжрать весь мини-бар. Можешь заказать в номер все, что хочешь — тебе принесут, приведут, накроют, нальют, уложат и сделают. Только. Не. Выходи. Из. Номера.

Длинные, весомые паузы явно были предназначены для непарламентских выражений, которые он просто проговаривал про себя.

- Нет, - просто ответил я.

- Что — нет? - в фоновых шумах с той стороны началась какая-то беготня, крики и ругань.

- Я пойду. Я человеку обещал, - безэмоционально и с какой-то безысходностью проговорил я.

«Фиаско» сменила «гулящая женщина», с до-о-олгой гласной. Затем еще несколько сходных по экспрессии фраз, уже более развернутых. Потом Головин повесил трубку. А я понял, что влип в историю, которую нарочно не придумать. Тщательно подготовленный и расписанный по минутам план уже полдня идет пес его знает куда. И я вместе с ним.

Глава 15. Северная малина. Возвращаемся на маршрут.

Глянув карту на наконец обретенном телефоне, я выяснил, что пешком мне идти до места минут пятнадцать. В принципе, если никуда не торопиться — то можно уже и выходить. Я достал из бокса барсетку и положил ее в пакет с логотипом отеля — он очень кстати оказался на столе, вместе с чайным набором и правилами пользования номером. Трогать сумку руками я по-прежнему не спешил, мало ли что. Внизу за стойкой сидела Сандаара, не отреагировавшая на меня ровным счетом никак. Полярный день давно закончился, и на улице были уже сумерки. Заблудиться — не заблудишься, конечно, но по темным углам ходить — никакого удовольствия. Радовало то, что это самый центр города, и углов, наверное, будет не так много. Я спустился с крыльца, повернул направо и зашагал вперед. Через дорогу обнаружилась серая громада с колоннами, на крыше светился крупный логотип алмазодобывающей компании. За перекрестком открылась здоровенная просторная площадь, которую проспект делил пополам. Справа от меня на постаменте из полированного гранита стоял вождь мирового пролетариата с протянутой рукой. Карта сказала, что рукой он тыкал в филармонию, а филейной частью был обращен к обкому партии. Ну, то есть карта назвала здание «Домом правительства», но внешне это был чистой воды обком. Обогнув его слева, я вышел на искомую улицу Кирова, прошел немного и снова свернул. Машин было немного, а людей, казалось, и того меньше. Вот тебе и «пятница, вечер». Наверное, у местных не принято отдыхать после трудовых будней под суровым взглядом дедушки Ленина, или в принципе наблюдать его на горизонте во время отдыха. Как бы то ни было, я шагал по малолюдному в силу вечернего времени району. Позади остался ярко подсвеченный торговый центр с названием, которое мне ровным счетом ничего не говорило, хоть и было написано русскими буквами. Вокруг стояли четырехэтажные дома, похожие на сталинскую застройку, между ними густо висели толстые черные провода, еле заметные в уже темном небе, а из земли перли какие-то желтые трубы с круглыми вентилями. Прохладно, пыльно, пустынно, и, прямо скажем, страшновато.