Записки нечаянного богача (СИ) - Дмитриев Олег. Страница 35

- Оставь его. Молодой, глупый, - наконец-то ответил сидевший во главе стола. Кому были адресованы эпитеты — мне, или затихшему на сгибе локтя борову — не пояснил. С дальнего от него конца подхватились было еще двое, но он, не повышая голоса, коротко сказал «Ша!», и они сели обратно. А прямо из-за моей спины к ним вышел не замеченный мной парень, складывая опасную бритву. То, как он двигался, этот его инструмент и взгляд водянистых глаз совершенно точно давали понять: не прозвучи команда седого — он распахал бы мне глотку до позвоночника таким же скупым и незаметным движением, как сейчас подхватил со стола бутылку. Но страшно почему-то уже не было. Видимо, весь страх остался при входе. Потратился на чучело медведя.

- Я — Аркадий Бере. Это мои люди. Долан поторопился, отпусти его, - голос звучал ровно, низко, на одной ноте, как буран зимой за стеной палатки. И так же холодно.

Я разжал руку, и здоровый выпал из захвата рядом со своей саблей. Минуты полторы поспит, думаю.

- Я Дмитрий Волков, - тут у седого дернулась бровь со шрамом, - сегодня прилетел из Москвы. Возле аэропорта встретил твоего сына. Он сказал прийти сюда, - говорить без эмоций я тоже неплохо поднатаскался. Холода такого в голосе, конечно, нет и в помине, но он и не нужен сейчас. И так зябко.

- Проходи, Дмитрий Волков из Москвы, угощайся, - не потеплело пока. Как там было в старом мультике? «Меня не слышат — это минус. Но и не гонят — это плюс!». А меня явно услышали — седой бросил взгляд на сына, тот кивнул, а вслед за ним кивнул и сидящий рядом якут со шрамом. Сплошные плюсы, в общем. Я сел за стол, как раз напротив этого, с жеванным горлом,

- Зачем Долана ударил? - продолжал светскую беседу Бере.

- Он начал шашкой махать и сучить меня с порога, - я пожал плечами, как бы давая понять, что всякое, конечно, бывает, но за некоторые поступки надо быть готовым отвечать. Если то, что я читал в книжках про уголовников - правда, то реакция моя для них должна быть вполне понятной и привычной. Можно было и убить за такое, наверное, но как-то думать дальше в эту сторону не хотелось.

- А что ему надо было делать? - Аркадий продолжал беседовать, пока сидящий рядом якут мирно нарезал на стоящую перед ним разделочную доску тонкие полоски со спины какой-то здоровенной рыбины. Они закручивались в спирали, и это выглядело так понятно, спокойно и легко, что завораживало, хоть и вообще не вязалось с происходящим.

- Это твой дом, ты мне скажи, как здесь принято гостей встречать? - я смотрел ему в глаза.

- Откуда мне знать, что ты гость? - оправдываться перед ним мне было не за что, да и явно не стоило. Но «оправдываться» и «говорить правду» - это разные вещи.

- Я в этом городе впервые в жизни. Помог твоему сыну. Пришел в твой дом без оружия. А завтра улетаю, - ровно ответил я.

- Откуда знаешь про сына? - видимо, фраза про «помог» насторожила его. Такие вряд ли любят быть кому-то обязанными. Да и ну их, таких должников, если честно.

- Первый встречный рассказал. Я спросил, что такое «Трон обут на Кирова» - и узнал, что здесь ужинают серьезные люди, а главный у них — Аркадий Бере, - на названии кабака все якуты за столом слегка поморщились. Видимо, произношение у меня хромало.

Седой перевел взгляд на русского, что сидел по правую руку, и тот подтвердил:

- В аэропорту встретил Васю Молчуна. Помнишь Васю, наверное. Он раньше с Рыжим был, но давно не у дел. Таксует последние лет семь-восемь, часто там у самолета стоит. До вечера катал по городу его. Ни с кем больше не встречался, не разговаривал, даже по телефону никуда не звонил, - ого тут разведка отрабатывает.

Старший Бере кивнул каким-то своим мыслям и принялся жевать рыбью стружку. На полу завозился пришедший в себя здоровый. Или он давно очнулся и просто деликатно не встревал в разговор?

- Долан, вернись за стол. Это — мой гость. Не задирай его, - прожевав, сказал Аркадий. Интересно, а «не задирай» - это как в садике нам нянечка говорила, чтобы мы не дразнились и не приставали друг к другу? Или здесь это надо понимать буквально, как медвежью заповедь, «Не задери»?

У поднявшегося Долана морда была все еще красная, а глаза мутные, но проходя мимо он как-то по-детски развел руками и изобразил на абсолютно не приспособленном для этого лице некоторое подобие раскаяния, вроде как «ну извини, кто ж знал?». Я в ответ просто чуть кивнул, типа: «бывает».

Неразговорчивый со шрамом, которого все называли «Чумпу», настрогал мне рыбы, подвинул блюдца с солью и перцем и тарелку с какими-то то ли плюшками, то ли лепешками. Вкус у лепешки был странный, как будто сметаной отдавал, а рыба была свежайшая и жирнющая.

- Куда утром полетишь? - спросил Бере-старший.

- В Белую Гору, - ответил я, справившись с куском лепешки.

- Родня там? - тут предпочитали простые фразы, видимо.

- Нет, туристом. Посмотреть, погулять по лесу, рыбу половить, - судя по лицам якутов, ничего более идиотского они представить не могли. Зачем лететь черт знает куда, если смотреть, гулять и рыбачить можно здесь?

- Далеко не гуляй. Слышал, в тех краях шатун бродит, еще хуже нашего, - один из близнецов по правую руку от Аркадия, тот, что якут, мотнул головой куда-то в сторону. Видимо, имел в виду чучело на крыльце.

- Спасибо за науку. Я далеко и не собирался, - поблагодарил я. Так, как бы теперь отсюда выбраться, чтобы и хозяев не обидеть, и лишнего не натворить? Кажется, лимит чудес у ангела-хранителя иссяк еще на тех ядреных мантах в китайском кабаке. А для этих вечерних танцев с разговорами он мне, видимо, вовсе отгрузил большим авансом.

В барсетке оказались какие-то документы и приличная сумма денег. Настолько приличная, что внутренний скептик, подвывая, затянул: «откры-ы-ытое хищение чужого иму-у-ущества в осо-о-обо крупном размере, сто шестьдесят первая, пункт третий — от шести до двена-а-адцати!». Несмотря на то, что грабеж прошел не по плану, Аркадий смотрел на сына, которого звали Костей, со сдержанной гордостью. А я думал о том, как все в мире переменчиво. Раньше Аркадий и Константин смешили людей с экранов и театральных сцен. А сейчас — обносят. Сам я не так давно сидел в продавленном офисном кресле и заштопанных брюках и мечтал, что смогу купить новые кроссовки, когда закрою хотя бы два кредита. А сейчас — сижу за одним столом с матерыми северными волками. И хоть бы что.

- Дима, у тебя дети есть? - неожиданно спросил Бере-старший.

- Двое, сыну шестнадцать, дочке пять, - не сразу вынырнув из своих мыслей ответил я.

- Ты хочешь, чтобы они прожили такую же жизнь, как и ты? - выпивали за этим столом, насколько я заметил, с другой стороны, а на философию потянуло этот край. Парадокс.

- Я много думал по этому поводу, Аркадий, - снова поперла из меня честность, - и решил вот что. Своей я им точно не желаю. Повторять мои ошибки — наверное, и двух жизней не хватит. С женой говорили как-то насчет «кем ты хочешь, чтобы они стали». И я остановился на том, что очень, изо всех сил хочу, чтобы они были не кем-то, а счастливы. И точно все для этого сделаю.

- Костина мать так же говорила. Лишь бы был здоров и счастлив, - неожиданным голосом проговорил седой. Человеческим.

- Согласен я ней. Мой старший хочет быть экономистом. По крайней мере, пока. Но если придет и скажет, что решил быть музыкантом, врачом, строителем — ради Бога. Не дело, когда свои ошибки пытаешься исправлять в том, кто их не совершал. И кто в твоих-то уж точно не виноват.

- Хорошо сказал, - заметил якут-близнец. Чумпу покивал головой. Бере-старший смотрел на Костю и, я искренне на это надеялся, делал для себя и него какие-то выводы.

Мы попрощались хорошо, за руку, с каждым. Последним было крепкое рукопожатие Аркадия.

- Будешь в поселке — зайди пообедать к Самвелу. Привет от меня передавай, - негромко, но со значением сказал он напоследок.

До гостиницы меня проводили Чумпу и Долан. Здоровый вел себя, как ни в чем не бывало, и всю дорогу, судя по интонации, подкалывал молчуна, который что-то сипел и щелкал в ответ. Я шагал рядом, как телезритель программы «В мире животных», только без поясняющих комментариев Николая Николаевича — просто наблюдал за фауной криминального мира Якутска в естественной среде обитания, так сказать. Когда эта парочка завела меня в лобби, навстречу нам над стойкой поднялась заспанная Сандаара. И я впервые увидел, что у якутянок глаза могут становиться очень круглыми.