Ближний круг госпожи Тань - Си Лиза. Страница 50

– Не моя вина, что гостьи, которых вы же и направили в наши внутренние покои, захотели увидеть повитуху, – говорю я. – Но смею напомнить, что наши гостьи также искали совета по поводу дочери вдовы Бао. Мой рецепт помог. Твой отец должен быть доволен новыми контрактами на поставку шелка, которые обеспечил семье мой совет.

Мои слова можно было бы истолковать как дерзость – в самом деле, разве муж не знал, чего искали госпожа Лю и вдова Бао, отправившись в поездку по поручению двора, – но мне все сходит с рук. Маожэнь выглядит так, будто проглотил ящерицу и она пытается выбраться обратно. Интрига, которую задумал Дракон, возымела совсем не тот эффект, на который он рассчитывал.

– Ступай к ней, – говорит он, отказываясь называть Мэйлин по имени. – Напомни, откуда взялась эта возможность. Пусть она поймет, как важно помочь семье Ян.

Не знаю, на что муж рассчитывает, но он распоряжается, чтобы паланкин сразу же доставил меня в дом Мэйлин – открыто, без всяких тайных уловок и хитростей, чтобы обмануть его мать.

Когда я прихожу в чайную лавку, повитуха Ши с мрачным выражением лица пытается утихомирить расшумевшихся покупателей. Новости о Мэйлин уже разлетелись по округе и привлекают покупателей, все надеются, что Молодая повитуха зарядит удачей и их. Протолкнувшись сквозь толпу и поднявшись по черной лестнице, я обнаруживаю Мэйлин и Кайлу в главной комнате. Они стоят перед открытым сундуком в окружении целых гор одежды и обуви.

– Ничего из моих вещей не подойдет для дворца, – сетует Мэйлин, увидев меня.

– Ну, с тебя же не требовали явиться в парче и шелках, – отвечаю я.

– Именно это я ей и говорил! – Лицо Кайлу сияет от гордости.

– Возможно, я могу помочь, – предлагаю я.

Видимо, именно этих слов Кайлу так долго ждал, потому что он в считаные секунды покидает комнату. Мэйлин качает головой и улыбается.

– Мне будет его не хватать!

Я подхожу и беру ее за руки.

– И я буду скучать по тебе.

Она отстраняется.

– Мне страшно.

– Ты про поездку? Не стоит. Тебе предстоит плыть по Великому каналу пять недель, а может, и меньше, если погода будет благоприятной. Помнишь, я в детстве однажды путешествовала…

– Я не боюсь поездки. Но от меня хотят, чтобы я обслуживала женщин при дворе.

– Маожэнь мне так и сказал. – Я делаю паузу, надеясь, что моя безмятежность успокоит ее. – Ты лучшая повитуха в Уси.

– Но есть города гораздо больше нашего, и тамошние повитухи должны быть куда более искусными.

– Просто на их пути не встретились нужные люди, – говорю я. – А если бы и встретились, вряд ли многие из них могли похвастаться твоей утонченностью!

– Но что, если мне придется принимать роды у императрицы?!

Я смеюсь над этой мыслью, и она присоединяется. Собравшись с силами, я отвечаю:

– Даже если это и так, разве родовые врата императрицы Чжан отличаются от твоих, моих или любой другой женщины в нашей великой стране?!

Мэйлин признает эту истину, вскинув подбородок, но выражение ее лица остается озабоченным.

– Если что‑то пойдет не так…

– Тебя вызвали, потому что госпожа Лю и вдова Бао видели тебя за работой.

– Я просто передавала сообщения!

– Ты поставила диагноз раньше доктора Вана, – поправляю я ее. – Кроме того, неужели ты думаешь, что после того дня никто не наводил справки?

– Да, посланники приезжали, чтобы пообщаться с доктором Ваном, – признается она. – Должно быть, он хорошо обо мне отозвался…

– Твой свет падает и на него. Те же люди, что разговаривали с доктором Ваном, навестили и бабушку Жу. Она рассказала им, что ты можешь похвастаться не только навыками повитухи, поскольку в детстве много времени проводила в Особняке Золотого света, научилась одеваться и вести себя в кругу высокопоставленных женщин. – Она пристально смотрит на меня, пока я не добавляю: – И я рассказала им, как ты и твоя мать спасли жизнь мне и Юэлань.

– Доктор Ван переживает, что его не назначили.

– Его никогда не выберут, потому что мужчинам-врачам не разрешается входить в императорский гарем. Только император может видеть этих женщин.

– Но евнухи…

– Некоторые из них могут быть врачами, но они уже не мужчины.

– Они могли бы нанять доктора Вана, чтобы он позаботился о мужчинах…

– Мэйлин, остановись. – С этими словами я поворачиваюсь к разбросанной ею одежде. – Что ты собираешься взять? Мне всегда нравились эти штаны. Они длинные и прикрывают…

– Мои большие ступни.

– Не думаю, что тебе понадобятся сандалии…

– Потому что я не хочу никого напугать, – снова заканчивает она.

– Потому что в Пекине очень холодно, – поправляю я ее.

– Вряд ли я так надолго.

– Лето подходит к концу. Потребуется не меньше месяца, чтобы добраться до столицы, и еще месяц, чтобы вернуться домой. И ты не знаешь, сколько времени проведешь там.

Я делаю паузу, позволяя ей обдумать мои слова.

– Что у тебя есть на зиму? Сапоги? Куртка с меховой подкладкой?

– Мои сапоги годятся только для того, чтобы ходить по грязи после дождя. Те, что были на тебе…

– Ну, что поделаешь.

Мэйлин берет в руки одну за другой вещи – многие из них мои, – а я киваю или качаю головой, высказывая свое мнение. Она упаковывает рубашку и штаны цвета индиго, в которых обычно принимает роды, а также простое шелковое платье, которое с недавних пор надевает для ежемесячных визитов в Благоуханную усладу с доктором Ваном.

– Это платье принесло мне удачу, – говорит она.

– И элегантно смотрится в любой обстановке.

Мы выбираем девять заколок, два ожерелья и восемь пар серег – не больше и не меньше, ведь эти числа считаются благоприятными для Змеи. Затем мы наполняем ее корзину для вышивания, чтобы Мэйлин было чем занять себя во время путешествия по Великому каналу и позже, во дворце, в ожидании чьих‑то родов. И наконец мы упаковываем набор чаев, которые Мэйлин сможет заваривать на корабле и в своей комнате, когда доберется до места назначения.

– Вкус и аромат напомнят о доме и о тех, кому ты небезразлична, – говорю я, размышляя обо всех женщинах, которым помогает моя подруга, но ее мысли перетекают в другое русло.

– Надеюсь, Кайлу будет скучать по мне, но сомневаюсь. – Мэйлин выглядит грустной. – Он потерял терпение из-за того, что я не могу подарить ему ребенка. Мы согласны даже на девочку. – Понимая, что задела мое больное место – то, что я не смогла зачать сына, – она добавляет: – Тебя это тоже печалит. Прости, что сделала больно.

– Ты никогда не сможешь причинить мне боль. – Видя, что глаза Мэйлин начинают затуманиваться, я снова беру ее за руки. – Не позволяй страху овладеть тобой. Помни, что Змея произошла от Дракона. Это дает тебе огромную силу и стойкость.

Вернувшись домой, я почти обо всем докладываю мужу. Он соглашается отправить Мэйлин несколько кусков шелка, чтобы та могла сшить себе одежду во время путешествия, и это будет прекрасной демонстрацией товаров семьи Ян во дворце. В ту ночь Маожэнь удаляется в комнату Розовой Льдинки, а я сплю одна в супружеской постели. На следующий день он уезжает в Нанкин.

Первые три месяца отсутствия Мэйлин проходят быстро. Летние цветы полностью опали, а деревья стали золотыми. В один из хрустящих осенних дней Маожэнь неожиданно возвращается домой. Он присылает слугу с просьбой немедленно явиться в его библиотеку, что я и делаю. У меня есть новости, но прежде чем я успеваю их сообщить, муж достает из рукава свиток. На нем еще больше сургучных печатей, чем на письме, которое прислала госпожа Лю.

– Управление ритуалов и церемоний просит тебя немедленно прибыть в столицу для лечения женщины в Запретном городе  [43], которая страдает от глазной инфекции, – объявляет Маожэнь, зачитывая документ. Он смотрит на меня. – Полагаю, это повитуха тебя рекомендовала. Поблагодари при встрече.

Я поднимаю руку.

– Я не собираюсь никуда ехать. Глазную инфекцию способен вылечить любой врач. Я там не нужна.