Лучший книжный парень (ЛП) - Смит Холли Джун. Страница 57

— Это очень мило. Ты сдерживаешь свое обещание?

— Обычно да. Не то чтобы я смеялся от души, но я стараюсь быть внимательным, поэтому замечаю много вещей, которые вызывают у меня легкую улыбку.

— Например, что?

— Простые мелочи. Ребенок, корчащий рожи в кафе, глупая реклама, в которой нет смысла, или то, что ты почти врезаешься в кого-то на улице, и вы оба отодвигаетесь в одну сторону, чтобы уступить друг другу дорогу. Это заставляет меня смеяться. Полагаю, что в некоторых вещах, которые обычно раздражают людей, я стараюсь видеть смешную сторону.

— Хороший способ. Что еще ты обещал?

— О, эм, ну, главным было то, что она хотела, чтобы я следовал своим мечтам, а я всегда говорил о том, как было бы здорово открыть кафе. Так что, по крайней мере, с этим обещанием все в порядке.

— А как насчет третьего?

— Я пообещал ей, что снова влюблюсь.

— Ох. Ага. — Мы оба смотрим на песок перед нами, и я нежно сжимаю его руку. — Знаешь, чувствуется, что это гораздо более серьезное обещание, чем «Солнечное сияние».

— Да, возможно, — шепчет он, и мы снова замолкаем.

Дойдя до конца песчаного пляжа, мы поднимаемся к скалам.

— Можно задать тебе вопрос?

— Конечно, — пожимает он плечами.

— Ты носил обручальное кольцо?

— Носил.

— А когда ты его снял?

— Это довольно забавная история. Оно где-то под половицами в кафе. Я снял его, чтобы смыть краску с рук, а оно скатилось со стойки и упало в щель между ними. Я уже собирался разнести все место в щепки, но решил, что в некотором смысле это место ему подходит.

— Почему так?

— Эм. — Он замолкает, отпускает мою руку и поворачивается, чтобы посмотреть на море, на бледную береговую линию, становящуюся темно-серой там, где заканчивается песок. — Я солгал тебе кое о чем, когда мы впервые встретились.

Я делаю шаг назад и задерживаю дыхание.

— Ты спросила меня, есть ли какая-то история о название кафе, и я ответил, что нет, но это неправда.

— А что это за история?

— Солнечное сияние — это прозвище, которое я использовал для Хизер. — Ох. — Мне жаль, что я не был честен с тобой. Это был всего лишь второй наш разговор, и я просто не был готов это обсуждать.

— Все в порядке. Это прекрасная дань уважения.

— Да, именно на это я и надеялся. Но мне не хотелось бы делиться этим со многими людьми.

Я роюсь в песке, в основном, чтобы не выдать своих чувств и не показать ему их. Люк приседает рядом со мной, и я показываю ему, как искать морское стекло, копаясь глубоко под галькой в поисках спрятанных драгоценных камней.

— Это морское стекло? — спрашивает он, протягивая мне маленький кусочек аквамаринового стекла, который за долгие годы приобрел гладкую овальную форму. Мне приятно осознавать, что, несмотря на то, что море меняется каждый день, подобные вещи здесь могут сохраняться десятилетиями. Они никогда не сдаются.

— Конечно, только взгляни на него. Оставь. Приятное воспоминание о дерьмовом дне.

Он кладет его в карман, и когда мы поворачиваемся, чтобы вернуться обратно, он кладет руку мне на плечо и притягивает к себе.

— Это далеко не самый дерьмовый день, Кара.

— Знаешь, думаю, что, наверное, стала лучше, — говорю я, когда мы возвращаемся к дороге, чтобы отправиться домой.

— Ты про что?

— Жизнь без Адама.

— Я тоже так считаю. Я рад, что он ушел. Иначе бы мы не встретились. — Люк мягко улыбается, из его горла вырывается довольное мурлыканье. Прислонившись локтем к окну, он опирается на руку и вскоре задремывает в лучах заходящего солнца. Большую часть пути домой он проспал, а я выключила радио и просто слушала, как он дышит.

Вернувшись к нему домой, мы оба зашли внутрь.

— Ты присядь, а я приготовлю что-нибудь на ужин. — В холодильнике есть суп, оставшийся со вчерашнего дня, и я разогреваю две тарелки и намазываю хлеб маслом. Я не особенно голодна после такой большой порции рыбы с картошкой, а он, кажется, очень устал, так что этого будет достаточно. Мы устраиваемся на диване и смотрим пятничные вечерние телешоу, радуясь возможности просто посидеть вместе и посмотреть шоу о садоводстве, тематическую передачу, вечернее ток-шоу. В какой-то момент он кладет мои ноги к себе на колени и поглаживает большим пальцем мои уставшие икры.

«Можешь снова остаться?»

«Хочешь, чтобы я осталась?»

Мы даже не задаем этих вопросов. Когда он выключает телевизор, я следую за ним наверх, в его комнату, где мы переодеваемся, повернувшись спиной друг к другу. Я надеваю футболку, которую он оставил для меня ранее. Теперь она моя.

— Кстати, в шкафчике под раковиной есть запасная зубная щетка, — говорит он. Чистя зубы, я избегаю смотреть на себя в зеркало, немного опасаясь того, что могу там увидеть, но все еще притворяюсь, что этого со мной не происходит. С нами.

Забравшись под одеяло, он спрашивает, не хочу ли я почитать, и я киваю, так что мы сидим, прижавшись друг к другу с книгами. Я слишком устала, чтобы читать, поэтому кладу ее на прикроватный столик, ложусь и прижимаюсь к нему.

— Иди сюда, — шепчет он, и я кладу голову ему на плечо, стараясь не загораживать ему обзор книги. Он поднимает мою руку, кладет ее себе на живот, и я прижимаюсь к нему всем телом, пока он продолжает читать.

Это не романтично, но и не просто по-дружески, это нечто большее. Тепло. Безопасно. Мирно. Неудивительно, что я засыпаю, прижавшись щекой к его мягкой футболке, с его рукой на моем локте, поглаживающей большим пальцем мою кожу.

Глава 34

Кара

Очевидно, Люк не любит валяться в постели по утрам, потому что я снова просыпаюсь одна. Снизу доносится музыка, так что, по крайней мере, я не паникую, что на этот раз случилось что-то плохое. Вместо этого я вытягиваюсь на середине кровати и сканирую свое тело методом, которому научила меня Меган. Голова в порядке. Плечи затекли от вождения. Грудь тяжелая. Желудок голодный. Ноги дрожат. Сердце бьется как попало.

В эти выходные что-то изменилось. По крайней мере, для меня. Несмотря на все сложности, мне ни разу не захотелось оказаться где-нибудь в другом месте. И хотя нам было не до смеха, поскольку мы периодически давали волю своим чувствам, это было по-своему особенным событием. Углубление нашей дружбы.

Я нахожу Люка внизу одетым и натягивающим кроссовки.

— Ты собираешься на работу?

— Ага, обещал Кэти, что вернусь к выходным, и у меня ранняя смена. Извини, не хотел тебя будить.

— Все в порядке. Я тоже пойду.

— У тебя сегодня свидание? — спрашивает он, не отрывая взгляда от шнурков, которые проскальзывают между его пальцами и завязываются узлом.

— Нет, — отвечаю я. — Больше никаких свиданий.

Сжимаю его руку и иду наверх одеваться, отчаянно надеясь, что он поймет, что я имею в виду.

Морской воздух и тихий вечер с Люком пошли мне на пользу, но к тому времени, как я добралась домой, я была абсолютно измотана. Я была у Люка с четверга и даже пропустила наш девичник, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Хэтти и Меган все поняли. Я сказала им, что Люку нужна компания, и мы встретимся на следующей неделе. Не хочу делиться его горем.

И, Боже мой, он скорбит. К тому времени, как я добралась до его дома, то уже довела себя до нужного состояния. Я уже давно так не расстраивалась, но в том-то и дело, что, когда у тебя нет ответов, ты склонен воображать худшее. Я думала, он игнорирует меня, потому что я была пьяной сукой. Когда Кэти сказала, что он заболел, но не отвечает на телефонные звонки, я восполнила пробелы самым худшим из возможных способов. Запаниковала, решив, что с ним что-то случилось или он что-то с собой сделал. Если бы я приехала на пару дней раньше, возможно, смогла бы помочь ему раньше.

Я переодеваюсь в пижаму и забираюсь обратно в постель, чтобы почитать, но книга, которую читаю, кажется, окончательно пытается меня убить. Второй роман о сестрах Тейлор, и это история Пенни, средней сестры. Она ветеринар, которая начинает встречаться с одним из своих клиентов, Тоби, когда тот спасает прекрасную старую борзую. И угадайте, что? Он вдовец, все еще страдающий от горя. Я могу представить в его роли только Люка, а себя — лишь в роли Пенни, и хотя я абсолютно ничего не смыслю в животных и ветеринарных делах, я хочу делать все то, что Пенни и Тоби делают вместе.