Вечер и утро - Фоллетт Кен. Страница 8

– Ты кто такой?

– Эдгар, сын корабела, милорд епископ.

Уинстен внимательно оглядел парня. Среднего роста, но мускулистый, как и положено корабелам. Волосы светлые с рыжеватым отливом, борода узким клинышком. Говорил он вежливо, но без страха, как будто ничуть не смущаясь высокого положения тех, к кому обращался.

– Как тебе случилось оказаться в Шербуре? – уточнил епископ.

– С отцом приплыл. Мы доставляли туда лодку, которую построили здесь. Это было пять лет назад. Наверное, сейчас там все по-другому.

– Уже хоть что-то, – благосклонно заметил Уилвульф. – Ну, юноша, что ты помнишь?

– Помню просторную гавань, в которой можно разместить множество кораблей и лодок. Правил городом граф Хьюберт, или, на местный лад, Юбер, – наверное, до сих пор правит, он еще не старик был.

– Понятно.

– Также помню дочь графа, Рагну. Рыжие волосы…

– Удалой малец, сразу глаз положил. – Уилвульф хмыкнул.

В толпе засмеялись.

Покрасневший Эдгар повысил голос, перекрывая смех:

– Я видел там каменную башню.

– Вот! Что я тебе говорил? – Уилвульф повернулся к Уигельму. – Будет самоубийством нападать на город с каменными укреплениями.

– Пожалуй, я кое-что придумал, – задумчиво произнес тан.

– Так поделись.

– А не подружиться ли нам с этим графом Хьюбертом? Его можно убедить, что христиане, будь они норманны или англы, должны сообща сражаться против кровожадных викингов, которые поклоняются Одину.

Епископ Уинстен знал, что викинги, осевшие на севере и востоке Англии, частенько принимали христианскую веру, но их собратья-мореплаватели по-прежнему цеплялись за старых языческих богов.

– Неплохая мысль, Уилф. Ты умеешь быть убедительным, когда тебе этого хочется, – сказал Уинстен с ухмылкой. Он не льстил: Уилвульф и вправду обладал неким суровым обаянием.

– Не знаю, не знаю, – проворчал Уилвульф.

– Да ладно тебе, братец! – Уинстен заговорил тише, чтобы не подслушали любопытные горожане. – Что, о короле Этельреде вспомнил? Мол, с чужестранцами дела вести – это королевская привилегия?

– Вот именно.

– Предоставь это мне. Я все улажу.

– Как ни крути, надо что-то делать, не то треклятые викинги окончательно разорят мои владения, – посетовал Уилвульф. – Ну, какие еще разумные предложения будут?

Толпа негромко загомонила, но вперед никто не лез. Для горожан, как чувствовал Уинстен, все слова о дружбе с норманнами были пустыми обещаниями. Помощь-то Куму требовалась здесь и сейчас, люди рассчитывали, что трое братьев не бросят их в беде. Знатным полагалось защищать простолюдинов, тем самым подтверждая свое право на богатство и власть, но вышло так, что братья не сумели обеспечить безопасность Кума. Теперь от них ждали, что они не допустят такого впредь.

Очевидно, Уилвульф подумал о том же.

– Ладно, поговорим о насущном. Приор Ульфрик, чем людей кормят?

– Едой из монастырских запасов, которые не были разграблены, – ответил Ульфрик. – Викинги побрезговали рыбой с бобами, им лишь бы золота да серебра утащить.

– А где люди спят?

– В церкви, вместе с ранеными.

– А мертвых куда кладете?

– У восточной стены церкви.

– Уилф, позволь спросить? – вмешался Уинстен.

Элдормен кивнул.

– Спасибо. – Епископ повысил голос, чтобы все его услышали: – Жители Кума! Сегодня на закате я отслужу поминальную службу за всех погибших. Даю вам позволение выкопать братскую могилу. В такую теплую погоду трупы, не приведи Господь, способны перезаражать живых, так что все мертвые тела нужно похоронить до конца завтрашнего дня.

– Разумеется, милорд епископ, – тут же подхватил Ульфрик.

Уилвульф оглядел толпу горожан и нахмурился.

– Навскидку здесь собралось около тысячи человек. То есть выжила половина городского населения. Это много. Как им удалось спастись от викингов?

– Милорд, один юноша, который встал рано поутру, заметил приближение врага и побежал в монастырь, чтобы нас предупредить. – Ульфрик чуть замялся. – Мы забили в колокол…

– Повезло, – коротко оценил Уилвульф. – Что за юноша?

– Эдгар, тот самый, что рассказывал о Шербуре. Младший из трех сыновей местного корабела.

Везде успел, усмехнулся про себя Уинстен.

– Ты хорошо потрудился, Эдгар, – одобрил элдормен.

– Благодарю, милорд.

– Чем ты намерен заняться?

Эдгар держался стойко, однако епископ Уинстен видел, что юноше страшно, будущее его пугает.

– Не могу сказать, милорд. Мой отец был убит, наш дом сгорел вместе со всеми инструментами и запасом древесины.

Уигельм не утерпел.

– Некогда обсуждать каждую семью по отдельности. Надо решить, что будет со всем городом.

Уилвульф согласно кивнул.

– Люди должны восстановить свои дома до наступления зимы. Уигельм, ты откажешься от податей, которые должны быть выплачены в мидсоммер [6]. – Обычно подати вносили четыре раза в год, в так называемые четверные дни [7] – на день святого Иоанна, в двадцать четвертый день июня, на Михайлов день двадцать девятого сентября [8], на Рождество двадцать пятого декабря и на Благовещение двадцать пятого марта.

Уинстен покосился на Уигельма. Тан выглядел недовольным, но возражать не отважился. Впрочем, злиться глупо, у горожан все равно нет средств на уплату податей, так что Уилвульф, по сути, ничем брата не обделил.

Какая-то женщина из толпы выкрикнула:

– И на Михайлов день, милорд, если можно!

Уинстен поискал взглядом ту, что кричала. Невысокая и крепкая на вид женщина лет сорока…

– Вот на Михайлов день и решим. Все от вас зависит. – Уилвульф ловко ушел от прямого ответа.

Женщина не унималась:

– Нам нужны доски, чтобы отстроить наши дома, но мы не можем платить за лес.

Уилвульф негромко спросил Уигельма:

– Кто это?

– Милдред, жена корабела, – ответил тан. – Местная возмутительница спокойствия.

Внезапно епископа посетила занятная мысль.

– Кажется, братец, я могу тебя от нее избавить.

Уилвульф вполголоса заметил:

– Кто бы она ни была, но эта женщина права. Уигельму придется раздавать древесину бесплатно.

– Хорошо, – неохотно согласился Уигельм и повернулся к толпе: – Люди, вы можете брать дерево без платы, но это касается только жителей Кума, которые займутся восстановлением своих домов. Разрешение действует до Михайлова дня.

Уилвульф встал с кресла.

– Думаю, на этом пока все, – сказал он. – Уигельм, потолкуй с тем рыбаком Маккусом. Выясни, готов ли он доставить меня в Шербур, что хочет получить в оплату, сколько времени займет плавание – в общем, все подробности.

Толпа глухо зароптала. Люди не скрывали своего разочарования. Обычная история, подумал Уинстен, от власти вечно ожидают чудес. Несколько горожан подались вперед, явно рассчитывая обратиться с личными просьбами. Охрана элдормена шагнула им навстречу.

Уинстен отделился от братьев. У дверей церкви он снова столкнулся с Мэгс. Та явно решила подольститься.

– Пошли внутрь, и я тебе отсосу, – деловито предложила она. – Сам говоришь, я делаю это лучше, чем любая молоденькая.

– Хватит нести чушь! – Уинстен поморщился. Моряку или рыбаку все равно, если его застанут за подобным, но епископ должен соблюдать осторожность. – Короче, к делу. Сколько тебе нужно?

– Ты о чем?

– Сколько тебе нужно денег, чтобы восполнить пропажу девок? – пояснил Уинстен. Он привык хорошо проводить время в заведении Мэгс и надеялся вернуть прежние порядки. – Сколько ссудить? Поторопись, женщина.

Мэгс давно научилась справляться с перепадами мужского настроения, поэтому ей не составило труда отбросить игривость и перейти на деловой тон.

– Молодые и свежие рабыни на Бристольском рынке стоят по фунту за голову.

Уинстен кивнул. В Бристоле, в нескольких днях пути от Кума, имелся большой невольничий рынок.